Она распахнула форточку и потянулась вверх, чтобы задернуть обратно шторы, когда краем глаза выхватила вспышку света в темноте. Снова прильнула к стеклу, посмотрела внимательнее: на черном полотне двора светились уже не два прямоугольника, а три – третий на порядок дальше и левее. Откуда он взялся? Ответ мог быть только один: свет горит в одном из окон второго этажа. Но это совершенно невозможно! Там же нет никого!

Холодок пробежал по спине, кожа покрылась мурашками. София резко задернула шторы, однако успела заметить, как во втором ряду вспыхнул еще один, четвертый квадрат.

Жильцы? Вроде бы Михаил говорил что-то про жильцов… Точно, упомянул, что Ираида раньше сдавала верхние комнаты. Получается, кто-то из них по-прежнему там живет? Тогда понятно отсутствие ключа: он у жильцов, где же еще. Днем там никого не было, она или мальчики наверняка услышали бы, если бы наверху кто-то ходил. А ночевать, значит, явились, отперев дверь своим ключом… Нет, ей не жалко, им троим и одного этажа за глаза, но почему ее не предупредили? Михаил этот, поверенный, вроде бы деловой человек, конкретный, а туда же – дурацкими шуточками мозги девушке канифолить!.. Ден недавно просветил ее, что нынче мозги не пудрят, а канифолят…

И что теперь делать? Она ведь не успокоится, пока не разберется. А значит, надо пойти и разобраться!

Накинув на плечи кардиган, София вышла из комнаты и тихонько, чтобы не тревожить детей, направилась к лестнице. Коридор освещали маленькие дежурные лампочки, она специально оставила их включенными на случай, если кто из мальчиков захочет ночью в туалет. Такая же лампочка горела на лестничной площадке, над дверью, ведущей на второй этаж. София без колебаний дернула за ручку: заперто. Снова закрылись, значит? Не удосужившись хотя бы представиться новой хозяйке? Ну что за хамство!

В принципе, она не была ни требовательной, ни жадной, к тому же сама всю сознательную жизнь обитала в съемных квартирах. Однако беспардонность терпеть не могла. Остались без крыши – зайдите, представьтесь и живите сколько угодно, вернее, пока она дом не продаст, а там, глядишь, удастся и с новыми владельцами договориться. Но пробираться в чужой дом тайком – это как минимум непорядочно…

– Что, опять заперто?

София резко обернулась и чуть не свалилась с верхней ступеньки, хорошо еще, успела за перила схватиться. Ден и Фил, оба в пижамах, босиком, стояли у подножья лестницы и, задрав головы, смотрели на нее.

– Ты тоже свет заметила? – спросил Денис почему-то шепотом, словно это они без спроса проникли в чужое жилище. – Нам жарко стало – батареи горячие, не дотронешься! – ну вот, решили форточку открыть, смотрим, а там два верхних окна светятся!

– Да, я заметила, – София стала спускаться к детям. – Похоже, дом достался нам вместе с прежними жильцами. Однако ломать дверь среди ночи мы не будем – мы-то с вами люди порядочные, верно?

– А может, глянем со двора? – предложил Филипп. – Вдруг увидим в окно, кто там? – и, не дожидаясь остальных, кинулся к неприметной задней двери, которую София вечером обнаружила под лестницей.

Денис побежал следом, София, вздохнув, пошла за сыновьями. Дверь оказалась незапертой – ну правильно, София сама забыла задвинуть засов, когда вернулась с прогулки по саду. Хотя таинственные жильцы могли попасть в дом и через переднюю дверь, наверняка и от нее ключ присвоили.

Зябко кутаясь в кардиган, она остановилась рядом с мальчиками посреди вымощенного брусчаткой дворика и тоже задрала голову: в двух окнах второго этажа – в центральном и крайнем слева, что над ванной комнатой – действительно горел свет. В крайнем окне он был притемнен то ли шторой, то ли бумагой, и от этого казался каким-то потусторонним, зловещим. А бледный огонек в центральном окне мерцал и трепетал, словно пламя свечи на сквозняке.

– Может, это призраки? – прошептал Денис. – Что, если здесь привидения водятся, как в Хогвартсе? Вот было бы прикольно!

– А помнишь, мы ходили на «Кентервильское привидение»? – отозвался Филипп. – Может, здесь тоже обитают проклятые души? Мечтают упокоиться, но не могут…

– А мы их вызволим! – подхватил Денис.

То ли от этих разговоров, то ли от ночной сырости Софию вдруг пробрал сильный озноб.

– Тоже мне, рыцари в пижамах! – пошутила она, с трудом скрывая дрожь в голосе. – Вызволяйте кого хотите, только не за счет сна. Бегом в постель, пока не простудились!

Вернулись в дом. Парни наконец отправились спать, твердо решив, что завтра прямо с утра пойдут разбираться с призраками. Какое-то время София еще слышала их возбужденные голоса за стеной, потом все стихло. Сверху тоже не доносилось ни звука, словно и не было там никого… И тут до нее дошло: там действительно не было никого, просто прежние жильцы, съезжая, забыли потушить свет. А днем его не было видно, потому что лампочки тусклые да окна зашторены.

Ну конечно, это все объясняет! Хотя дети, конечно, расстроятся, не обнаружив в доме несчастных призраков, молящих о спасении… Она нырнула в постель, натянула одеяло на голову, чтобы быстрее согреться, и почти сразу уснула. Так и не вспомнив, что своими глазами видела, как загорелся свет наверху, сначала в одном окне, потом в другом…

Она стоит перед дверью. Дверь самая обычная: шесть квадратных филенок, белая краска местами облупилась, слева гнутая металлическая ручка; и никакой замочной скважины. Значит, точно не заперто. Она легонько нажимает на ручку, и белая дверь начинает отворяться, бесшумно и неспешно. Она терпеливо ждет, пока зазор расширится достаточно, чтобы заглянуть внутрь. А пока ждет, преисполняется необъяснимой уверенностью, что в комнате за белой дверью таится нечто важное, очень важное, возможно – нет, точно! – самое важное в ее жизни. Еще чуть-чуть, и она это увидит…

Сон оборвался неожиданно резко. Белая дверь исчезла. Осталось лишь глубокое, болезненное чувство разочарования.

Что это был сон, София знала наверняка. Поняла еще до того, как проснулась. Она всегда могла отличить реальность от сновидения, с раннего детства. Стоило ей во сне удивиться чему-нибудь, испугаться, обратить особенное внимание на определенную деталь, и тотчас приходило осознание: это лишь сон, пугаться не надо, радоваться – пожалуйста, сколько угодно. А вот эту деталь (слово, действие, место, зверя или человека) следует запомнить и потом, уже проснувшись, попытаться понять. Повзрослев, она научилась искать смыслы своих видений. Все, что казалось интересным, начинала расшифровывать немедленно – во сне догадки приходили даже быстрее и легче, чем после пробуждения. Ну а если сон делался неприятен, просто приказывала себе проснуться…

Намного позже она прочла в одной книге, что эта ее забава называется «контролируемым сновидением», освоить которое способен далеко не каждый. Книга была бесспорно эзотерической – серьезная наука сторонится игр подсознания. Правда, горстка склонных к авантюризму психотерапевтов как-то все же попыталась разложить сновиденческий хаос по ячейкам архетипов; получилось не ахти, зато стало модно все свои грехи валить на коллективное бессознательное…

София вздохнула, перевернулась на другой бок и приказала себе спать дальше. Уж очень хотелось досмотреть сон с белой дверью. Увы, первая ночь в таинственном доме больше никаких видений не принесла.

***

Посетителей было немного: меланхоличного вида студент и степенная пожилая пара. Хлопот, считай, никаких. Им всего-то и нужно было, что встретиться и познакомиться, а дальше, как всегда, сработает безошибочная память души. Убедившись, что жена прекрасно справляется одна, Марк удалился в сад. Золотая осень – чудесная пора, однако, помимо любования, есть еще и работа.

Сын явился час спустя и застал его за обрезкой малины.

– Отец! – он издалека выбросил правую руку в приветствии. Сколько времени утекло, сколько жизней сменилось, а привычка осталась! Да уж, герой – это навсегда… – Помощь нужна?

– Заканчиваю уже, – отозвался Марк. – Но если есть желание подсобить, отвези тачку под навес, я потом сожгу, в безветренный денек…