«Я посетил Забедж. На этом острове есть город, называемый Музафавидом[176], где в огромном количестве имеется амбра. Но если кто-нибудь увозит эту амбру из города на своем судне, он непременно возвращается обратно в город. Жители ухищряются продавать этот товар за ничтожную цену иностранцам и людям, не знающим свойство местной амбры». Абу Тахир также тайком от хозяина снес на корабль небольшое количество амбры; по дороге подул противный ветер, и это судно возвратилось в город.
Рассказал мне Иезид аль-Умани — один из капитанов, плававших в Страну Зинджей:
«В Стране Зинджей я видел долину, лежащую между двумя большими горами. В ней заметны следы огня: всюду валяются истлевшие кости и обугленная кожа. Я расспрашивал о причине этого, и мне сказали, что в определенное время года по этой долине движется огонь. Пламя иногда появляется в момент, когда в долине пасутся овцы и другой скот; если хозяева и пастухи не заметят огня вовремя, все стада сгорают. Это пламя течет по долине целыми днями».
В Индии много грабителей. Их шайки идут из города в город, издеваясь над богатыми купцами как индусскими, так и чужеземными. Грабители хватают купца на рынке, на дороге или дома, направляют свои ножи прямо ему в лицо и требуют: «Дай нам то-то и то-то, а если нет — убьем тебя». Если кто-нибудь пытается им мешать, они убивают его, будь это сам султан; им дела нет до того, что их самих после этого убьют. Иногда они собственноручно лишают себя жизни — она для них ничего не стоит. Поэтому, когда разбойники хватают свою жертву, никто не говорит ни слова и не препятствует им, боясь за собственную жизнь. Несчастный идет за ними и останавливается там, где ему прикажут: на рынке, дома, у себя в лавке или в саду. Там он собирает деньги и вещи, которые с него требуют, а грабители тем временем едят и пьют, не вкладывая ножей в ножны. Собрав требуемую сумму, купец еще нанимает им носильщика; его самого разбойники окружают и ведут с собой, пока не придут в безопасное место; тут они забирают его товар и деньги и отпускают купца.
Вот что рассказал мне Мухаммад ибн Муслим ас-Сирафи — он прожил в Тане[177] двадцать лет с лишком, посетил большинство индийских земель и прекрасно изучил обычаи и нравы туземцев:
«Однажды двенадцать разбойников пришли в Сеймур или в Тану. Там они захватили в плен одного индусского купца, отец которого владел большим состоянием. Они предполагали, что старик сильно любит своего сына, так как он не имел других детей. Разбойники держали этого купца в собственном его доме и требовали выкупа приблизительно в десять тысяч динаров, что составляло лишь часть богатства его отца. Купец известил старика о своем несчастье, просил выручить его и избавить от разбойников. Отец отправился на место и вступил с разбойниками в переговоры, упрашивая их взять тысячу динаров или около этой суммы, но те ничего не хотели уступить из назначенного выкупа и отказывались взять меньше десяти тысяч. Когда старик убедился, что с ними ничего не поделаешь, он пошел к царю и рассказал о случившемся. “Это невыносимо! — жаловался он, — если этих людей не накажут, никому у нас житья не будет”. — “Что же нам делать, — ответил царь, — если мы долго будем рассуждать, они убьют твоего сына”. — “Как же быть?” — спросил старик. — “Мне легко покончить с ними, — продолжал царь, — но я боюсь, что они убьют твоего единственного сына”. — “Мне дела нет до этого, — ответил отец. — Воры требуют громадных денег; я не согласен разоряться, чтобы выручить сына. Лучше завалим двери этого дома дровами и подожжем”. — “Но ведь сын твой сгорит, — ответил царь, — и родственники твои также”. — “Пусть горят! — сказал старик. — Я скорее перенесу их смерть, чем потерю своего состояния”. Тогда царь распорядился, чтобы дом этот заперли и подожгли; я все, кто там находился: и разбойники, и сын, и родственники, — все сгорели вместе с домом».
Говорят, что в Верхней Индии до сих пор существует обычай сжигать стариков и старух.
Согласно обычаю царей Забеджа и Стран Золота ни мусульмане, ни другие иностранцы, кто бы они ни были, ни собственные их подданные не смеют сидеть перед ними иначе, как скрестив ноги, в позе, называемой «берсила». Кто же вытягивает ноги или садится как-нибудь по-другому, подвергается тяжелому штрафу, смотря по его состоянию.
Случилось раз, что у одного из местных царей, по имени Шри Ната Кала, сидел капитан Джахуд Кута, старик преклонных лет, почтенный и уважаемый всеми. Он уже долго сидел перед царем, а Шри Ната Кала все не вставал и не прекращал беседы. Вдруг Джахуд Кута прервал начатый разговор и заговорил о канаде. «У нас в Омане, — сказал он вдруг, — есть рыба, называющаяся канадом; некоторые из этих рыб такие, — ом вытянул ногу и указал на середину своего бедра, — а некоторые вот такие», — при этом он вытянул другую ногу и взялся за пояс. Царь сказал тогда своему везиру: «Верно, у этого человека какая-нибудь задняя мысль; мы беседовали об одном, а он вдруг заговорил о рыбах. Какая тут причина?» — «О царь! — ответил везир. — Этот шейх стар и слаб, он не мог больше сидеть в таком положении и употребил эту хитрость с единственной целью отдохнуть». — «В таком случае, — сказал царь, — нужно упразднить этот обычай для приезжих мусульман». Так он и сделал, и по сей день мусульмане сидят перед царем, как пожелают, а все остальные — исключительно в позе «берсила», а если сядут как-нибудь иначе, на них налагается штраф.
Я уже упоминал в одном из предыдущих рассказов об индийских монахах и отшельниках. Они бывают различных толков; представители одного из этих толков — бикуры — происходят из Серендиба. Бикуры очень любят мусульман и относятся к ним весьма благосклонно. Летом они ходят голыми и босыми и ничем не прикрываются, а некоторые из них прикрывают свои срамные места тряпкой пальца в четыре шириной, которую подвязывают к середине пояса. Зимой они носят травяные циновки; иные из них надевают плащ, покрытый разноцветными заплатами, чтобы привлечь внимание. Они пачкают себе тело пеплом от костей сожженных при погребении мертвецов-индусов, бреют голову и выщипывают бороду и усы, но не бреют волос лобка и подмышечных волос. Большинство обрезает ногти. Каждый отшельник имеет при себе человеческий череп; из него он ест и пьет из смирения и в назидание самому себе Когда жители Серендиба и окружающих земель узнали о появлении пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует его![178] — они послали к нему одного из своих соплеменников, человека смышленого; последний должен был разыскать Мухаммада, узнать, кто он такой и к чему призывает. Но человек этот задержался в пути и прибыл в Медину только после кончины божьего посланника; скончался также Абу Бакр[179] — да будет Аллах доволен им! На их месте индус застал Омара ибн аль-Хаттаба[180] — да будет Аллах доволен им! Он расспросил халифа о пророке, и тот все объяснил а растолковал ему. На обратном пути посланный скончался где-то в области Мекрана[181]. Слуга индус, сопровождавший его, возвратился в Серенднб и рассказал все, что узнал о Мухаммаде и Абу Бакре; рассказал он также, что они видели сподвижника пророка, Омара ибн аль-Хаттаба. Слуга описал смирение халифа, как он ходит в заплатанном платье и проводит ночи в мечетях. И смирение отшельников имеет своей причиной рассказ слуги: они носят заплатанную одежду в память об одежде Омара и любят они мусульман тоже в память о нем, ибо запал им в сердце рассказ этого слуги об Омаре.
По законам индусов вино запрещено мужчинам и дозволено женщинам; некоторые из индусов пьют его тайком.
Все знают об индусских волшебниках и предсказателях. В этом сборнике мне уже приходилось упоминать о них. Рассказывал мне Абу Юсуф ибн Муслим: «Вот что рассказал мне в Сеймуре Абу Бакр аль-Фасавий со слов Мусы ас-Синдабури:
“Однажды я был в гостях у правителя Синдабура. Вдруг во время разговора хозяин засмеялся и спросил меня: “Знаешь ли ты, почему я смеюсь?” — “Нет”, — ответил я. — “На стене сидит ящерица, — пояснил правитель, — и она только что сказала, что к нам приедет чужеземный гость”. Я удивился глупости хозяина и, просидев с ним около часу, собрался уходить. “Не уходи, — сказал правитель, — пока не увидишь, чем это кончится”. Мы продолжали беседовать, как вдруг один из его слуг вошел и доложил ему: “В бухту прибыл корабль из Омана”. Через час носильщики внесли корзины, наполненные разной утварью, тканями и [сосудами] с розовой водой. Когда открыли одну из корзин с розовой водой, из нее выскочила большая ящерица. Она быстро взобралась на стену к первой ящерице, и вместо одной стало их две. И все это было на моих глазах”».
