Он понял, что нарушил еще одно свое правило, которому его научила одинокая волчья жизнь, «никогда не говорить спасибо за сигареты». Всего лишь простыми человеческими отношениями в эту ночь отогрелась душа Бомжа. А душу нельзя согреть даже сотнями костров, ее не согреешь горячим чаем, на это способны только слова и поступки.

Леша, посмотрел на Олесю и чуть приблизившись, шепнул ей в ухо:

– Ты будешь пиво?

– Нет Леш, не хочу!

– Я тогда отдам ему?

Олеся согласно кивнула головой и сжала ладони между колен, видимо огонь согревал не достаточно сильно.

– Егор, возьми еще!

Он, чуть стесняясь, протянул руку и взял бутылку, прислонил ее крышку к бревну и резким ударом открыл. Быстрым напором из бутылки хлынула пивная пена, попадая на зимние ботинки Егора.

– Эх… выругался Егор, взглянув на треснувшее горлышко бутылки.

– Не привыкать, стекло тоже полезно! – пошутил он.

Щеки Егора раскраснелись, по телу побежало тепло.

– Егор, много рыбы вчера поймал? – поинтересовался Леша, крепко прижимая к себе Олесю.

– Ничего не поймал, рыбы здесь нет, и уже никогда не будет.

– Что же ты тут делаешь?

– Живу! Живу я здесь, это мой дом, вон видите моя крыша, – указал пальцем в небо Егор.

– Белый свет мой дом, скитаюсь, я бродяга, сегодня я здесь, завтра там. Рыбу я не ловлю, я и представить не мог, что вы вернетесь. Люди обходят меня стороной, а прикоснувшись случайно, моются с хлоркой. Я не виню их, да и кому приятно будет? Да я и сам стесняюсь этого, было легче, когда я жил посреди себе подобных, кучи грязных, вшивых и «ссаных» бомжей. Тяжело тут у вас в маленьком городке, не затеряешься, каждый знает, показывает пальцем и вслед кричит, словно увидели редкое животное, Бомж, смотрите Бомж. – Егор чесал бороду, она не давала ему покоя, ему мечталось о том, что бы сбрить ее навсегда.

– А ты откуда сам? Здешний? – продолжил Леша.

– Я из Свердловской области, мне еще только двадцать восемь лет! – этими словами Егор ошарашил их всех.

– Двадцать восемь? – переспросила Лена, глядя на седого старика.

– Прости, конечно, но я думала тебе полтинник.

– Старый? – посмеялся, приглаживая бороду Егор, – С этим образом жизни и не такое может быть. – Продолжил он.

– Егор, а в Москву не пробовал? Мне кажется даже для бродяг, там возможностей больше. – Предположил Коля.

Егор тяжело вздохнул и допил пиво.

– Москва! Москва губит людей, сильные выживают, слабые превращаются в шлак. Этот город не любит людей и проигравших тоже. Два года назад, я покинул свой родной городок под Свердловском, продал квартиру и, взяв в руки саксофон, двинулся в столицу. А она превратила меня в отброс общества. Я совсем недавно выбрался оттуда, и поверьте, обратно не хочу. Мне нравится здесь, у реки. Егор закурил, и подошел на берег к воде.

– Утром встал, умылся, вечером умылся, лег спать, хорошо. Я давно отвык от домашнего уюта и покоя.

Он сунул руку во внутренний карман плаща и вытащил из того титановую пол-литровую фляжку.

– Что это? – с любопытством поинтересовался Коля

– Антисептический раствор, девяносто шесть градусов! – ответил Егор.

– Что? – переспросили все четверо в один голос.

– Медицинский спирт. Я его у вас в поликлинике набрал, когда попал под машину. Испугавшись, водитель отвез меня к врачу, мне всего-то сильно ободрало колено и только. Врач такая толстая и неуклюжая женщина, но знали бы вы, как нежно она обработала мою рану. Ну а я спиртом обжился, стащил. Желаете? – открутил пробку и втянул запах спирта Егор.

– Прямо так, чистый? – испугался Леша.

– Естественно!

– Попробовать можно! – поддержал идею Коля.

– Вы с ног не свалитесь? Мы вас домой не потащим, – возмущалась Олеся.

– Мы всего глоточек! – состроил пальцами размер стопки, Леша и поцеловал девушку в губы.

– Раньше пили его? – интересовался Егор.

– Не доводилось! – последовал ответ от обоих.

– Тогда смотрите сюда!

Егор сделал короткий глоток и задержал дыхание, потом резко выдохнул и прикурил сигарету.

– После глотка, задержите дыхание, а то все себе сожжете, только потом выдох. И запьете пивком. – Улыбнулся он.

Первым, сделал глоток Алексей, в точности соблюдая инструкцию Егора. Вторым был Коля, выдохнул, слегка прокашлялся и сморщил лицо. По телу побежало тепло, в мозг подались пары алкоголя.

– Крепкая штука. – Промолвил Леха.

Лена подошла и обняла Колю, который стоял, прислонившейся к дереву.

– Можно я зацелую? – спросил он у нее.

– Попробуй! – она закрыла глаза.

Леша, сам не понимая, снова задумался о Егоре, о том, как тот живет и вдруг спросил: – Как так случилось Егор? Как ты оказался на улице, и что это, уличная жизнь?

Егор присел у огня, следом в круг сошлись и остальные.

– Я очень рано потерял мать, она умерла, не скрою, много пила. С тех пор как мой отец просто исчез. Я остался жить с бабушкой, занимался музыкой у нас в школе, один мужик учил меня играть на саксофоне. Я приобрел себе инструмент и наигрывал на нем музыку своей души. Как все, пошел служить в армию, попал в музыкальную роту, правда, играть довелось на трубе. Отслужив год, получил телеграмму: – Приезжай бабулю хоронить. Так, я остался совсем один, вернувшись с армии, прожил там шесть лет. Я думал, что обзаведусь семьей и прочее, но ничего так и не вышло. Я продал квартиру, у меня остался лишь бабушкин разваленный дом, в котором я был прописан, взял саксофон и двинул в Москву, в город как все считают, огромных возможностей. Поехал я на поезде, и с самого начала этот город принял меня прямо с распростертыми объятиями.

Все трое сделали еще по глотку алкоголя из Егоровой фляги, и попросили рассказать о той жизни, что его ждала.

– Ну что ж, раз вы желаете, и ночь наша длинна, начну с самого начала. – Сказал Егор, после чего на несколько секунд прикрыл глаза, а тело протрясли судороги.

Компания подбросила дров в огонь, и стали ожидать рассказа. В костре трещали дрова, раздавая тепло, посреди всего участка берега и поля. Костер был единственным светом, вокруг полной, лесной темноты.

Егор лежал на верхней полке плацкартного купе, поезда движущегося по маршруту Екатеринбург – Москва и ворочался с боку на бок, стук колес поезда яростно перебивал плач восьмимесячного малыша находившегося на нижней полке. Измученная молодая мать четно пыталась успокоить свое чадо, но все ее старания оказывались бесполезными. Егор пробовал разные варианты, чтобы скрыться от внешних звуков, но даже спрятанная под подушку голова, не спасала от воплей и звонкого ора. Казалось, ребенок с каждым разом старался кричать громче и громче. Не выдержав, Егор соскочил с полки, обул ноги и направился в тамбур, на ходу извлекая сигарету из пачки. По всему вагону блуждал бледный свет, слышался храп, проходя мимо соседнего купе, доносился чей-то возглас:

– Это ж надо, грудного ребенка в поезд, в ночь, весь вагон на уши поднял.

Егор схватился за ручку дверцы в тамбур, откуда сразу донесся женский голос.

– Не пойду, надоел ты мне, понял? И руки свои от меня убери, животное!

Егор прошел в тамбур, голос принадлежал молодой девушке, со светлыми распущенными волосами, в белой блузке, у которой были расстегнуты три верхние пуговицы, через них виднелся белый, кружевной бюстгальтер. Рядом с девушкой стоял темноволосый высокий парень.

– Ладно, Вера, пойдем спать. – Спокойным голосом обратился парень.

– Я курить хочу! – заявила девушка.

– Хорошо, кури и приходи. – Вышел он, громко хлопнув дверью.

Егор встал с противоположной стороны и закурил. В окно почти ничего не было видно, осенний дождь бил по стеклу. Он повернул голову в сторону девушки, та прикурила тонкую, длинную сигарету и вытерла слезы с лица.

– Чего уставился? – грубо спросила она.