В 1995 г. корпорация RAND провела еще одно исследование – о перспективах американских ядерных сил после окончания холодной войны. В нем ставился все тот же вопрос: «Можно ли найти для стратегических средств доставки, многие из которых могут быть ликвидированы в рамках сокращения по Договору СНВ–1, рентабельное применение в качестве неядерных средств доставки?»[14]. Изучив возможность использования МБР и баллистических ракет морского базирования для доставки обычных боеголовок, авторы пришли к выводу: «Почему бы и нет? Это относительно дешево и, возможно, когда-нибудь нам пригодится»[15].
Почти десять лет спустя, в 2004 г., эти же аргументы были представлены в докладе Научного комитета Министерства обороны США (эти доклады не являются официальными политическими документами, но порой отражают официальную точку зрения и/или влияют на нее). Его авторы выступили за оснащение существующих средств доставки ядерного оружия боеголовками обычного типа, отметив, что, поскольку эти ракеты уже изготовлены, «можно выгодно воспользоваться уже сделанными большими капиталовложениями»[16]. В частности, в духе логики обоих исследований RAND они рекомендовали модифицировать таким образом МБР «Пискипер»/МХ, поскольку «их планируемое снятие с вооружения [в 2005 г.]… позволяет осуществить этот весьма выгодный вариант»[17].
В 2006 г., через тридцать с лишним лет после первого исследования RAND, эта идея, приобретя немало сторонников и став предметом ряда технических исследований по заказу государства, была, пусть и в несколько измененном виде, принята на официальном уровне. Во «Всестороннем обзоре состояния и перспектив развития вооруженных сил США», опубликованном в этом году, администрация президента Джорджа У. Буша объявила разработку неядерных баллистических ракет государственной задачей, анонсировав план по оснащению боеголовками обычного типа баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) «Трайдент D5»[18]. Этот план не был реализован из-за противодействия Конгресса, и теперь усилия сосредоточены на куда более дорогостоящей разработке новых средств доставки «с нуля». Тем не менее происхождение НБГУ еще отдается эхом. Поскольку мотивирующим фактором этой программы долгое время являлся «технический оппортунизм», создание технологий пока опережает разработку доктрины[19]. В августе 2012 г. Мэдлин Р. Кридон, помощник министра обороны по вопросам глобальной стратегии, признала: Соединенные Штаты «пока лишь приступили к выработке политики, сопровождающей» новые технологии[20].
Медленные темпы выработки политической составляющей не означают, что у НБГУ нет потенциальных ролей. Для этого оружия предлагается ряд задач – от ликвидации террористов «как минимум» до уничтожения мобильных ядерных ракетных комплексов «как максимум». Однако четкие требования к решению различных задач чаще всего затушевываются общими фразами официальных лиц (по крайней мере на публике) о поражении отдаленных, важных объектов в ситуации, когда фактор времени приобретает критическое значение. Если система НГБУ не будет разрабатываться под конкретные цели, этот технологический проект может оказаться, как выразился один военный подрядчик, «ракетой в поисках задачи». И такая программа вряд ли выживет в нынешних бюджетных условиях.
Ядерная угроза
Поскольку концепция гиперзвукового неядерного оружия большой дальности родилась благодаря идее оснастить ядерные средства доставки ядерного оружия боеголовками обычного типа, не стоит удивляться, что первыми предложенными целями для этого оружия стали «стратегические» объекты, которые являлись и продолжают являться целями для ядерных вооружений. Об этом наглядно свидетельствует исследование RAND 1975 г.[21] В опубликованной в том же году итоговой работе в рамках проекта «Программа планирования НИОКР по разработке средств», который был осуществлен по заданию правительства США, также приводились аргументы в пользу создания неядерных баллистических ракет большой дальности[22]. Список потенциальных целей включал не только советские военные объекты – аэродромы, базы подводных лодок, мобильные ракетные комплексы, но и важные для ведения войны промышленные предприятия, например, нефтеперегонные и металлургические заводы[23]. Все они были взяты из существовавшего в то время перечня целей для ядерных сил США[24]. Комиссия по интегрированной долгосрочной стратегии, созданная президентом Рейганом десять с небольшим лет спустя в 1988 г., отметила: «По мере увеличения точности мощность ядерного заряда, необходимого для уничтожения укрепленных военных объектов, резко снижается – до такой степени, что эту задачу можно выполнить с помощью обычных боеголовок, которыми оснащены некоторые существующие крылатые ракеты, а в будущем десятилетии – и некоторые МБР»[25]. Нет, однако, никаких сведений о том, что в годы холодной войны в США велись практические работы по баллистическим ракетам большой дальности в неядерном оснащении.
После окончания холодной войны в ходе давней дискуссии о способности неядерных сил внести свой вклад в стратегическое сдерживание произошла решительная смена акцентов. Представления об угрозах в США изменились: место потенциального мирового конфликта с СССР заняли «региональные агрессии» со стороны таких государств, как Ирак, Северная Корея и даже Ливия[26]. В рамках такого сценария, утверждал известный специалист по вопросам стратегии в эпоху холодной войны Пол Нитце в знаменитой статье, опубликованной «Washington Post» в 1994 г., «любое ядерное оружие утратит практическую полезность как с политической, так и с военной точки зрения»[27]. Решение проблемы он видел в «стратегическом высокоточном неядерном оружии». Одновременно начали расти опасения в связи с распространением ядерного оружия, что побудило американских специалистов по вопросам стратегии к анализу вызовов, связанных с ведением региональных войн с противником, имеющим ядерные вооружения[28]. В целях нейтрализации ядерной угрозы некоторые эксперты предлагали разработать обычное оружие, способное лишить противника возможности применить его ядерные силы.
Так, в 1994 г. аналитик RAND Марк Дин Мийо порекомендовал Соединенным Штатам создать «оперативные и высокоточные системы наступательных вооружений для уничтожения ядерных сил противника»[29]. Руководствуясь той же логикой, что и Нитце (его статья вышла несколькими месяцами раньше), Мийо утверждал: в борьбе с противниками регионального масштаба необходимо обычное, а не ядерное оружие, поскольку лидеров США «собственное нежелание или нежелание союзников осуществлять ядерные операции не должно удерживать от применения соответствующих средств»[30].
Лишение нарушителя режима нераспространения (а не ядерных держав – России и Китая, которые были противниками США в холодной войне) возможности использовать атомное оружие можно назвать «контръядерной задачей». Термин «контръядерный» в данном случае предпочтительнее, чем «контрсиловой», поскольку первый подчеркивает, что список потенциальных целей не ограничивается пусковыми установками ядерных сил противника, но может включать также, например, объекты системы оперативного управления, руководство, объекты для производства и хранения ядерных боеголовок (действительно, планы применения стратегических сил США всегда предполагали более широкий набор целей, охватывающий не только средства ядерных сил противника)[31]. С целью повышения выживаемости потенциальные объекты для «контръядерного удара» укрепляются и зачастую размещаются под землей, поэтому их называют «высокозащищенными и заглубленными». Другие объекты, в том числе многие комплексы с баллистическими ракетами, являются мобильными.
