Архимандритов с матросами поторопились спуститься вниз. Они столкнули шлюпку в воду и вновь отплыли от берега. Вольный шкипер выискивал пещеры, а один из матросов смотрел на океан, чтобы успеть предупредить о новой гигантской волне. Там, где обрывистый берег встречал грудью волны, были вымыты водой маленькие и большие пещеры. В одну из них Архимандритов завернул шлюпку. Вода окатывала его и матросов, волны стремительно неслись внутрь пещеры, норовя ударить шлюпку об острые выступы скал. Когда в пещеру врывался очередной вал, все вокруг наполнялось грозным гулом, а перед следующей волной на мгновение наступала зловещая тишина.

Шлюпка выбралась из морской пещеры и вновь поплыла вдоль берега. Пещеры, о которых говорил Сидор, появились одна за другой неожиданно, как будто из-за поворота. Между двумя рифами матросы провели шлюпку, и, когда ее нос уткнулся в берег, Архимандритов выпрыгнул на гальку. Матросы быстро отгребли на открытую воду, где должны были дожидаться шкипера, пошедшего обследовать пещеры.

По крутой тропинке, по крошащимся камням Архимандритов вышел к первой пещере. Сквозь расщелины в скалах поднимался горячий вулканический газ. В самой пещере стоял спертый, насыщенный запахами разложения воздух.

Архимандритов вошел внутрь и сразу очутился в темноте. Он зажег приготовленный факел. Неровный свет вырвал из мрака прокопченную временем и дымом вулкана мумию, подвешенную за спину к стене. В разных углах лежали мумифицированные покойники то ли на циновках, то ли завернутые в циновки. Повсюду валялись черепа и кости мертвецов, растасканные лисами и песцами.

Из дальнего угла послышалось фырканье. Шкипер невольно вздрогнул, но все же решительно прошел вперед и поднял факел. Из угла с тявканьем метнулся к выходу большой песец.

Тщательно осмотрев пещеру, Архимандритов не нашел никаких личин. Он погасил факел и вышел. Океан был спокойным. Шлюпка мерно покачивалась на волнах.

Илларион вошел во вторую пещеру. Она была меньше, но суше первой. В ней стояла развалившаяся от времени байдара, в которую когда-то был посажен покойник. От него остался один скелет без черепа. Череп валялся в стороне от байдары. В пещере больше захоронений не было. Тщательно освещая каждый вершок пола, Архимандритов обошел пещеру.

Две деревянные маски-личины округлой формы он нашел под остатками байдары, осторожно вытащил их и вынес наружу.

Одна личина изображала широкое лицо с большим и толстым носом. Брови вырезаны и окрашены в черный цвет. Массивные надбровные дуги прятали закрытые глаза. Нижняя губа в сравнении с верхней сильно выдавалась вперед. Губы были окрашены в красный цвет. Вторая личина напоминала первую, только нос был чуть тоньше да не так сильно выступала нижняя губа.

Архимандритов с каким-то странным чувством смотрел то на личины, то на скалы, небо и воду. Казалось, он ждал чего-то и боялся чего-то. Он вынес из мира мертвых то, что принадлежало тому миру. Но не разверзлись скалы, не налетел шторм. Ничего не изменилось вокруг, хотя шаманы грозили страшной карой всякому прикоснувшемуся к вещам покойников.

Илларион глубоко вздохнул и радостно огляделся по сторонам. Он совершил задуманное, он исполнил просьбу И. Г. Вознесенского.

В 1856 г. в Николаевском посту Архимандритов вручил академику Шренку коллекцию из образцов минералов, чучел животных и птиц, а также две шаманские маски-личины из пещеры на острове Атха.

4 декабря 1857 г. академик Л. И. Шренк от имени капитана корабля Российско-Американской компании Архимандритова передал Академии наук «коллекцию естественной истории и этнографии», как было записано в протоколе Академии от того же числа за номером 20, параграф 337.

С Амура Архимандритов вернулся на привычные трассы кораблей компании — из Ситхи или Калифорнии на Охотск и обратно.

На исходе 1860 г. имя вольного шкипера — командира корабля Архимандритова вновь оказалось на устах экипажей компанейского флота.

Тогда корабль «Кадьяк» под командой Архимандритова принял на острове Лесном груз льда и отправился в Сан-Франциско. Судно не успело пройти открытой водой сколько-нибудь большое расстояние, как получило огромную рваную пробоину в носовой части и стало тонуть. И снова хладнокровие и мужество Иллариона Архимандритова сыграли решающую роль в судьбе команды. Правда, на этот раз спасти судно не представлялось возможным, но нужно было спасти людей и ценности. Повинуясь спокойным распоряжениям командира корабля, весь экипаж на шлюпках успешно добрался до острова Лесного. «Сам же Архимандритов, — писал Тихменев, — оставил судно последним, когда уже вода начала быстро в него вливаться, но держался, однако же, вблизи его на шлюпке, изыскивая все средства спасти, что только было возможно».

Судно пошло ко дну, но никто не пострадал из людей, доверившихся командиру — вольному шкиперу Архимандритову. Еще долго бы плавал на компанейских судах креол — вольный шкипер, однако через семь лет он оказался безработным. Через семь лет, 18 марта 1867 г., русские владения в Америке были проданы правительству Соединенных Штатов, а через год Российско-Американская компания была ликвидирована, и дальнейшая судьба Архимандритова и еще более ста других поселенцев Ново-Архангельска оказалась в руках бездушных канцелярских чиновников. Всех этих людей, создавших славу России, утверждавших в то далекое и трудное время возможное содружество россиян и алеутов — двух разных народов, не включили, — как пишет Арсений Дмитриевич Авдеев, — в списки отъезжавших в Россию, и эти люди так и остались на Аляске… Вполне возможно, что среди этих забытых и, по существу говоря, проданных вместе с родиной людей оказался и мореход, «вольный штурман», командир компанейских кораблей Илларион Архимандритов.

Архивные изыскания А. Д. Авдеева позволили воссоздать страницы жизни Иллариона Архимандритова. Такое воссоздание стало возможным благодаря тщательному знакомству с коллекциями алеутов. Если представить себе труд ученого, то начало открытия было заложено в невидимой на первый взгляд памяти о собирателе, запечатленной в масках-личинах, в неслышном для непосвященного рассказе вещей о самих себе.

Такое же умение заставить заговорить вещь дало этнографу-сибиреведу Дориану Андреевичу Сергееву возможность разгадать смысл древнеберингоморского амулета предков азиатских эскимосов. На амулете из моржового клыка искусный резчик изобразил пять голов — моржа, горного барана, нерпы, волка и косатки. На амулете облики животных скомбинированы так, что в одном положении одна и та же деталь изображает рога барана, в другом — клыки моржа. Смотришь с одной стороны — и видишь морду волка, с другой — косатки.

Животные и звери перевоплощаются друг в друга. Казалось бы, какая может быть связь между китом-хищником — косаткой и сухопутным хищником — волком? Сергеев обнаружил эту связь.

Он поступил по методу К. Д. Лаушкина, который для расшифровки образов первобытного искусства советовал применять такой способ: «Подобно тому как расшифровываются письмена, сделанные на давно забытом языке, при помощи так называемой двуязычной надписи, так, очевидно, нужно поступать и с древними рисунками. Нужно найти, фигурально выражаясь, двуязычную надпись. Таковой в нашем случае будет составленная исследователем комбинация из древнего рисунка и дошедшего до наших дней мифологического рассказа, если тот и другой передают один и тот же сюжет лишь разными художественными средствами».

Сергеев обратился к эскимосским легендам и нашел рассказ о перевоплощении косатки в волка. Жители побережья, согласно этой легенде, считали, что зимой, когда море покрывалось льдами, косатка не уходила в более южные места, а на это время становилась волком и уходила в тундру. Превращалась косатка в волка в озере, которое называлось Кавратак и располагалось в углублении вершины высокой сопки.

Косатка, по представлениям эскимосов, а от них и чукчей, что-то вроде царя морских зверей, а волк — царь сухопутных.