Среди обычаев, составлявших "феодальное право", существовало обязательство вассалов и зависимых людей выплачивать помощь (aide) своему сюзерену в четырех случаях: отъезд в крестовый поход, плен, посвящение в рыцари старшего сына, замужество старшей дочери. Людовик отправлялся в крестовый поход, выдал замуж старшую дочь (в 1255 году!) и посвятил в рыцари принца Филиппа, старшего из своих сыновей. Таким образом, помощь была востребована во всем королевском домене, но не без протестов. В первые годы правления Филиппа III Парижскому Парламенту пришлось разрешить множество споров, возникших в связи с выплатой этой помощи. Принцип был общепринятым, но сумма, подлежащая выплате, не была установлена обычаем а агенты короля договаривались о ней с каждой общиной. В целом, однако, деньги поступали исправно. Как показал американский историк Уильям Джордан в отношении Египетского крестового похода, именно города внесли наибольший финансовый вклад в подготовку этой экспедиции[47].
Подготовка Альфонса де Пуатье
Альфонс, граф Пуатье, был вторым во Франции человеком после короля. После гибели Роберта I д'Артуа в сражении при Мансуре, Альфонс стал старшим из оставшихся в живых братьев Людовика. Самый младший брат, Карл, граф Анжуйский, Мэнский и Прованский, стал королем Сицилии в 1266 году и хотя он внимательно следил за тем, что происходит при французском дворе, он был занят своими собственными великими проектами. Более того, огромные владения Альфонса сделали его самым влиятельным и богатым принцем во Франции, уступающим лишь королю. В 1241 году он получил графство Пуатье в качестве апанажа, а в 1248 году, после женитьбы на Жанне, единственной наследнице Раймунда VII, стал графом Тулузы. Хотя большую часть времени он проживал в Иль-де-Франс, в его владениях от его имени действовала строгая администрация, о чем свидетельствуют сохранившиеся документы. Логично, что именно о подготовке этого "скупого и жадного, недоверчивого, коварного, и в целом несимпатичного" принца, говоря словами его историка Ива Досса[48], мы знаем лучше всего.
Нет никаких сомнений в личном участии Альфонса в подготовке похода. Хотя обычным языком его канцелярии была латынь, письма, которые он адресовал своим офицерам о крестовом походе, были на французском. По его словам, у него было "намерение лично помочь Святой Земле", сенешалю Тулузы он пишет о "большой нужде в Святой Земле", "задаче поспешной, потому что приближается дата отъезда". Принц ревностно готовился к предстоящему крестовому походу, для которого ему пришлось применить "боль, заботу и усердие, чтобы раздобыть деньги".
Крестовый поход в Египет стоил Альфонсу больших денег. В 1261 году, когда он собирался вернуться в Святую Землю, граф Пуатье добился от своих подданных на юге Франции выплаты фуажа (fouage), налога, взимаемого с каждого домохозяйства в каждой деревне, которым его тесть Раймунд VII уже пользовался несколькими годами ранее. Несмотря на этот прецедент, Альфонс, похоже, не был очень уверен в своей правоте, и поэтому решил договориться с каждым городом о размере его взноса, что привело к длительным задержкам. Альфонс выдал общие инструкции всем своим офицерам, чтобы помочь им в проведении переговоров. Одним из главных аргументов, который необходимо было выдвинуть, являлся тот факт, что граф впервые просит о таком сборе, в то время как король и другие бароны уже два или три раза просили об этом своих подданных. Представителям графа рекомендовалось проявлять максимальную гибкость. В городах, зависимых от вассалов графа, требовалось согласие последнего, городам, желающим выплатить единовременную сумму, разрешалось это сделать, а процедура взимания фуажа оставалась на усмотрение жителей.
В мае 1267 года, официально приняв крест вслед за своим братом, Альфонс приказал сенешалю Тулузы собрать по всему своему округу налог, положенный ему как крестоносцу убывающему в Святую Землю, и как можно быстрее передать вырученные средства в Парижский Тампль. Другие его офицеры, сенешали Ажене, Керси, Венессена, Пуату, Сентонжа, Руэрга и коннетабль Оверни, получили аналогичные приказы. Город Мийо внес 1.200 ливров, Риом — 4.000. Тулуза пообещала 6.000 ливров, но взамен попросила гарантий, что этот платеж будет выполнен исключительно из милости и без дальнейших обязательств. Тем не менее, тулузцы очень неохотно расставались со своими деньгами, и Альфонсу пришлось несколько раз напоминать им об их обязательствах. В апреле 1268 года горожане Сен-Жан-д'Анжели предложили графу 1.000 ливров. "Мы удивляемся тому, что они сделали такое маленькое предложение, — сказал Альфонс, — для такой великой задачи и для такого великого дела, как задача освобождения Святой Земли".
Евреев задерживали для получения выкупа, несомненно, по образу и подобию того, что происходило в королевских владениях и таким образом финансовые мотивы смешивались с моральными соображениями, осуждающими незаконную прибыль от ростовщичества. Но каждый житель так или иначе должен был внести свой вклад. Сервам (serfs, крепостным) предлагалось получить полную свободу в обмен на плату, а тех, кто отказывается, все равно облагали налогом. Имущество полученное или приобретенное церквями и монастырями, которое ранее находилось в руках светских владельцев, и было обложено рядом сборов и поборов, было освобождено от них, попав в церковное достояние. Чтобы компенсировать это, церкви должны были платить пошлину, известную как амортизация (amortissement), которая соответствовала доходу за два или три года. Агенты графа стремились собрать и эти пошлины.
Этот обширный поиск денег затронул все категории вассалов и зависимых от Альфонса людей из Пуатье. Но следует отметить, что граф также урезал свои расходы и без колебаний пожертвовал частью своих владений. Таким образом, продажа участков лесных угодий принесла большие деньги, но не без сокращения текущих ресурсов графа, так что после 1271 года Филипп III, наследник графства Тулуза, по завещанию своего дяди выкупил леса, проданные несколькими годами ранее[49].
Наряду с Сикардом Аламаном и Жилем Камелином, занимавшимися финансовыми вопросами, Тома де Ла-Нёввиль был одним из агентов графа в Тулузе. Он отвечал за сбор налога, причитавшегося с сервов, которые не хотели платить за свое освобождение, сбор амортизации, причитавшейся с францисканского монастыря Тулузы и госпитальеров Ордены Святого Иоанна Иерусалимского, а также заставил тех, кто принял крест во времена Раймунда VII, не побывал в Святой Земле, откупиться от своих обетов. Помимо сбора средств на Тома были возложены и другие обязанности. Альфонс также попросил его организовать облавные охоты, так как солонину из кабана предполагалось взять на борт кораблей. Тома также должен был собрать оружие и арбалетные болты для предстоящей экспедиции. Он закупил 191.300 болтов за 1.957 турских ливров и перевез их из Тулузы в Эг-Морт. Он же должен был позаботиться о щитах и элементах доспехов для лошадей, и, наконец, о железе и гвоздях, которых так много потребляла рыцарская армия. Ведь подковы у лошадей приходилось менять каждые 45 дней, и для этого требовались тонны металла. Все это необходимо было предусмотреть еще до отправления.
Подготовка Роберта II, графа Артуа
Людовик посвятил в рыцари своего племянника Роберта — сына безрассудно погибшего при Мансуре брата — одновременно с принцем Филиппом, в день Пятидесятницы 1267 года, а также освободил его от опеки его отчима, Ги де Шатийона, графа Сен-Поль, и торжественно передал ему графство Артуа. Молодому графу была суждена долгая карьера полководца, которая закончилась 11 июля 1302 года в битве при Куртре. Будучи еще молодым человеком, Роберт, несомненно, был взволнован перспективой крестового похода. Но ему для этого нужны были деньги. Графство Артуа было богатым, особенно благодаря своим городам, Аррасу, Сент-Омеру, Эру, Лансу, Эдену и Бапому, но графу все еще не хватало опыта в общении с городской буржуазией. Для руководства племянником в переговорах с эшевенами городов Людовик послал ему своего ближайшего советника Пьера ле Шамбеллана и одного из своих клерков, магистра Жана де Труа, архидьякона Байе. Король не преминул напрямую попросить власти городов проявить великодушие к своему графу, который решил отправиться с ним за море. Граф Артуа также был озабочен спасением своей души. Между 1268 и 1270 годами несколько монастырей в его владениях обещали ему служить мессы. Важно отметить, что молитвы должны были произноситься не только за нынешнего графа Артуа, а также за его отца Роберта I, который погиб в сражении при Мансуре во время крестового похода в Египет[50].
