– Только не начинай снова курить, – пошутил Лан, бросая ей через стол свою.

– Не в этой жизни, – отмахнулась Юста, привычная к его беспокойству по этому поводу. В их компании курили все, кроме неё и Фрейи, но летом, сразу после побега Романа, Юста пыталась начать курить – данное помутнение она списывала на стереотип о том, что никотин успокаивает. Хватило её где-то на треть сигареты, после чего она заявила друзьям, что начала и бросила.

Влад разливал шампанское по бокалам, Мира зажигала свечи, расставляемые Вереском. Хрусталь на столе таинственно замерцал, создавая загадочную, но явно доброжелательную атмосферу.

Наконец Фрейя погасила свет, и у Юсты по рукам побежали мурашки от восторга. Такой правильный Новый Год у неё получался впервые в жизни, хотя согласились бы, пожалуй, с ней немногие, исходя из того, что снег до сих пор не выпал, и под окнами зеленела трава.

Лан раскладывал закуски по тарелкам, заботясь о девушках, Вереск настраивал в интернете трансляцию речи президента, Влад проверял, ничего ли не забыли.

Наконец появилась традиционная картинка, часы пробили первый удар, и Юста стремительно застрочила на своём листочке, уронила ручку, поджигая его, чуть не обожгла пальцы, стряхивая пепел в бокал и едва не подавилась, стремясь успеть выпить содержимое до последнего удара. Успела!

Юста счастливым взглядом обвела друзей.

– Желаю исполнения, – чуть слышно произнёс Влад, приподнимая свой бокал. Юста благодарно улыбнулась, отводя взгляд. Если то, что она написала, сбудется… Это воистину станет чудом.

– Предлагаю заняться подарками! – воскликнул Лан, вытаскивая из угла огромный пакет. – Это от нас с Фрейей.

– Не торопись, давайте по очереди! – перебил его Влад.

– Начнём с главы дома, – добавила Юста, тоже принеся из коридора свой увесистый пакет. Дарить подарки – это, пожалуй, лучшая часть любого праздника.

***

Новый Год Грета встретила крайне непривычно для себя, с Матвеем наедине. Она сама не знала, как так вышло, но давно поняла, что влюблена – и совершенно не той спокойной, ровной любовью к Максу и не той жаркой, пылающей страстью к Дрейку. Нет, между ними образовалось что-то новое, своё, пока непознанное. Матвей наблюдал за ней свысока, снисходительно позволяя любить и быть рядом. И Грету, импульсивную, энергичную, привыкшую к поклонению и обожанию, это неожиданно устраивало.

Матвей многому её обучил за прошедший перед Новым Годом месяц, уровень её силы возрос на порядок, Матвей с лёгкостью объяснил ей то, что давно не мог Макс. Или… не хотел?

Боль от расставания всё ещё терзала её, и Грета снова и снова обвиняла Макса в разнообразных грехах, раскаивалась, мысленно извинялась, хотела простить… и снова не могла. У неё мелькнула как-то раз мысль, что простить она не может не его, а себя – но это показалось слишком ужасным, и Грета затолкала эту мысль как можно глубже, не позволяя всплыть снова.

Дрейк в её жизни больше не появлялся, не делал попытки встретиться и объясниться, после нескольких звонков в самом начале, на которые она не ответила, он просто исчез, словно так и надо было. Грета выяснила, что его видели с какой-то девицей из знакомых Влада, и на этом успокоилась – почему-то при мыслях о нём боль её совершенно не терзала.

Привычные бокалы с шампанским Матвей им обеспечил прямо в постель, а ближе к утру Грета в одиночестве – Матвея срочно вызвали на работу, что, увы, не являлось редкостью, – нежилась в ванной. Она экспериментировала с тем, чему научил её Матвей, и картинка со стороны, несомненно, смотрелась бы весьма сюрреалистично. Несколько ярко окрашенных птиц сладкоголосо пели, вокруг разметавшихся по бортику ванной рыжих волос юной ведьмы порхали бабочки, огромные махаоны. Ну и на десерт, повинуясь желаниям Греты, из воды вырвались, преодолевая стандартные законы мироздания, рыбы, такие же яркие, как и другие созданные обитатели комнаты. По стенам пополз вьюнок, на глазах распускались его белые и голубые цветы, откуда-то из тёмного угла вылезла пара толстых кроликов, стремительно взлетела под потолок шустрая белка.

Упавшее на пол полотенце покрылось пушистым слоем мха, а на поверхности воды распустились пышные кувшинки.

Грета задумчиво запустила пальцы в шубу одного из кроликов, свесив руку, сделала воду погорячее и призвала бокал с коктейлем, таким же ярким, как и всё вокруг.

Пусть будет так. Она любит Матвея, а он никуда от неё не денется теперь. Он даст ей больше, чем могли дать Макс и Дрейк.

Пусть так.

Она до хруста сжала бокал в ладони, запрещая себе вспоминать.

***

Фейерверки пришлось запускать в парке прямо из травы. Звучало это странно, выглядело – тоже, но атмосферу не испортило. Юста подпрыгивала, радостно вскрикивала, заставляя любящего тишину и спокойствие Вереска морщиться, и даже успевала фотографировать Влада и Лана, запускающих очередную ракету.

– Жаль, что Макс не пришёл, – заметил вдруг Влад, – когда они возвращались домой уже под утро, допившие кофе с коньяком из термоса, уставшие и сонные.

– А он должен был? – удивилась Юста. Она сталкивалась с обоими – и Максом, и Гретой – ещё несколько раз дома у Влада.

– А, ты не в курсе… – Влад помрачнел. – Макс с Гретой расстались.

– Как?! – Юста даже спать расхотела. – Такая пара…

– Ну вот так, – пожал плечами Влад. – Оба хороши. Он сорвался и чуть её не изнасиловал, а она, как выяснилось позже, ему изменяла. С его же другом.

– С Дрейком? – уточнила Юста, вспоминая неприятного парня. Не зря он ей сразу не понравился. Приличный человек не станет спать с девушкой друга. Но Макс… Как он мог? Ведь видно же было, что он без ума от Греты, любит её на самом деле.

– Угу, – кивнул Влад. – Сама понимаешь… Там сложно всё, Макс хочет её вернуть, а она… – он вздохнул.

– Кошмар, – искренне отозвалась Юста. – Но просто не могу поверить, как Макс мог…

– Он сам мне признался, что не знает. Умопомрачение какое-то. Не хотел, не мог, но сделал – и никаких извиняющих обстоятельств у него нет. Так что Грету можно понять.

Юста задумалась, пытаясь представить себя на месте Греты. Выходило плохо – что значит, «чуть не изнасиловал»? Как можно сделать подобное с человеком, которого ты любишь?

Но с другой стороны… Бытовое насилие очень распространено, это раз, да и сама Грета могла впасть в ступор от шока и не попытаться сопротивляться. Другого объяснения, по крайней мере, Юста найти не смогла.

Впрочем, её это всё и не касается.

Наверное.

***

Макс встретил новогоднюю ночь с родителями – последний раз такое было, когда ему исполнилось 13. Тёма, его младший брат, двадцатилетний раздолбай, привёл какую-то девицу – он менял их так часто, что Макс и не пытался запоминать имена или внешность.

Мать была счастлива, что сыновья остались дома, отец же занимался каким-то очередным проектом, и Макс не стал соваться, рискуя попасть под горячую руку. Он виртуозно умел определять настроение отца, точно зная, когда заданный вопрос приведёт к объяснению и иногда даже к разрешению поработать вместе, а когда в ответ прилетит проклятье, которое попробуй потом сними без посторонней помощи. И сейчас он чувствовал, что лезть не стоит, и даже не жалел особо – в кои-то веки удалось поговорить с матерью на чистоту, рассказать ей всё то, что угнетало, поделиться болью и получить искреннее сочувствие в ответ, а не дурацкие оправдания, или, того хуже, беспочвенные обвинения. Как будто он сам не знает, что виноват. Как будто кто-то может простить его вместо него самого…

Часа в три утра он в одиночестве отправился на улицу. Тёплая погода позволяла даже не надевать шапку, тем более с его-то гривой волос, спадающих ниже плеч. Грета любила его волосы. Она часто перебирала пряди, заплетала косички или какие-то дурацкие хвостики…