Много было вопросов, но задавать их кому бы то ни было из деревенских не было смысла… впрочем, как и рыцарям. Старшие братья в тот день были заняты, поэтому Алия пошла напрямую к Патриарху. Про сам Стикс Куц рассказал охотно — что это чертоги Кави, их богини, что химеры это те люди, что попали сюда «случайно» вместе с избранными и теперь, они служат источником артефактов для выживания и развития силы избранных.

На остальные же вопросы, ответы были скупыми и Куц от большинства из них отделался общими фразами, вроде: «на всё воля Великой» или «ты ещё слишком юна для подобных мыслей»… Девушка с учителем была не согласна, но спорить и возражать благоразумно не осмелилась, покорно приняв ответы и удалившись в свои покои в отбитом у тварей дворце города. Приняла, но не смирилась, продолжая думать о том, как она может отблагодарить Кави за ту силу, что богиня даровала ей.

Промучившись пару дней в вопросах и размышлениях, Алия решилась на действия. Ночью, насколько она слышала от рыцарей, должен был обновиться участок с выжженой в прошлый раз Патриархом деревней и если ей повезёт, в этот раз там снова будет стоять эта же деревня. Разведка и дальнейшая её зачистка, были назначены лишь на утро, так что у неё была ещё вся ночь на то, чтобы исполнить задуманное…

Как себя вести перед обновлением участка Алия знала прекрасно, поэтому держалась от него подальше до тех пор, пока вонючий туман не исчезнет полностью. Стояла глубокая ночь и все жители деревни сейчас крепко спали, даже не подозревая что вскоре с ними случится и как повернется их жизнь. Это девушке было на руку, так что войдя на обновленную территорию, она аккуратно, но без помощи Дара, прокралась к ближайшему домику чтобы заглянуть в окно — ей было необходимо успеть сделать всё быстро и без лишнего шума, а уж потом, когда сюда придут химеры, они скроют место её «преступления» своими когтями, зубами и бездонными желудками.

Пройдя по деревне, Алия довольно быстро отыскала дом, дверь в котором оказалась не заперта и под пологом невидимости, скользнула внутрь, стараясь не скрипеть старыми деревянными половицами. Обойдя весь дом, она обнаружила лишь пожилую пару, спящую, почему-то, раздельно. Бабку Алия убила точным ударом в сердце, предварительно накрыв ее лицо подушкой, чтобы та не вскрикнула от боли, а после, направилась в комнату к спящему старику.

Что ей нужно делать, девушка не знала, но припоминая ритуал, в котором участвовала она сама, понимала, что сделать всё в точности так же, не выйдет. Поэтому, Алия решила импровизировать.

Первым делом она оглушила деда, ударив того по голове тяжёлым черпаком взятым с кухни, а после, при помощи бельевой веревки привязала его к кровати. В процессе этих действий, Алия вновь почувствовала как разгорается пламя внизу её живота, отчего решила, что Кави благосклонно принемает то, что делала её названная дочь. Беспрестанно улыбаясь и неловко орудуя дрожащими руками, девочка засунула тряпку старику в рот и вылила ему на лицо холодную воду из того же кухонного черпака. Старик тут же застонал и с трудом разлепил глаза. С его головы все ещё каплями стекала кровь. Увидев стоящую перед ним девочку с кухонным ножом в руках, старик дёрнулся всем телом, но веревки крепко держали и руки и ноги, так что деться он никуда не мог.

— Во славу твою, Кави, — шёпотом произнесла Алия, проводя острым ножом по голой груди с седыми волосами. Жертва забилась сильнее, попыталась порвать веревки, выпучила глаза и старалась закричать, но ничего у старика не вышло, — прими мою жертву, Всетемнейшая! Прими мою благодарность!

Очередное движение руки и ещё одна рана открылась на теле старика. Постель довольно резво заливалась бьющей из рассечнных вен кровью. Ещё один разрез, за ним ещё один, и ещё… Девушка застонала, когда приятный огонь в животе разросся до предела и она засмеялась. Звонко, заливисто, искренне. Она поняла что Кави примет её подношение и как только судороги удовольствия прекратились, она рассекла горло старика, а после, вонзила нож в сердце жертвы. Приглушённый кляпом хрип затих, а облитая с ног до головы кровью девушка снова засмеялась. Ей сейчас было хорошо. Никогда в жизни ей ещё не было так хорошо как физически, так и душевно. Она всё сделала правильно и повторит содеянное ещё раз, как только предоставится такая возможность. Ну а сейчас, ей нужно отмыться от крови и быстрее возвращаться в город, пока сюда не набежали химеры. Алия как раз видела на кухне чан с не до конца остывшей водой…

Первым кому Алия решилась рассказать о том что сделала, был вовсе не отец — о нём девушка вообще, кажется, забыла. Доверенным оказался один из рыцарей, который ещё ни разу не посмел посмеяться над ней даже во время тренировок. Он всегда был добр к ней и улыбался при встрече. Его Алия убить не хотела и даже более того, испытывала к нему странную, не свойственную ей приязнь. Рыцарь был молод и очень красив, а ещё, он поклялся перед Кави, что никому не расскажет о том, что ему поведает девочка. На удивление, её рассказ вызвал у рыцаря одобрение и он сообщил Алии, что и сам давно задавался вопросом о том, почему ритуалы больше не проводятся.

— В моём мире всем богам приносились жертвы, — доверительно поведал рыцарь шёпотом, — а тёмным божествам, изпокон веков принято было приносить человеческие жизни.

— Тогда почему? — недоумевала девочка.

— Думаю, Патриарх опасается что к нам перестанут идти люди, — предположил рыцарь улыбнувшись собеседнице.

— Будто у них есть выбор, — презрительно фыркнула Алия и поднялась на ноги, — обновление участка будет через четыре дня. Постарайся получить дежурство на эту ночь.

— Как прикажете, моя маленькая госпожа, — с шутливым поклоном и доброй улыбкой ответил рыцарь, а у девочки в груди приятно потеплело. Обращение «Госпожа» ей пришлось по вкусу…

Вылазки для проведения ритуалов жертвоприношения теперь стали чем-то неотъемлемым для Алии. Иногда, ей удавалось взять с собой кого-то из тех людей, которым она смогла доверить свою тайну, а через пару месяцев, когда таковых набралось уже больше двух десятков, Алия решилась рассказать обо всём Гору, разумно умолчав о том, что он далеко не первый кого личная ученица Куца втянула в свою «секту».

Воевода хмурил брови, играл жиловками, что-то бурчал под нос, после чего выдохнул и обратился уже к самой Алии:

— А ты не боишься что об этом узнает Куц?

— Боюсь конечно, — честно призналась девушка, — но богиня приняла мои дары! Я почувствовала эта и чувствую каждый раз…

— Каждый раз, — эхом повторил воевода, покачав головой, — и часто ты… это…

— Не так часто как хотелось бы, — буркнула в ответ Алия.

— И что… — замолчал Гор подбирая слова, — что тебе… нам, это даст?

— Расположение Кави, разумеется, — будто не она, а он здесь был неразумным подростком, ответила девочка, — мы живём в её мире, пользуемся её Дарами и в случае чего, она может просто нас всех убить! Боги любят подношения и подарки… вот я и дарю ей!

— Звучит вполне разумно, — подумав немного, согласился Гор, — но знаешь… Может быть лучше рассказать об этом старшим? Узнаем что они скажут…

— Ты поклялся Её именем, — сурово напомнила девочка.

— Да-да, разумеется… — отмахнулся Гор, но поймав её суровый взгляд, неожиданно для самого себя сглотнул ставшую вязкой слюну. Что-то в этой девке сейчас пугало его, хотя казалось бы, что может напугать бывалого воина, который всё это время, умудрялся выживать в Стиксе. Да и до этого как-то не пропал…

— Подумай над моим предложением Гор, — как-то надменно, будто рабу которому предложили дополнительный паёк в обмен на душу, сказала девочка.

— Непременно моя… девочка, — с трудом проглотив слово «госпожа», ответил воевода, — непременно…

Через три дня, во время которых Гор даже спал плохо, он решил принять предложение Алии. Что его подтолкнуло на этот шаг, воевода сам до конца не понимал. Ни то те доводы, что он сам себе приводил, ни то страх, что жутковатая девчонка просто убьет его в одну ночь, ни то вовсе сама Кави, которой, как Гор думал, действительно могли быть необходимы своеобразные дары?