– К черту, – шепчу себе под нос и качаю головой, – Один: Один.

– Что? – смотрит на меня с недоумением. Ничего не отвечаю, притягиваю его ближе к себе, целую…

Некоторое время спустя мы, обнявшись и дыша друг другу в губы, соприкоснувшись лбами, не открывая глаз, пытаемся перевести дух.

– Так и знал, что будет охуенно. – Макс первый нарушает тишину и это возвращает меня к действительности. Я открываю глаза.

– Я опять испачкала тебя в краске, – замечаю я, осматривая его голый торс и шею. Видимо, в пылу страсти, на столе задела руками тюбики. Воспоминания роковой близости вспышками появляются в голове. Так, Лена, остановись.

– Мне это опять понравилось, даже больше, чем в прошлый раз, – улыбается и смотрит на меня.

Я смеюсь и легонько толкаю его. Быстро встаю, поднимаю футболку и убегаю в ванную. Торопливо приняв душ, стараясь смыть с себя и краски, и его порочный запах, который будет мне теперь везде казаться. Выхожу в зал, Ржевский расселся на диване. С голым торсом, в краске и расстёгнутым ремнем. Хорошо, хоть, ширинку застегнул. Голову облокотил на спинку, но она слегка завалилась и его кадык сильно выпирал, руки в разные стороны. Бог. О мой Бог. Качаю головой. Какая уже разница, все равно упала уже на самое дно. Хотя бы запомню эту ночь на всю жизнь.

Подхожу к нему сзади, кладу руки на плечи и начинаю мягко массировать, обращаю внимание, что плечи ему расцарапала знатно. Ну и ладно. Заживет. Это не дыра в душе, размером со вселенную. Все боль. Все пыль. Зажмуриваюсь, чтобы отогнать от себя плохие рваные мысли. Макс тихо стонет от приятных прикосновений, я наклоняюсь к его уху.

– Хочу еще… – шепчу я, он сразу открывает глаза. Поворачивается ко мне, хватает за талию и перекидывает через спинку дивана, подминает под себя.

Лежа на диване, целуемся. Так нежно и мило. Через некоторое время ласк и объятий, мы принимаем по очереди душ и устраиваемся на диване. Спать, как ни странно, совсем не хочется. Сидим болтаем о том, о сем.

– Так сколько тебе лет? – о, решил перевести разговор из пустого в более серьезный.

– Тридцать пять, – не собираюсь скрывать, да зачем это нужно. Удивленный взгляд уставился на меня. – Что ты так смотришь на меня? Думал я одна из твоих фанаток- малолеток? – грубо, зато ставит на место.

– Нет. Просто ты выглядишь максимум на двадцать восемь. Неожиданно было услышать такую цифру.

– Какую, на фиг, цифру!? – делано оскорбляюсь, понимая, что он шутит. Толкаю его в плечо, – Если перепихнулись пару раз, это не значит, что обязательно надо общаться теперь, – Мы смеемся, Макс притягивает к себе и целует, крепко так. Не хочется, чтобы останавливался.

– А тебе лет двадцать небось? – подтруниваю, хотя про его возраст даже не задумывалась, а надо было бы брать во внимание.

– Двадцать пять. – отвечает и смотрит на меня с уже более серьезным видом.

Я молчу, а что тут скажешь? Ну, бывает?

– Максим, ты любил когда-нибудь? – внимательно смотрит на меня, я отворачиваюсь. Не знаю сама, зачем задала этот вопрос, но продолжаю, – Так, знаешь, что бы дух захватывало. Чтобы безрассудно отдаться в огонь страсти и сгореть там заживо, не думая о последствиях и будущем. Просто жить одним днем и кайфовать, не возвращаясь в бытие. Всепоглощающая, готовая разрушить целый мир. А потом, понимать, что ни осталось ничего. Только пыль и тлен. И дыра в груди, размером с галактику.

Уткнулась взглядом в свои руки, боюсь посмотреть на Ржевского, не могу найти объяснений почему, возможно не хочу услышать ответ «да».

– Нет.

– Вот и я нет. – поворачиваю к нему голову, мельком касаюсь серьезных, затуманенных голубых глаз. Гляжу на часы, позади него. 4.50.

– Скоро рассвет. – Максим взял мою руку и переплел пальцы.

– Ну так давай посмотрим, как восходит солнце.

– Ты встречал с кем-нибудь рассвет?

– Нет. – врет, знаю, что лжет. Пусть лжет. Я тоже лгу. Все мы лжем.

Мы сидели на диване, а перед нами сквозь огромные панорамные окна загорался новый день. Меня ужасно клонило в сон, облокотившись на его плечо, сильно измотанная и уставшая, уснула.

Проснулась одна, а хотела в объятиях или хорошо, что ушел. Сижу на диване, смотрю в стеклянную стену. Подхожу ближе к краю, чтобы посмотреть, как там внизу. Суета. Люди бегут кто куда, торопятся. Так вся жизнь, мы все время куда-то торопимся. Хочется крикнуть «Остановись! Насладись секундой жизни», нет, нет времени останавливаться, иначе жизнь сожрет и не подавиться. Боже, что я натворила. Что я творила этой ночью. Кем я была? Зачем? Месть? Злость? Досада или обида? Надо было все остановить. Просто прошедшую ночь надо воспринимать как искусство, в искусстве не бывает ошибок, в искусстве бывает опыт и неудачи. Нужно переодеться. Хорошо в галерее храню сменную одежду. Потихоньку привожу себя в порядок. Надеваю легкие хлопковые брюки и кроп-топ, останусь босиком. И галерею заодно тоже надо прибрать после ночных развлечений. Заканчиваю убирать себя и студию около полудня. Заказываю доставку еды, со вчерашнего вечера ничего не ела. Привозят салат и огромный стейк. Обедаю. Сажусь за работу. Нет вдохновения, сижу кручусь на стуле, гляжу в потолок. Время, время уже вечер… Отвлекаюсь на звук сообщения. Читаю и мои глаза с каждой строчкой все больше и больше округляются.

Не дочитав до конца, просто не могу, медленно закрываю рот рукой. Быстро набираю ответ.

Елена: Что это?

Максим: Песня. Сегодня утром написал, пока ты спала)

Закрываю глаза. Черт. Следом пиликает звук сообщения, присылает сэлфи из звукозаписывающей студии. Он уже делает демо.

Елена: Ты спал сегодня вообще?)

Макс: Нет) я полон энергии ;)

Продолжаю крутится на стуле, пялясь в телефон.

Макс: Я приеду?

Елена: С каких пор ты спрашиваешь разрешения?

Не успела отправить последнее сообщение, слышу звонок в дверь. Конечно, Ржевский.

– Привет.

– Привет, – улыбается. Заходит в студию, обнимает, наклоняется и нежно целует. Возбуждение охватывает нас обоих. Нащупываю дверь, хлопаю ей со всего размаха, главное, чтобы закрылась. Переводим слегка дух, смотрим друг другу в глаза, снова начинаем неистово целоваться, как будто ждали этого пол жизни. Он подхватывает меня, сажает себе на бедра и припечатывает к стене, которая позади меня…

…Быстро и прерывисто дышим, он меня не отпускает. Поднимает голову и снова целует, нежно, мягко, так, что даже больно. Опускает меня на ноги, и тут я смотрю на него как завороженная. Нет, не от красоты, хотя он хорош. Макс не надел презерватив. Блядь. Ржевский смотрит сначала на меня, потом опускает взгляд туда, куда смотрю я.

-Блядь. – натягивает боксеры, джинсы, запускает пальцы правой руки в свои волосы, – Прости, я, я…слишком был возбужден, очень соскучился…я…блядь. Прости.

– Хм, – выдыхаю, – Надеюсь ты здоров?

– Я? Я да, да. – смотрит так растерянно.

– Здорово. Я тоже, – слегка дергаю уголком губ и щелкаю его по носу, – А за остальное не беспокойся, не те дни, – натягиваю трусики и иду в душ.

Максим смотрит в окно, надо же пошел дождь. Крупные капли бьют по стеклу, на улице образовалась водяная дымка.

– Будешь чай?

– Да, давай, – оборачивается и кротко так улыбается мне.

Садимся на диван, попиваем чаек. Ржевский ставит кружку на пол и ложится мне на колени. Я повторяю его действия с кружкой. Кладу руки на его голову, которая покоится у меня на ногах, осторожно касаюсь его волос и вдыхаю уже знакомый запах, ледяная вода с мятой и теплой ванилью.

– Макс, зачем ты прислал текст песни?