Опустошение… Мое дыхание успокаивалось…

– Это всё? Я смирился и сдался? Со мной то же так можно, с любым человеком МОЖНО?! Вырвать из тела душу! Запугать?

Выдрать её крючком страха, оставив мясную тушу. Безнадежную тушу, ибо что человек без духа? Что он такое? Кто он такой, когда душа отравлена болью, страхом и беспомощностью? Да же не туша – а ветошь. Голова холодела. Она была, словно набита ватой. Отупение… зубы начали сжиматься, сжиматься сильнее и сильнее. Ярость животного ОРОМ вырвалась из моей пасти:

–Смерть, смерь! Я убью Вас всех! Буду рвать на куски, а потом распинаю ногами ко вонючим углам этого подвала, – я вырывался, дергался, упираясь ногами в стену. Железные наручники сжимали до боли запястья рук.

–Мне не нужны пальцы, мне не нужны руки! Я убью Вас без них! Разгрызу ваши поганые глотки своими зубами. – ярость и пенные слюни летели в сторону врага. Для него у меня не было больше страха, для такой падлы у меня была только ярость. На каждую вторую секунду я рывками дергался, пытаясь высвободится. Раз, два –Рывок, раз два– Рывок… Пусть я останусь без рук, пусть со сломанными пальцами, теперь ваши трупы – это моя цель! Моя надежда. Лучше ненависть, чем страх. Амплитуда движений учащалась, я дергал и дергал, руки жгло всё больше и больше. По рукам текли капли крови. Накрывала обжигающая боль, но это боль была правильная. Я приберегу этот пожар для врага. Снова рывки. Рук я уже не чувствовал, распухшие культи пульсировали болью. Еще рывок. Щелчёк – это звено цепочки, соединяющее два кольца наручников, лопнуло, порвалось. Я ринулся на врага, я был уверен, что перегрызу им глотки…

Рома ворвался в комнату, где сидели Банан и Дубок. Он ускорился в их сторону, но тут произошло странное, ноги, обе сразу онемели от пальцев до пояса. Рома неконтролируемо переставлял их, они были словно желейные. В итоге Роман Усольцев потерял равновесие и позорно шлепнулся на пол.

–Смотри–ка, развязался турист, – произнес за спиной спокойный Шайба.

Как большеголовый тут материализовался? Его же не было в подвале. На эти вопросы Рома не получил ответа.

Большеголовый Шайба спокойно поднял Ромку и усадил за стул.

–Поговорим? – Предложил Шайба, только без истерик и соплей, а конкретно, по–взрослому!

Я мотнул головой, появилась надежда перехитрить и покарать гадов.

–Пацаны, на шухере постойте или коньяка идите попейте, короче, сами придумайте себе занятие. – сказал Шайба, не двусмысленно намекая чтоб все нас оставили наедине.

Когда все вышли, Шайба – главарь вонючей банды продолжил:

–Парниша, ты тут громкие слова кричал, меня от дел отвлек, ну давай, рассказывай, чем ты не доволен? Я б сам тебе рассказал, что тут происходит, но через пару часов проще будет показать, чем травить перед тобой баланду. Так за что ты нас убить собирался? Позвольте полюбопытствовать? – потирая щетину, спросил Шайба.

–Вы – животные, Вы –убийцы, – вырвалось у Ромки.

–И кого мы убили?

–Пилота Пашу

–А он кто? – продолжил морочить мне голову Шайба

–Он человек, и Анжела человек, а Вы их поломали!

–А кто, по–твоему, такой человек? –пристально глядя на меня, спросил Главарь шайки.

–Я не разбираюсь в тюремно–блатной терминологии, но прекрасно понимаю, что вы меня морочите, но зачем? Просто убейте.

– Напомни, Рома как ты назвал водителя Фольксвагена?

Это был неожиданный вопрос, учитывая, что тут такое творится.

–Барбос, –спокойно ответил я.

–То есть он, по–твоему, не человек, а собака гавкающая?

–Он непорядочный человек, он– скользкий глист.

–А ты порядочный? – зловеще улыбнулся Шайба.

–Да!

И Ты умеешь держать свое слово, умеешь сдержать обещание?

–Да!

–Хорошо, – снова, недобро улыбнулся Шайба.

А если я тебе скажу, что ни один человек в этом доме сегодня не пострадал, обещаешь не кидаться на меня и мою команду?

Теперь улыбался Ромка: –Да, но такое невозможно. Я же не слепой и видел, как уволокли блондинку и как сломали ребра пилоту.

–А если они уже не человеческие создания? Обещаешь не трогать нас? Не спеши с ответом, я тебе докажу сказанное мной позже. Теперь еще два вопроса, после которых я отвечу на твои, – продолжал монолог Шайба.

–Первый – если ты добрый человек, то смог бы простить насильника Двуху?

–Второй, если ты честный человек, смог бы победить Дубка в честном кулачном бою?

Я задумался, молчал и сопел. Несколько минут назад я был уверен, я что порву хотя бы одного из этих гадов, предполагал, что при хорошем стечении обстоятельств смогу и всех покалечить. Но сейчас… Злость и ярость снова тукала в виски, зачем я общаюсь с этой тварью?

–Ладно Роман Алексеевич, время пришло, пойдем, только без цирка, спокойно… Покажу тебе людей, за которых ты так печёшься. На слове «людей», он изящно улыбнулся с хитрым прищуром глаз.

С той же улыбкой вывел меня в ту же комнату, где нас до этого пристегнули наручниками.

Блондинка Анжела висела на потолочном крюке напротив пилота Паши. Но что с ней? Её кожа из золотистой стала желтая и шелушилась, как отпавший хвост ящерицы. Она судорожно дергалась, глазные белки стали красно– желтыми, а сами глаз черными как гудрон. Тут же Двуха стянул мешок с Пилота Паши.

– Вот черт! – вырвалось у меня. Там был не человек, это был мутировавший организм. Когда Двуха перерезал кляп–веревку Паши и подтянул крюком его к Анжеле, бывший пилот начал пытаться отгрызть кусок от стюардессы Анжелы.

Прогремел выстрел, затем второй.

–Ну ёлы – палы, кина не будет, – брякнул Двуха и удалился пить коньяк, бутылку которого уже держал руке.

–Продолжим разговор? – снова заговорил Шайба.

–Дак, а кто это? Как такое может быть? А Яна? Она такая же? – сбивчиво заговорил Рома.

Шайба, не отвечая, жестом предложил пройти за стол:

–Банан, принеси планшет! И Дубка с Двухой позови!

На планшете мне предложили прочитать некий справочник, какого–то улья, муравейника.

–На, прочитаешь перед сном, а сейчас Дубок покажет нам фокус.

Дубок по команде вытянул руки вперед, в одной из них он держал лампочку.

–Раз, два, три, лампочка гори, – лампочка в его руках зажглась, а через секунду потухли все лампочки в комнате.

– Это Дар –«Электрик», у многих людей в улье они имеются.

У Дубка дар «электричка» не присоединенные к электричеству приборы: лампочки, чайники, утюги с паяльниками, – снова грязная улыбка появилась на лице Шайбы. Банан может делать ноги как «желе». Роман здесь не все так просто, как порой кажется, тут даже бывает смысл в абсолютно пустых вещах.

А мир этот состоит и разных сот, которые, как пазл собираются в уродливую карту этого Улья.

А появившиеся люди становятся нечеловеческими организмами или остаются такими как были, –произнося это, Шайба старался аккуратно подбирать слова.

Тут можно начать жизнь с чистого листа, но как сказал один умник, – начать заново можно, но почерк изменить трудно.

И еще мы обязаны пить эту дрянь – он указал на жидкость в стакане. – Сейчас покажу, как она делается.

Шайба достал зеленую витаминку, бросил в стакан с газированной водой, та зашипела как таблетка аспирина, часть вещества выпала в осадок. Затем Шайба перелил чистую часть во флягу, оставив осадок в стакане.

–Можешь мешать зеленые горошины в газировке, а можешь в алкоголе. А добывают такие штуки, –Шайба покрутил еще одной круглой зеленой жемчужиной, – из таких оборотней, – махнул рукой в сторону убитых – Анжелу и Пашу. – В районе темечка, переднего или заднего родничка на схождении костей черепа, там прорастает и образуется нарост, вот оттуда и вырезаем, словно ныряльщики жемчуг. Горошины–Жемчужины бывают зеленого цвета, желтого, красные и белые– самые редкие, – снова эта ожесточенная улыбка, переходящая в задумчивое выражение лица. Какой –то рок и свинцовая тяжесть передавалась мне от его задумчивости.

Вернувшись из своих темных мыслей, Шайба рявкнул: