Оказывается, на силу любого светлого мага влияют эмоции: положительные – усиливают, негативные – ослабляют. Один из интересных нюансов этого влияния – все светлые маги в той или иной степени «страдают» честностью. По-разному, потому что откат зависит от степени негативных эмоций, испытываемых светлым магом, кто-то более совестливый, кто-то – менее. Оттого маги старательно избегают всего, что способно сдвинуть качели внутренней гармонии в сторону негатива.

Но целители – отдельная каста магов, не уникальная, просто с большей ответственностью. При поступлении в магическую академию они дают клятву, усиливая свою откровенность. На прямой вопрос целитель, причем любой категории, врать не станет, иначе заработает такой откат, что мало не покажется, если верить личному опыту моего биологического батюшки. Отсюда глобальный вопрос: как жить в мире, где тебе придется быть честным со всеми, а тебе могут врать прямо в глаза? То еще приключение! Придется научиться уходить от ответов, юлить и умалчивать, отвечать вопросом на вопрос, как моя любимая Шапокляк делала. Среди светлых магов это, оказывается, общепринятый и очень важный навык, которому с детства учатся. Только Эмарию этим умением обошли, увы.

Еще один неприятный для магов момент. Все, без исключения, люди заключают браки в храмах Всех Богов и разводы здесь, мягко говоря, не приветствуются, хоть и возможны. У обычных, не одаренных магией! Но ритуал в храме проводится жрецами с использованием магии, отсюда и неразрывная связь в том случае, если в брак вступают маги. Фактически это уже двойная связь, юридическая и магическая. В двойной «связке» не сбежишь!

И вот здесь кроется даже не подвох, а смертельная засада. Из мемуаров отца Эмарии следовало, что маг жизни влюбляется один раз и на всю жизнь. Его любовь такая же сильная и безраздельная, как и дар. А если мага жизни свяжут нежеланными отношениями, особенно браком с нелюбимым, – погубят. Дар не примет подделку, не вынесет страданий носителя, сначала будет жечь душу, а потом уйдет, иссякнет. Только потеря магии для мага жизни вовсе не означает жизнь обычного человека, не проживет он привычный человеческий век, не дождется старости, ведь тело практически пронизывают энергетические каналы, питают его. Покинет магия – уйдет и жизнь.

В общем, если я не избавлюсь от навязываемого мне брака, просто умру.

Я сидела в отцовском кресле и размышляла. Похоже, рисс Мурдяк захотел поймать двух зайцев: стать бароном фин Ришеном, а попутно заключить с Эмарией магический брак, что позволит ему продлить свою собственную жизнь. Питаться крохами ее силы через брачную связь… Мерзавец.

Да уж, ситуация очень и очень нехорошая, несмотря на то что я обладаю знаниями Эмарии об этом мире и памятью своей и ее прошлой жизни. Потому что талмуды, где собраны все законы, подзаконы и правила местной юриспруденции вызвали отчаянное уныние даже у меня, бывшей студентки лечебного факультета медицинского университета. Наскоком эту вершину мне даже за год не осилить, про три недели до роковой даты уже молчу.

Постучав пальцами по столу в поисках новых идей, я натолкнулась взглядом на высокую стопку пожелтевших газет на комоде. Хм, как говорится, не можешь найти решение сам, спроси совета у более опытного и подкованного товарища. В его поиске мне и помогли аккуратно сложенные и, как в начале думала, зачем-то хранившиеся желтоватые газетные листы.

Я изучала их с фанатизмом студента-первокурсника перед сдачей анатомии. Мне было интересно все: от помолвок и свадеб до некрологов; выигранные или проигранные судебные тяжбы; рекламные объявления начинающих портних и уже солидных ателье; городские события и праздники. Нашла даже парочку весьма забавных статей, где журналисты во всю ругали отчаянных студентов Ройзмунской магической академии, которые под новый год ежегодно устраивали в столичных тавернах празднества, неизменно заканчивавшиеся потасовками и погромами с магическими проделками. Припомнили им перекрашенные в розовый цвет волосы городских стражников, явившихся наводить порядок среди пьяни. Были забавные ситуации, когда студенты меняли местами памятники на площадях. Из последних новостей: негодники поменяли вывески королевского суда и борделя. Начавшееся было громкое разбирательство быстро затухло. Видимо, власти не захотели устраивать цирк из пьяной выходки.

Изучая судебную колонку на четвертом развороте в самом углу, я подметила одну частенько встречающуюся фамилию. Фамилию особо удачливого поверенного из низов, который вел самые неоднозначные дела, защищая интересы торговцев и более-менее состоятельных горожан. Его имя и адрес я выписала на отдельный листочек и спрятала в карман.

Спустя четыре дня за мной прислали коляску для поездки в столицу за венчальным платьем. В дорогу я отправилась в сопровождении риссы Лишаны. Хорошо, что компаньонка для леди в этом королевстве требуется только до совершеннолетия. Далее высокородная девица обретает права, даже более широкие, чем в схожие исторические времена на Земле. Хотя на Хартане многое отличается, очень многое. Здесь мир контрастов, в одном королевстве одни правила, в другом – другие. Но на данный момент меня волновали исключительно байратские реалии.

Да, Эмария много раз бывала в столице и ее улицы для меня не были незнакомыми. Но сейчас это именно я впитывала шумы, запахи, энергетику чужого города. Я все сильнее и глубже ощущала себя живой. Своей в этом теле, с этой магией, рядом с риссой Лишаной.

Няня меня еще в доме, перед поездкой, тихонечко предупредила, что хоть коляска с лошадью из Ришена, кучер чужой, явно приставленный женихом, чтобы следил за мной в городе. Мурдяк как пить дать опасался, что сбегу. Но строгий нянин вид, черное вдовье платье и короткая шерстяная накидка, мой – испуганно-застенчивый вид в скромном темно-сером шерстяном платье и пальто, когда я даже в глаза прислуге не гляжу, сделали свое важное шпионское дело. Кучер совершено расслабился и следовал нашим указаниям без единого пререкания.

По совету риссы Лишаны мы выбрали неброского вида ателье, но я узнала его: здесь шили для семьи барона, ведь бюджет скромный, а наряды по статусу должны быль приличными. Сразу после сердечных приветствий и соболезнований хозяйки ателье – худощавой высокой женщины – рисса Лишана отвела ее в сторонку. Вскоре няня пила чай с владелицей, а я вышла через черный ход с задней стороны дома и дворами прошла на соседнюю улочку.

Шел снег, а мне было жарко, потому что я очень торопилась, необходимо было пройти целый квартал, чтобы добраться до цели – небольшого, но крепкого, аккуратного дома со скромной вывеской «Поверенный Демьян Аруш».

Отдышавшись, я вошла в приемную, а через минуту секретарь провел меня в кабинет поверенного – высокого, крепкого мужчины лет тридцати пяти, в котором не было ни капли магии, но через край уверенности. Он вежливо встал и предложил присесть напротив него. Я привычно, сквозь ресницы, разглядывала человека, которого хотела нанять защитником и спасителем.

– Секретарь доложил, что вы лея Эмария фин Ришен, он не ошибся? – несколько удивленно уточнил поверенный.

Как и на моей родине, в Байрате во время брачного обряда суженые обмениваются кольцами. У этого мужчины кольцо на пальце было, значит женат, уже хорошо. Серые глаза, умные, хитрые, очень внимательно изучали собеседника, меня будто разбирали по полочкам, чтобы узнать всю подноготную. Мне стало зябко от страха, я начала опасаться, что выбрала очень непростого человека для помощи в решении моих проблем.

– Все верно, рисс Аруш, я баронесса Эмария фин Ришен, – я твердо произнесла имя, выпрямила спину и, сложив руки на коленях, сказала: – Мне требуются ваши услуги.

– Могу я предложить вам снять пальто и горячего чаю?

– Благодарю вас, но у меня весьма ограничено время, – натянуто улыбнулась я.

– Хорошо, лея, я весь внимание, – кивнул рисс Аруш и откинулся на спинку кресла, сложив руки на краешке солидного стола.

– Мои родители погибли шесть месяцев назад при ограблении.