– А разве нет рейса до Питера? Я бы…

Денис не дал ей договорить.

– Ты ведь не собираешься оставить нас у бабули с дедулей? Мам, так нечестно! Мы еще никогда не были в Сибири!

– Мальчики, я же только туда и обратно, на день-два, не больше… – попыталась вразумить их София.

Зря старалась – мужчины уже все решили.

С другой стороны, ей ли учить детей уму-разуму? Если бы она проявила хоть каплю сообразительности, то не стала бы обещать настырному Михаилу, что прибудет в М лично, да еще немедленно. Вопрос наследства наверняка можно решить, не вставая с дивана: достаточно просто оформить доверенность, пусть продают совершено не нужный ей дом и участок «в таком выгодном месте», а ей переведут деньги – она уж найдет, на что их потратить… Увы, эта умная мысль посетила ее слишком поздно: билеты были уже куплены, чемоданы уложены, а главное, Денис успел всем друзьям в соцсетях сообщить, что едет покорять Сибирь…

Вечер перед вылетом выдался еще более сумбурным, чем обычно. Мальчишки сразу после обеда убежали на пляж, чтобы вдоволь накупаться в теплом море, прежде чем отправиться в вечную мерзлоту – так они сказали. Вернулись поздно, уже в сумерках, вспомнили, что надо позвонить отцу. Выслушав восторженный рассказ младшего сына о предстоящей поездке в Арктику, Джеймс, разумеется, не поверил ни единому слову.

– Ты романы писать еще не пробовал, Денни? – рассмеялся он.

– Не-а. Это Фил у нас вечно что-то строчит…

– Надеюсь, не фантастику? Передай-ка трубку брату!

– Привет, папа, – с готовностью отозвался стоявший рядом Филипп.

– Фил, сынок, вы действительно куда-то собрались?

– Да, папа.

– Надеюсь, не на Северный полюс, как утверждает Ден?

– Нет, папа. Он, как обычно, слегка преувеличил.

– Насколько?

– Где-то на… четыре тысячи километров.

– Хм! Так оттуда и уже до экватора недалеко?

– Примерно столько же. Хотя точно не знаю, не проверял.

– Понятно… Дай-ка мне маму, Фил.

– Ага. Пока, пап! Мы позвоним, как только будем на месте.

София нерешительно взяла трубку: она была теплой от рук сыновей, пахла морем, имбирным лимонадом и шоколадным мороженым.

– Привет, Джеймс, – сказала осторожно. Он легко мог запретить ей везти сыновей к черту на кулички. Имел полное право.

Однако голос бывшего мужа звучал весело:

– Ну привет, привет! Куда тебя опять понесло, Софи? Ладно бы на юг, как-никак, осень на носу. Но в Сибирь… Замерзнуть не боишься?

Ага, шутит – это хорошо. Но как-то натянуто – значит, все же волнуется.

– Фил говорит, М находится на одной параллели с Гамбургом, – ответила она старательно небрежно. – Так что пару дней уж как-нибудь продержусь.

– Так ты всего на пару дней? – выдохнул Джеймс с явным облегчением.

– Два-три, не больше… А-а, я поняла: Ден небось наплел тебе, что мы будем полгода дрейфовать на льдинах с белыми медведями?

– Вроде того.

– Расслабься! Просто у меня там небольшое дельце образовалось, требует личного присутствия.

– Дельце? У тебя?

Сомнение бывшего мужа было немного оскорбительным, но вполне обоснованным: назвать Софию деловой женщиной мог только совершенно не знающий ее человек, а с Джеймсом она была знакома ужас как давно.

– Вступление в наследство, – неохотно пояснила она.

– Ого!

– Если честно, сама пока не знаю, ого или не ого. Как только что-то прояснится, обязательно тебе сообщу.

– Понятно… И все же было бы разумнее оставить мальчиков у твоей мамы. Или у бабушки. Зачем тащить их в такую даль всего на два дня?

– Абсолютно с тобой согласна, Джимми! Вот только мальчики считают иначе.

– Ну да, ну да… И в кого они у нас такие… своенравные? – Перед тем, как заделаться фермером, Джеймс норовил стать писателем и выучил много красивых слов.

– Понятия не имею, – искренне ответила София.

На том и распрощались.

Отправив парней спать, она еще долго возилась, пыталась навести в квартире хотя бы видимость порядка – всегда приятнее возвращаться в прибранный дом. Это только кажется, что маленькая жилплощадь требует меньше уборки. Приходится распихивать пожитки по антресолям, шкафам и полкам, чтобы не валялись на виду и не загромождали пространство, а потом переворачивать дом вверх дном, чтобы найти вдруг срочно понадобившийся предмет. Кочевой образ жизни не позволяет обрастать барахлом, и София старалась покупать лишь самое необходимое. Но когда в доме обитают два быстро растущих мужских организма плюс молодая женщина, которой необходимо чувствовать себя красивой, вещи накапливаются сами собой.

В просторном особняке Рихарда – самом благоустроенном жилище, какое она когда-либо видела – каждая мелочь имела свое место, и хотя полов, зеркал, подоконников и прочих поверхностей, подлежащих регулярному мытью и протиранию, там было, наверное, с полгектара, однако они почему-то не пачкались и не пылились так быстро, как жалкие съемные метры, в которых обитала София уже – ого! – половину жизни. Почти половину. Она убежала из дома в семнадцать, дистанционно окончила школу, вняв скорее мольбам матери, чем угрызениям собственной совести, полтора года моталась с Джимми по закоулкам Европы и стала его законной женой за неделю до рождения Филиппа. Год спустя появился еще и Денис. «Вместе им будет веселее расти», – объясняла София недоумевающим подругам и родственникам. Молодым родителям пришлось на пару лет умерить страсть к путешествиям. Но как только Ден научился передвигаться самостоятельно, семейство снова принялось колесить по миру, уже вчетвером… А теперь вот втроем.

Мальчики еще не спали: из спальни доносилось монотонное бормотание и приглушенный смех. Постучавшись, она чуть приоткрыла дверь и протолкнула в проем большую картонную коробку.

– Тут ваши ролики и кеды, засуньте под стол или под кровать, – сказала, не заходя в комнату: по себе помнила, как важна для подростков неприкосновенность личного пространства. – Прихожая уже битком набита.

– Лучше сразу сдать в сэконд, к следующему лету все равно будут малы, – резонно отозвался Филипп.

– Вот вернемся, и унесешь. Утром не успеем… – Контейнер для ненужных вещей стоял за супермаркетом в двух кварталах. – Спите уже, завтра рано вставать!

Сама же отправилась убирать из холодильника скоропортящиеся продукты и проверять, все ли собрано в дорогу. Было уже почти два, когда София наконец растянулась на диване, даже не разложив его – спать оставалось часа четыре. Однако сон не шел. Опять всплыл из глубин памяти давний-предавний вид из окна самолета – зеленое море тайги… Странно, что за тридцать лет она ни разу не вспомнила о той поездке. Хотя нет, ничего странного: это называется «защитная реакция психики». Какой ребенок захочет жить болью утраты? Вот мозг и затолкал тягостное воспоминание в дальний угол…

Все, хватит раздумий, завтра надо быть сильной и бодрой! София заставила себя закрыть глаза и выкинуть из головы все мысли. Однако сложный механизм глубинной памяти, раз неожиданно заработав, не желал снова отключаться. Один эпизод потянул за ниточку второй, третий… вдруг вспышка! – и ослепительно яркая картинка.

Она вспомнила тот дом.

Что такое впечатление? Обыватель скажет, что это некий след, оставленный в сознании человека чем-то пережитым или воспринятым; в сознании, в душе, в чувственном мире – кому как больше нравится. Ученые предлагают куда более конкретное определение: впечатление – это воспоминание с повышенной эмоциональной окраской; к тому же делят процесс на две составляющие: непосредственно само запечатление, затем уже переживание, вызванное оным.

А еще говорят, что ребенок живет впечатлениями, поэтому искусство воспитания – это умение устраивать детям незабываемые спектакли, которые на уровне эмоциональной памяти преподнесут им нужные уроки. Взрослые тоже не прочь погоняться за новыми ощущениями, но это уже другое: тоска по ушедшей молодости и легкости бытия, попытка сбежать от повседневности. Если вспомнить, в детстве даже самые обычные вещи воспринимались иначе: цвета – ярче и чище, звуки четче, запахи – острее (София как-то по запаху обнаружила шоколадного зайца, спрятанного мамой в нижнем ящике письменного стола). К тому же детские впечатления сильнее, порой настолько, что определяют всю дальнейшую жизнь. Или наоборот, сидят в закоулках памяти невидно-неслышно, таятся годами, десятилетиями – и вдруг совершенно неожиданно выскакивают на свет!