Соглашение было окончательно достигнуто 6 марта. На драматическом митинге в Ханое, состоявшемся днем следующего дня, Хо и другие лидеры выступили с объяснением причин подписания соглашения. Собралось сто тысяч человек. Первым выступил Зяп, и его речь отразила всю напряженность ситуации, сложившейся в то время во Вьетнаме. Она поражает своей откровенностью:
Прежде всего, это неустойчивость международной обстановки, характеризующаяся борьбой двух мировых сил. Одна сила подталкивает нас к прекращению военных действий. Хотим мы этого или нет, но мы должны двигаться к прекращению военных действий. Соединенные Штаты встали на сторону Франции, как и Англия. Но благодаря тому, что мы мужественно, повсеместно и непримиримо сопротивлялись, нам удалось заключить это предварительное соглашение.
В этом соглашении есть договоренности, которые нас удовлетворяют, и есть договоренности, которые нас не удовлетворяют. Что нас удовлетворяет, но не приводит в восторг, так это то, что Франция признала Демократическую Республику Вьетнам свободной страной. Свобода – это не автономия. Это больше, чем автономия, но это еще не независимость. Как только свобода будет достигнута, мы пойдем дальше, к независимости, к полной независимости.
У свободного Вьетнама есть правительство, парламент, финансы – то есть все внутренние полномочия полностью в наших руках. Более того, у нас есть подчиненные нам войска, а это значит, что мы сохраняем свои силы и можем их наращивать.
Что касается вопроса об объединении трех Китаев, то здесь дискуссия между правительством и представителями Франции была достаточно острой. Франция хочет сохранить за собой Кочинский Китай, но правительство твердо заявило: если Кочинский Китай, Аннам и Тонкин будут разделены, мы намерены сопротивляться до конца. В итоге представители Франции вынуждены были уступить, признав объединение трех Кы после референдума всего народа Вьетнама. Результат этого референдума нам известен заранее. Есть ли во Вьетнаме человек, который не хотел бы, чтобы Аннам, Кочин и Тонкин были единым государством?
Теперь перейдем к тем договоренностям, которые нас не устраивают. Во-первых, возвращение французских войск. Мы вынуждены были принять это положение, хотя оно и противоречило нашему сердцу. Тем не менее мы это сделали, понимая, что несем за это ответственность перед нашей страной. Почему правительство разрешило приход французских войск? Прежде всего потому, что если бы мы не подписали договор, они бы все равно пришли. Китай подписал договор с Францией, по которому французские войска могут прийти на смену китайским. Более того, Франция уже пошла нам на многочисленные уступки. Поэтому мы согласились с приходом французских войск. В противном случае не было бы никакого согласия…..
Недовольные понимают независимость только как слово, лозунг, на бумаге или на устах. Они не видят, что независимость страны вытекает из объективных условий и что в нашей борьбе за нее есть моменты, когда мы должны быть твердыми, а есть – когда мягкими.
В сложившихся условиях есть три выхода: длительное сопротивление, сопротивление, но не длительное, и переговоры, когда наступит время переговоров.
Мы не выбрали длительного сопротивления, потому что международная обстановка нам не благоприятствует. Франция подписала договор с Китаем, Америка присоединилась к французскому клану. Англия уже много месяцев находится на стороне Франции. Поэтому мы оказались практически в изоляции. Если бы мы сопротивлялись, то против нас были бы все силы.
Кроме того, в некоторых местах, где революционное движение не проникло глубоко, многие не восприняли его всерьез, и если бы мы затянули сопротивление, то произошел бы развал отдельных слоев или даже потеря боевого духа. Продолжая военную борьбу, мы теряли бы силы и, мало-помалу, почву. Мы смогли бы удержать только некоторые регионы. Такое сопротивление было бы очень героическим, но наш народ перенес бы страшные страдания, за которые мы не можем предвидеть, будет ли он вознагражден.
С экономической точки зрения, исходя из того, что длительное сопротивление сопровождается тактикой выжженной земли, везде, где бы мы ни отступили, надо было бы все уничтожить. Провизия и дома превратились бы в пепел. Пришлось бы эвакуировать все население. Жизнь стала бы невозможной. А так как мы еще не имеем прочной экономической базы, то длительное сопротивление представляло бы экономическую опасность, которая с каждым днем становилась бы все серьезнее. Поэтому правительство не избрало этот путь, чтобы народ мог избежать тяжелых жертв.
Если бы мы захотели оказать сопротивление в течение нескольких месяцев, мы бы все равно уступили, так как Франция имеет в своем распоряжении все современные вооружения… Поэтому мы выбрали третий путь – переговоры.
Мы выбрали переговоры для того, чтобы создать благоприятные условия для борьбы за полную независимость, чтобы иметь возможность дождаться случая полной независимости.
Переговоры уже привели к прекращению военных действий и позволили избежать кровавой бойни. Но мы вели переговоры прежде всего для того, чтобы защитить и укрепить свои политические, военные и экономические позиции. Наша страна – свободная страна, и все наши свободы находятся в наших руках. У нас есть вся власть и все время (необходимое) для организации внутреннего управления, укрепления наших военных средств, развития нашей экономики и повышения уровня жизни нашего народа. Скоро три Ки будут воссоединены. Рис из китайского Кочина сможет поступать в Тонкин, исчезнет призрак голода.
Обращаясь к мировой истории, мы видим, что многие народы, оказавшиеся в тяжелом положении, умели преодолевать трудности, умея дождаться случая, более благоприятного для их прогресса. Россия, например, подписала в 1918 году Брест-Литовский мир, чтобы остановить германское вторжение, чтобы с помощью перемирия укрепить свою армию и политическую власть. Разве не благодаря этому договору Россия стала очень сильной?
Руководящая идея, цель правительства – мир для прогресса. Путь, открытый договором, – это путь к независимости, близкой и полной, и он остается нашей целью.
В ретроспективе стратегия французов становится понятной. Прежде всего, они стремились удержать Кочин, где была сосредоточена основная часть их инвестиций в Индокитае – рисовые плантации, каучуковые поместья и обширная торговая сеть. Обещание провести референдум для определения будущего статуса этого региона было явно невыполнимым. Точно так же и обязательство, данное в военном приложении, подписанном Зяпом, Сентени и генералом Раулем Саланом, вывести французские войска в течение пяти лет, зависело исключительно от чести французов. Принципиальным моментом является то, что французам было разрешено ввести войска в Тонкин. Вьетминь обещал поддерживать порядок в ходе этого процесса, то есть обеспечить сдерживание народного недовольства французами. Что касается общего вопроса о вооруженных силах, то соглашение гласило: «Все эти силы будут переданы под высшее французское командование при содействии вьетнамских делегатов».
Французский командующий отнесся к делегации вьетнамцев с пренебрежением. Когда 6 марта Зяп оставил первую делегацию для встречи с Леклерком в Хайфоне, французский генерал видел их всего пять минут и объяснил просто: «Я бы приехал с вашим согласием или без него». Когда на следующий день Зяп вернулся на встречу с Леклерком, он был более чем дипломатичен. Он представился как «первый партизан Вьетнама» и назвал Леклерка «первым партизаном Франции». Далее он говорил о Париже как о культурной и свободной столице и подчеркивал, что его освобождение повлияет на его войска в Тонкине. Леклерк остался невозмутим. Он подчеркнул, что рад сотрудничеству с вьетминьцами и что они должны считать его своим другом, но прежде всего французом. Когда Зяп покинул Леклерка и отправился обратно в Ханой по дороге, он был ошеломлен видом танков и бронемашин, выходивших из LST на пляжи вокруг Хайфона.
В последующие дни Зяп решительно боролся за то, чтобы получить как можно больше гарантий, предусмотренных соглашением от 6 марта и Военным приложением к нему. Он отстаивал свое право на получение информации обо всех передвижениях французских войск. Но вьетминьцам оставалось лишь тянуть время. Французы взяли на себя функции гоминьдановских войск в Тонкине. Все французы, находившиеся в японских тюрьмах, были освобождены и перевооружены. Вьетминь прилагал все усилия, чтобы не допустить провокационных инцидентов, которыми могли бы воспользоваться французы. В то же время они готовились к неизбежному бегству на старые партизанские базы в горах.
