– Я обязательно так и поступлю, – кивнула я весело.

– Кстати, договор мы с вами тоже заключим якобы третьего января, на рассвете, – напомнил Аруш.

С формальностями меня ждать не заставили. Вскоре секретарь принес нам всего два листа, где каллиграфическим убористым почерком были четко и внятно прописаны условия нашего сотрудничества. Я придирчиво проверила текст соглашения, тайком изучив на скрытые невидимые надписи, уж как умела, но пришлось довериться своему новоиспеченному поверенному. Потом мы с Арушем подписали договор. Кровью! И самое главное, кольнуло не только острие палец, все мое нутро дрогнуло, ощутив отголосок магии крови. Правильно ли я поступила, узнаю потом, но тот факт, что разорвать договор могу в одностороннем порядке лишь я, успокаивал.

– Встретимся третьего января, – доброжелательно напомнил поверенный, церемонно провожая меня до дверей конторы.

Более того, свистнул куда-то в снежную морось улицы и посадил меня в сухое нутро подскочившего небольшого кэба. Еще и кучеру заплатил, пояснив куда и как меня по-тихому довезти.

В ателье я вернулась умиротворенная, чем порадовала уже, наверное, окончательно поседевшую от волнения риссу Лишану.

– Как дела? – осторожно спросила она.

– Отлично! – улыбнулась я.

Потом поблагодарила хозяйку ателье, пообещав, что мы при первой же возможности закажем новый гардероб именно у нее. Сердечно распрощавшись с ней, мы с няней отправились домой.

Небольшая и вполне добротная закрытая коляска неспешно катила по городским улицам, но разглядывать местные пейзажи желания не было. Мне с трудом удавалось сохранять невозмутимость, пока внутри все дрожало от шквала эмоций, хороших и плохих.

Сегодня третье января, полдень, мне уже исполнилось восемнадцать лет. И отныне я совершеннолетняя девица, к тому же титулованная особа, целая баронесса. Увы, кроме титула ничем другим мне похвастаться нечем.

На рассвете рисс Аруш с местными законниками нагрянул с финансовой проверкой к моему уже бывшему управляющему риссу Дарияну. В ходе проверки выяснилось, что опекун не только обчистил счета барона фин Ришена, но и вынудил арендаторов заплатить за три года вперед. Эти деньги он «честно» поделил с управляющим, в результате последний купил особнячок в центре столицы, а все остальное Мурдяк забрал себе. В результате баронесса Эмария фин Ришен осталась не просто без средств. В следующем году, когда придет срок платить налог королю, она окажется еще и в непомерных долгах.

Полдня возни с бумагами, допросов с пристрастием и угроз каторгой – и управляющий с горячим энтузиазмом согласился подписать признательные показания, переложив тем самым вину на рисса Мурдяка за мошеннические действия с моим наследством. Кроме того, Дариян подписал в мою пользу отказную на недавно купленный дом, таким образом вернув часть украденного. Как говорили на родине, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

Но особо радоваться «приобретению» было бы преувеличением: большая часть средств от продажи «нажитого непосильным трудом» будет лежать в банке для уплаты налога короне, а договорной процент уйдет моему поверенному за услуги. Рисс Аруш скорее уведомил, чем советовал, куда направит деньги. И тому было две уважительные причины.

Первая: он меня на первой минуте знакомства уведомил, что не работает бесплатно и не занимается благотворительностью. С учетом моего бедственного положения неизвестно, когда и сколько я смогу заработать. Соответственно рисс Аруш ни гроша не получит с моих доходов.

Вторая причина и самая главная для нас обоих: титул и земли – мое единственное наследство, а за долги королю их запросто могут забрать. Или вместе с единственной беззащитной наследницей «подарят» нужному подданному – награда с «обременением» в виде невесты с титулом. В этом случае рисс Аруш лишится самого важного: того самого преимущества при решении всех своих дел, право оттиска баронской короны на печати.

Поэтому, в первую очередь, рисс Аруш позаботился о сохранении моего титула и земель и выплатах налогов на следующие три года, вне зависимости от моего будущего финансового положения. Строго посмотрев мне в глаза, весомо заметил: «Лея Эмария, голубушка, с короной шутки плохи. Лучше заплатить налоги и иметь крепкий сон и чистую совесть, пусть и на голодный желудок». Кто бы возражал? Вот и я – нет.

Теперь я свободна от опеки, от навязывания брака, моя судьба в моих руках. Но, как там Вика говорила, без оборотных средств, вдобавок с ответственностью за жизни десяти пожилых слуг, титул с причитающимися ему землями и уже полюбившееся поместье Ришен. Ришен за три недели действительно стал роднее некуда, а его обитатели – своими.

Когда все решили с управляющим и его под руки увела стража, поверенный предложил отвезти меня домой. Ришен за эти три недели действительно стал роднее некуда, а его обитатели – своими. И сейчас я не знала, чего испытываю больше, облегчение от свободы или страха перед будущими очередными проблемами.

– Рисс Аруш, что дальше делать? Мы сможем вернуть украденное у меня опекуном?

Сидевший в экипаже напротив меня поверенный, бросив на меня сочувствующий взгляд, ровно ответил:

– Нет.

Не доверять ему оснований не было, особенно после того, как увидела, с каким уважением к нему относятся столичные законники. Не боятся, а именно уважают.

– Почему? – Мне было еще и «технически» интересно сравнить реалии моей родины с новым местом жительства.

– Рисс Мурдяк был вашим опекуном, назначенным по закону. Даже при наличии показаний от управляющего тяжба может затянуться на год или два, если ваш опекун расстарается. А он уж точно расстарается! У вас нет средств, чтобы заплатить королевскую пошлину за длительное судебное производство, нет средств, чтобы подмазать нужных людей для его ускорения. Нет нужных людей, чтобы подать прошение или жалобу королю лично в руки. Вы, конечно, выиграете дело, но когда? В итоге Мурдяка заключат под стражу и отправят в тюрьму, но сможем ли мы ко времени, когда восторжествует справедливость, вернуть хоть что-либо из утраченного? Весьма сомнительно!

– Но он же украл и есть доказательства?! – расстроилась я.

Аруш внимательно посмотрел на меня, глубоко вздохнул и осторожно предположил:

– Лея, вы никогда не думали, кому выгодна смерть ваших родителей?

– Нет. Насколько я знаю, это было обычное ограбление?! – удивилась я.

Мой собеседник грустно улыбнулся, поморщился, видимо начиная непростой разговор:

– Ходят упорные слухи, но доказательств нет, конечно, что ваших родителей заказали…

– Заплатили за их убийство? – нахмурилась я, вся сжимаясь внутри.

Аруш многозначительно пожал плечами, вслух не подтверждая, кивнул и продолжил:

– Вас преднамеренно лишили средств к существованию, но при этом, повторюсь, у вас все равно осталось кое-что слишком важное и ценное…

– Титул, – кивнула я мрачно, с горечью откидываясь на спинку.

Любопытно, но мой собеседник расслабился, видимо отсутствие истерики у юной подопечной и наличие понимания мотивов преступников его порадовало. И дальше он продолжал спокойным и уверенным тоном:

– Пока вы будете судиться-рядиться со своим опекуном, можете нечаянно умереть, как и ваши родители. Поэтому я вам настоятельно советую забыть о потерянных деньгах и прежде всего подумать о своей безопасности.

– Как это лучше сделать? – хмуро спросила я, ощущая ледяной комок в горле.

– С этими бумагами, – Аруш положил ладонь на портфель, где лежали признательные показания управляющего, – воровство мы в любом случае докажем, а вот убийство ваших родных – нет. Поэтому лучше бы вынудить вашего опекуна кровью подписать договор, где вы прощаете ему украденные у вас средства и прекращаете судебное преследование, а он отказывается от любых посягательств и претензий на ваше наследство и титул. Этим вы обезопасите свою жизнь. Дополнительно необходимо заставить его навсегда покинуть Байрат и прописать это условие в том же договоре, который он подпишет собственной кровью для надежности.