– Ты поправишься, – отрезал третий мужчина осипшим от горя голосом. Я не видела его, потому что Николай на него не смотрел.
– Мы позаботимся о маме и Селии. Вместе, отец, – сказал он.
– Алексей прав. Ты выздоровеешь.
– Нет, сын мой. Мой час пробил. Отныне ты станешь магнатом нашей семьи и никогда не забывай, какая перед тобой стоит задача. Поклянись мне, что спасешь наш народ.
От удивления у меня округлились глаза. Николай – не обычный стригой и не обычный член семейства Лазарей, он один из семи магнатов Ардяла. В ярости он попробовал высвободить свою руку, но я ее удержала, поскольку мне нужно было узнать больше.
– Я клянусь тебе, – ответил Николай из прошлого, и его невыразимая боль пронзила меня, будто моя собственная. Я задыхалась от чувства утраты и чуть не разорвала связь. Между тем в воспоминании он положил голову на их сомкнутые руки. Я с трудом разобрала его шепот. – Можешь на нас положиться. Пусть твоя душа благополучно странствует, пока однажды мы вновь не воссоединимся. Amor numquam moritur. Любовь никогда не умирает, – торжественно добавил он, и это прозвучало как клятва, от которой по моему телу пробежала дрожь.
Николай опять попытался высвободиться из моих рук, на этот раз настойчивее. Он так сердито на меня смотрел, что мне было трудно скрыть угрызения совести. Я не имела права делать то, что сделала. Воспоминания – это нечто глубоко личное. Рукав моего платья задрался, обнажив угол крошечного трикветра – татуировки, которую я сделала на внутренней стороне запястья несколько лет назад, когда думала, что больше просто не вынесу тоску по дому и одиночество. Этот символ олицетворял плодородие, материнство и знание, вплетенные в вечный круг жизни, и конечно же, он был запрещен. Я заплатила татуировщику половину месячного жалованья за молчание, и теперь мне приходилось тщательно его прятать. Николай с вызывающей нежностью провел по трикветру подушечкой указательного пальца. По мне прокатилась волна энергии, и я резко разорвала контакт. Его губы изогнулись в улыбке, которая не выглядела ни мягкой, ни дружелюбной.
Сандро не заметил нашего немого диалога, который длился всего несколько секунд, и тоже представился.
– Чем мы можем вам помочь? Хотите пройти к заведующей? – услужливо спросил он.
Глядя на Николая, можно было подумать, что он хочет меня придушить. Но он покачал головой.
– Нет, мне нужны вы двое. – Его взгляд метнулся к стопке книг позади меня, и я не сомневалась, что он за долю секунды сообразил, чем мы занимались.
Сандро нервно вытер ладони о брюки, в ожидании глядя на гостя.
– Так получилось, что у меня есть ранее неизвестная рукопись королевы Лукреции. – Николай напряженно улыбнулся. Он разозлился, но и я тоже.
Почему он вернулся? Определенно не потому, что наша встреча стала для него такой же незабываемой, как для меня. В этом случае после нее не прошло бы столько времени. Я, конечно, понятия не имела, сколько ему лет, но предполагала, что опыта у него накопилось значительно больше, чем у меня. И наверняка за свою жизнь он занимался сексом со многими гораздо более опытными женщинами. Оставалось лишь одно объяснение. Стригой выяснил, что я последняя выжившая внучка верховного жреца. Неужели он решил использовать эти сведения в своих интересах? В последней войне стригои объединялись с викканами против ведьм, однако союзы не длятся вечно. Возможно, и это куда более вероятно, он рассчитывал получить что-то взамен от королевы ведьм, если передаст ей меня. Внутри я кипела от гнева. И почему я раньше не подумала о таком варианте? Это же очевидно. С королевой ведьм так и не поквитались за убийство моей семьи, потому что дедушка не захотел мести. Считал, что мир в Ардяле важнее. Тем не менее он был твердо уверен, что королева продолжала меня искать, а теперь меня нашел стригой. Что она пообещала ему в обмен на внучку жреца? Поэтому он так долго не появлялся? Договаривался с ней о вознаграждении? Я вытерла вспотевшие ладони о юбку. Почему я не сообщила деду? Интересно, Николая позабавила моя неосведомленность? А та девушка, которую я увидела в его воспоминаниях, была его женой или возлюбленной? Меня затошнило.
– Как вы получили эту рукопись? У вас есть доказательства ее происхождения?
Я порадовалась, что, когда я задавала этот вопрос, мой голос не дрогнул. Нужно как-то выбираться отсюда. Проще всего предупредить охрану. Но если они арестуют его и будут пытать, это повлечет за собой беспорядки у туманной завесы. Стригои никогда не смирятся со смертью одного из своих магнатов, и тогда разразится война с людьми. Он, может, и лжец, и моя гордость задета, однако это не повод подвергать невинных опасности.
Николай нахмурился. От него не укрылась неприязнь в моем голосе.
– Она была обнаружена во время ремонтных работ в замке моей семьи, но я абсолютно уверен, что она настоящая.
Подыграю на какое-то время.
– Рукопись необходимо отдать на проверку, если вы нам ее предоставите. Мы не можем пользоваться источниками с неподтвержденной подлинностью.
– Разумеется, – коротко ответил он. – Я так и думал.
– Где находится замок вашей семьи? – вмешался Сандро.
– В Олтении. Вам наверняка известно, что третий супруг Лукреции происходил из дома Трастамеро. Его семья некоторое время правила страной.
Да он не только искусный лжец, но и отлично знал историю Мунтении.
– Рукопись находилась в архиве ее третьего мужа? – изумленно спросил Сандро.
Николай кивнул:
– Семья вывезла его вещи из Аквинкума, после того как его убили.
Он даже в курсе трагической истории королевы людей, которая сохранилась в исторических анналах как Миротворица. Не будь эта ситуация для меня такой опасной, я бы выразила ему свое восхищение. Третьего мужа королевы Лукреции убил стригой, но она все равно не нарушила мир того времени, а потребовала возвести туманную завесу. Сандро ловил каждое слово Николая. Меня всегда поражало, какая слабая у людей интуиция. Он что, вообще не чувствовал опасность? Интересно, как их вид в принципе выжил? Впрочем, в отношении Николая Лазаря и я недалеко ушла.
– Что думаешь? Такое ведь возможно, да? Одни говорят, что Лукреция заплатила стригоям за убийство дона Альфонсо, а другие – что она была безутешна после его смерти. Вероятно, в рукописи мы найдем доказательство того, что она искренне его любила, – произнес Сандро.
Я заставила себя сосредоточиться.
– Важнее было бы опровергнуть слухи о том, что она отравительница. Ее любовь тут роли не играет. – Королеву ужасно критиковали после смерти, причем только за то, что она не зашла настолько далеко, чтобы запретить магию полностью. Это сделали лишь ее потомки.
Николай слегка подался вперед. С вызовом он посмотрел на меня.
– В рукописи есть указания на то, что Лукреция происходила из рода виккан.
Сандро ахнул и мгновенно побледнел. Оскорбление королевской персоны, даже покойной, запрещалось в Аквинкуме точно так же, как и магия.
– Вы имеете в виду, что она ведьма? – откликнулась я, опасаясь, что Сандро вот-вот упадет в обморок, но мне терять нечего. Этот мужчина больше не выпустит меня из своих лап. Моей жизни среди людей пришел конец.
Николай лишь слегка повысил голос:
– Нет, я имею в виду не ведьма. Магия ведьм совершенно иная. Она была викканкой. В отличие от ведьм, виккане… добросердечные, понимающие и сострадательные, – заявил стригой и скрестил руки на груди. – Если прочтете рукопись, то у вас не останется сомнений, что Лукреция была именно такой, – произнес он, по-прежнему не сводя с меня глаз. – Документ находится в моем доме в городе. Если пойдете со мной, то сможете на него взглянуть. Я не был уверен, что найду здесь кого-нибудь, кто заинтересуется рукописью. Но судя по всему, мне повезло.
Нет у него никакого дома в городе. Я буквально чувствовала, как Сандро боролся с собой. Несколько студентов прошли мимо нас, покосившись на Николая. Он приковывал к себе женские взгляды, а я воспользовалась случаем и вскочила.
