– Ну, почему не нравятся? Внешне они, вроде, ничего, симпатичные, – скромно охарактеризовал Русалок, взрослый мужчина, оценивая их привлекательность сугубо по картинкам из детских книжек. Ведь в «живую»-то он их никогда не видел.

– НИЧЕГО?… СИМПАТИЧНЫЕ?… – захрипела от возмущения селёдка, услышав «дежурные» комплименты в адрес самых прекрасных живых существ на Земле и под водой из всех, созданных когда-либо природой. – Да от их красоты люди теряют голову, рассудок и сходят с ума! Нет такого моряка или рыбака, который бы в тайне не мечтал поймать Русалку. И не для того, чтобы её зажарить, а для того, чтобы её «отжарить».

– Во что «отжарить»? В рот? – равнодушно намекнул селёдке, Аркадий Вениаминович, на известный физический недостаток Русалок, связанный с «нераздвигаемостью ног».

– Почему сразу «в рот»? – фыркнула рыба. – У них для этого, между прочим, ещё есть и привлекательный задний проход.

– Задний проход? Ты серьёзно? – простонал Аркадий Вениаминович, не в силах больше смеяться.

– А я что, похожа на шутника? – ответила вопросом на вопрос, селёдка и, слегка, повернула голову вбок, чтобы собеседник мог её получше разглядеть и сравнить с теми, кто умеет и любит шутить. Затем рыба вернула голову в исходное положение и продолжила говорить. – Между прочим, у нас, в подводном мире считают, что первая Русалка произошла от дельфина и человека. У нас об этом даже есть древняя легенда. В ней говорится о том, как однажды, в океане, во время шторма, потерпел крушение большой военный корабль, экипаж которого тут же пошёл ко дну, а капитан, не покинувший судно и до последнего державшийся за штурвал своего корабля, был спасён сердобольной дельфинихой, поражённой его героическим поступком. Она «отбуксировала» его к ближайшему берегу необитаемого острова и, таким образом, спасла ему жизнь. Между ними завязалась крепкая дружба, переросшая через пару месяцев в страстную любовь. А спустя какое-то время у них родилась и первая Русалочка.

– Надеюсь, ты попросила меня спасти тебя не для той же цели, что и в вашей легенде? – с испугом спросил селёдку, Аркадий Вениаминович и, поморщившись, представил болтающуюся на своём члене и стонущую от удовольствия полуметровую рыбину.

– Извращенец! – воскликнула покрасневшая от стыда рыба и, взмахнув хвостом, плеснула в пьяного мужика водой из ванны, чтобы тот охладился и пришёл в чувство. – Ты разорвёшь меня пополам, если насадишь на свой «кол».

– А Русалку не разорву? – с усмешкой поинтересовался Аркадий Вениаминович и, вытирая с лица капельки солёной воды, вдруг, почувствовал в паху непроизвольное возбуждение. – Этого ещё не хватало, – подумал про себя убеждённый женолюб и, чтобы не превратиться, не дай бог, в рыбофила, начал активно гнать от себя эти пошлые мысли.

– Русалку не разорвёшь, – со знанием дела сделала экспертное заключение, селёдка, всё глубже и глубже вовлекая слабеющего женолюба в рыбофилию. – Она, примерно, такого же роста и веса, как и ты. В общем, идеально подходит под твой «размер».

Услышав слова «идеально», «подходит», «размер», Аркадий Вениаминович ещё больше возбудился и, стыдливо прикрыв рукой оттопырившиеся в паху штаны, честно признался себе в том, что теоретически он, наверное, и не отказался бы «поплавать» в прозрачном и тёплом бассейне с длинноволосой Русалкой с голубыми глазами. Представив пушкинскую Русалку, прыгнувшую с ветвей дуба в его объятия, Аркадий Вениаминович мечтательно прикрыл глаза и расплылся в блаженной улыбке.

– Ну, так что, мы плывём или нет? – не дала вдоволь понежиться в сладких грёзах нерешительному «жениху» суетливая рыба, намекая ему на то, что пора бы уже определиться с выбором и перестать мысленно дрочить.

– Да подожди ты, не спеши!– рыкнул на серебристую «торопыгу», Аркадий Вениаминович и взвешенно произнёс: – Женитьба – дело серьёзное. Одно дело «поплавать» с ней разок, и другое дело – жить с ней, потом, всю жизнь… А вдруг она окажется неинтересным собеседником? Или ленивой белоручкой, не умеющей готовить? Да и будет ли у нас с ней в сексе полная совместимость? Какой у неё темперамент? Она в постели голодная и ненасытная «акула», или флегматичная сонная рыба «дормитатор»? В общем, мне нужно побольше узнать о невесте, прежде чем надевать на себя парадные плавки.

– И что тебя в ней больше интересует – размер груди или размер её приданого? – сразу решила выяснить истинную причину женитьбы, селёдка, чтобы не тратить время на пустые разговоры.

– Здесь важен баланс, – с умным видом изрёк поддатый «философ», выставив перед собой указательный палец. – Его важно соблюсти, чтобы семейная «лодка» не накренилась и не пошла ко дну. А суть баланса проста – чем страшнее невеста, тем больше должно быть приданое. И наоборот: чем красивее невеста, тем меньше имеет значение приданое.

– Ты еврей? – спросила рыба, дослушав небольшую «лекцию» про баланс и «лодочное семейное равновесие».

– Нет. Я русский, – ответил Аркадий Вениаминович, вернувшись из образа «мудрого философа» в привычный образ «выпивохи». – А что?

– Да так, ничего, – с подозрением посматривая на собеседника, усомнилась в словах пьяного человека, селёдка, продолжая оценивающе следить за его поведением и манерами. – Просто у тебя имя с отчеством заковыристое и рассуждаешь ты о браке, как о коммерческой сделке. А русские себя так не ведут. Когда русский мужик смотрит на бабу, он первым делом глядит на её сиськи и жопу, и начинает думать не головой, а членом. А ты говоришь как расчётливый альфонс.

– Я прагматичный, – уточнил Аркадий Вениаминович и демонстративно оттопырил пучок волос на голове. – Я седеющий сорокадвухлетний россиянин, неплохо изучивший женщин. И мой опыт мне подсказывает, что прежде чем окунуться в этот омут с головой, я должен обо всём договориться «на берегу».

– Ну, что же. Это логично, – согласилась с доводами собеседника недоверчивая рыба и, удобно облокотившись на бортик ванной, приготовилась к долгому разговору. – С чего начнёшь «наводить справки»? С груди или с приданого?

– С приданым мне и так всё предельно ясно, – наполовину облегчил Аркадий Вениаминович задачу рыбы, освободив её от долгих перечислений ценного барахла, принадлежащего невесте. – Я подозреваю, что у Морского царя сокровищ на дне видимо-невидимо. Поэтому начнём с груди. Какая она у неё? Плоская как у камбалы, или здоровая как вымя у коровы?

– Ни то, ни другое, – усмехнулась селёдка, повеселев от приведённых «женихом» примеров. – Она у неё, где-то посредине, как раз между двух твоих крайностей. Упругая «четвёрочка». Годится?

– «Четвёрочка»? Это хорошо, – приятно удивился, Аркадий Вениаминович, и его глаза похотливо заблестели.

– А волосы у неё не из наращенных водорослей? – с азартом продолжил интересоваться невестой, «жених», спрыгнув со стиральной машины и подсев поближе к рыбе, чтобы той было легче говорить, не напрягая голосовые связки. – Тина у Русалок в подмышках не скапливается? Чешуя нежная или грубая? Царапать меня ею не будет во время секса? Рыбой от неё сильно воняет? Придётся мне её лимоном натирать, чтобы избавиться от этого запаха?

– Эй-ей-ей! Погоди! Не гони! Я не успеваю сообразить о том, что ты спрашиваешь, – нахохлила плавник на спине озадаченная селёдка.

– Прости, увлёкся немного, – виновато опустив голову, извинился перед рыбой Аркадий Вениаминович, остановив «выливающийся» из него поток откровенных вопросов.

– Увлёкся? Это уже неплохо, – иронично подметила селёдка и, недвусмысленно подмигнув «жениху», начала его передразнивать. – А говорил: НИКОГДА! НИ ЗА ЧТО!

Аркадий Вениаминович стыдливо покраснел.

– Ладно, не парься, – сжалилась селёдка над «сгорающим» со стыда новоявленным рыбофилом. – Отдайся своим чувствам на «полную катушку» и не думай о том, что о тебе подумают люди. Запомни! На самом деле людям некогда думать о тебе. Потому что они всегда думают только о себе. И ты подумай о себе и о СВОЁМ счастье, – дала мудрый совет «серебряная рыбка» и скрепила его удачной, по её мнению, цитатой: – Как говорил учитель-чёрт из известного детского произведения – «Люби себя, чихай на всех, и в жизни ждёт тебя успех!»