А все основное время Рик тратил на попытки восстановить мир в своих владениях. Он занялся исправлением ошибок, совершенных дознавателями, и освободил заключенных. Первыми вышли из застенков простые торговцы, пьяницы, несколько циркачей, прихваченных заодно, а может и для того, чтобы подчеркнуть рвение королевских служак. Хотя, скорей всего, просто от безалаберности городских властей.

Пьяниц выпороли для вложения ума и исцеления от недуга пагубного возлияния, прочим выдали по три золотых, дабы сгладить потрясение от безвинного заточения. Циркачам подарили новую лошадь и повозку. Освобожденные вознесли хвалу богам, королю и лорду-аниторну, после чего поспешили вернуться к своим семьям.

Далее настала очередь заточенной знати и воинов, принадлежавших лордам. Воинов было немного, но значились они в бумагах королевских посланников, как «сила враждебная и злокозненная», а их господа «смутьяны, ведущие войска против короля и лорда-аниторна». Допрашивал лордов сам Риктор Илейни, верные ему люди разговаривали с воинами. И этих «бунтовщиков» выпустили на волю, выплатив по десять золотых, воинам дали серебра. Несколько лордов попросились на службу к аниторну, Рик не отказал.

Злые на королевских дознавателей и городские власти, которые поспешили устроить в Брилланте свои порядки, пока хозяина земель не было на Побережье, благородные лорды были искренне благодарны аниторну. Он не отмахнулся от них из-за захудалости рода, не сделал из обедневших дворян цель для своей злости и мести. Им даже льстило, что он сам вел беседу, именно беседу, потому что только так и выглядел допрос. Аниторн не угрожал, не кричал, не пугал орудиями пытки. Даже палач и его подручные не присутствовали при допросе. Только телохранители лорда и то, больше для порядка, чем ради безопасности.

В голосе аниторна звучало участие, на лице было написано явное недовольство первыми допросами и действиями дознавателей. Душа заключенных сама рвалась открыться навстречу благородному человеку. А спрятанная на внутренней стороне стола аниторна плита из не солги-камня еще больше помогала раскрыться обиженным дворянам. Благодаря Дальгарду, у Риктора Илейни теперь было много ухищрений, и не только из полезного камушка. И стол в камеру для допросов был доставлен специально для этого случая.

Когда рассмотрение дел тех, кого прежде уличали в смуте и подстрекательствах к мятежу было окончено, в остроге остались лишь воры, душегубы, контрабандисты и один шпион из Леодии, но он вскоре отправился в столицу королевства для суда Его Величества. После опустения острога сторонников у аниторна прибавилось, злые языки попритихли. И можно было постепенно налаживать жизнь на Побережье, затыкая горлопанам глотки благими деяниями, но…

Но один из освобожденных лордов поведал аниторну крайне интересные сведения. Недовольства, переросшие в беспорядки, немного притихли после известий о прилюдном покаянии лорда-аниторна и почти смолкли с его появления в Брилланте. Однако зараза успела благополучно просочиться за пределы Брилланта и его окрестностей. Впрочем, особо ярые возмущения шли в самой столице Побережья, дальше в основном ползли только слухи и перешептывания, извращенные уже настолько, что поверить им было крайне сложно. И все же нашлись те, кто был готов воспользоваться плодами кратковременной смуты. Об этом и рассказал благородный лорд Арналь Дагор, отныне состоявший в гвардии аниторна.

Донесения шпионов подтвердили слова Дагора. Высокородный лорд Тэлли, пользуясь поддержкой рода Давейн, плел паутину заговора вокруг Риктора Илейни. И если Давейны считали аниторна виновным в том, что произошло с Гальтором, то Тэлли имел вполне честолюбивые помыслы. Род его считался не менее древним, чем род Илейни, и он оставался достаточно влиятельным и по сей день. И благородный лорд уверился, что имеет на титул аниторна намного больше прав, чем последний потомок изгнанного рода.

Заговор еще не окреп, интриги только начали плестись, и особых бед самоуверенный лорд натворить не успел, но медлить было нельзя. И закончив с делами в Брилланте, Риктор отправился навестить паучка в его гнезде. Отряд был невелик, но дракон паривший в небе, наводил страха больше, чем если бы за аниторном тянулась вся его гвардия. Должно быть, почувствовав, что Рик отправляется в логово врага, Гор был сегодня особенно настойчив, не желая отпускать лорда без своей охраны.

– Мы въехали на земли рода Тэлли, – оповестил аниторна один из воинов.

– Да, неплохие земли у лорда Тэлли, – усмехнулся лорд Илейни.

Воины переглянулись. Они не совсем понимали, чего желает добиться господин своим визитом. Стоило бы раздавить гадину в ее гнезде, не дав поднять голову, а для этого следовало ехать не в гости, а, встав под стенами замка, взять его в осаду. Полуобернувшись, Рик бросил насмешливый взгляд на свой отряд, зная, о чем они думают. Но именно делать из Тэлли мученика и давать пищу для новых выдумок, он как раз и не хотел. Сейчас, когда кое-кто только и ждал оплошности аниторна, засев в своих обителях. «Очищенный и раскаявшийся» грешник не хотел давать им повод к новым воплям и угасанию Огня. Рик собирался действовать… мирно.

О лорде Аримаре Тэлли у него имелось немало сведений: от достойных доверия, до пустых слухов. Арналь Дагор оказался очень ценным источником, и лорд-аниторн не оставил усердие мелкого дворянина без внимания и награды. К тому же и сведения были любопытны. Помимо этого Риктор провел свое маленькое расследование и узнал, что податей Тэлли не выплачивал уже очень давно, отделываясь от сборщиков мелкими подачками, и те, приписав к сборам налоги, которых не было, добирали не хватающую сумму с торговцев и купцов, придумав им новые подати. Кстати заметить, сборщики уже отправились прямиком в столицу, также на королевский суд, заодно с леодийским шпионом. Ледагард принял их с распростертыми объятьями, прямо у открытого магами перехода.

Был еще один грех на лорде Тэлли, скрытый королевскими чиновниками – захват соседских земель, самовольный и наглый. Да-да, земли Дагор перекочевали под крылышко Тэлли. Лорд Арналь вел тяжбу с высокородным хапугой около года, а когда у Побережья появился аниторн, направился прямиком к нему, но… оказался в остроге по обвинению в участии в смуте.

Имелись и более мелкие прегрешения, как, например, опозоренная девица из деревни, принадлежавшей лорду, два бастарда, пара наложниц из служанок, любовница – вдова соседнего лорда, а при нелюбви Ее Величества к неверным супругам, да позор в лице двух внебрачных детей… Впрочем, можно было добавить к этому и другие мелочи, но Рику вполне хватило и уже имеющихся сведений. Аниторн учился быстро и, несмотря на свою нелюбовь к интригам, все-таки взял показания у пойманного шпиона, в которых тот написал под диктовку о том, что помогал ему сам лорд Тэлли, введя в дома многих именитых чиновников Брилланта. Так что высокородный лорд оказался еще и предателем, сам того не подозревая. Но эту бумагу Илейни собирался использовать в крайнем случае, ему было достаточно и настоящих грехов. И это был вопрос – кто муха в расставленной паутине.

Рик поднял голову, посмотрел на Гора и расплылся в широкой ухмылке. Дракон продолжал кружить над отрядом, и с дозорной башни замка лорда Тэлли его увидели первыми. Илейни даже пожалел, что едет на лошади. Его появление могло бы быть… запоминающимся. Однако шумихи должно было хватить и без этого.

– Дракон! – заорали с башни.

– Лорд-аниторн! – закричали со стен, узнав стяг цветов Илейни.

Поднявшийся переполох был заметен даже приближающемуся отряду. И вскоре на стену поднялся сам хозяин замка. Он взглянул на небо, потом посмотрел вниз и заносчиво вопросил:

– Что желаешь, Риктор, сын Октора, последний потомок изгнанного рода?

Последний потомок не обиделся. Рик задрал голову и приветливо махнул рукой:

– И тебе милости Огненных, Аримар, сын Тарама, бесславный потомок славного рода. Открывай ворота, накрывай столы, зови музыкантов, гость к тебе важный пожаловал.