Включая меня.

Зная, что когда Брэкстон узнает о моей жене, она никогда не простит меня, я ослабил хватку. Когда я начал отстраняться, Брэкстон повернула голову, а затем посмотрела на меня снизу вверх, и в этом обманчиво невинном взгляде был вопрос. Мое сердце начало бешено колотиться.

Блядь.

Она заполучила меня.

Она так чертовски завладела мной.

Я снова переплел наши пальцы, но она продолжала смотреть на меня так, словно могла прочесть мои виноватые мысли. Она хотела знать, почему я пытался отстраниться. Она бы не закрыла на это глаза, если бы я ее не заставил.

Отчаявшись избежать неизбежного, я сделал первое, что пришло мне в голову.

Я поцеловал ее прямо там, на глазах у гида и других охранников, следовавших за нами, делая вид, что работают. Со стоном она растворилась во мне, не утруждая себя раздумьями дважды, пока мы все глубже проникали в души друг друга. Я не мог перестать думать о ее губах с тех пор, как она обхватила ими мой член. Никогда не забуду, каково это было, когда она стояла передо мной на коленях.

Я смутно осознавал, что гид умолк на полуслове, Лорен убежал так, словно я украл его любимую игрушку, а Хьюстон замышлял заставить нас обоих заплатить. Ксавьер отправил по факсу согласие о неразглашении, чтобы сотрудники подписали их в обмен на наше покровительство, так что слухи не просочились бы наружу, но не это

было проблемой Хьюстона.

Он хотел заполучить Брэкстон для себя.

Он предпочел бы строить козни, плести интриги и устанавливать произвольные правила, чем просто признать это, чтобы мы могли смириться с тем фактом, что мы тоже хотели ее.

Брэкстон прервала поцелуй, и когда наши взгляды встретились, мы остались единственными людьми в этом мире.

— Отвези меня куда-нибудь, Джерико. Только ты и я.

Мне потребовалось всего полсекунды, чтобы понять то, что она сказала. Схватив ее за руку, я потащил ее обратно тем путем, которым мы пришли. Мы поспешили по мосту и под крытой дорожкой, прежде чем перейти в туннель, который разделял восточную и западную стороны парка. Или, может быть, это были север и юг.

В моем мозгу осталось недостаточно крови для критического мышления, не говоря уже о навыках навигации.

В тот момент, когда мы оказались под покровом темноты и вдали от пристальных взглядов камер слежения, я снова поцеловал Брэкстон. Положив руки ей на талию, я продолжал целовать ее, прижимая к стене туннеля. Я почти ничего не видел, но чувствовал, как она сводит меня с ума.

Мои руки скользнули вверх, дразня ее твердые соски через тонкую футболку. Она почти никогда не носила лифчик, и до сих пор я понятия не имел, насколько меня возбуждает этот легкий доступ. Я застонал, благодаря Бога за маленькие милости, когда задрал ее футболку, обнажая грудь и обхватывая губами сосок.

Какое-то время она позволяла мне развлекаться, вцепившись в мои волосы, как будто свисала со скалы, и я был ее единственным спасательным кругом, но потом…

— Рик.

Я почувствовал, что она пытается оттолкнуть меня. Мое сердце пропустило удар, прежде чем упасть в желудок. Неужели она уже передумала?

— Знаю, что это наш первый раз, и как бы я ни ценила прелюдию, уверяю тебя, я готова, — сказала она мне, тяжело дыша. — У нас не так много времени.

Она улыбнулась так мило, что, хотя я и подумывал о том, чтобы снова наброситься на нее, у меня не хватило духу отказать ей. Она хотела, чтобы ее трахнули прямо сейчас, и я был более чем готов к тому, чтобы это произошло.

Сегодня на ней были черные джинсовые шорты, что говорило мне о том, что трахаться в зоопарке не входило в ее планы. Она нуждалась во мне достаточно сильно, чтобы не волноваться, если нас поймают. Я быстро расстегнул ее шорты и помог ей стянуть их, так как они были чертовски обтягивающими. На ней были колготки в сеточку, но вместо того, чтобы терпеливо стянуть их с ее ног, я разорвал их на ее промежности. После того, как она ахнула, я наблюдал, как ее удивление перерастает в желание. Она смотрела на меня так, как смотрели все мои прошлые любовницы, когда до них доходило, что мои занятия любовью не соответствуют моей индивидуальности. Они ожидали чего-то милого и нежного. Это был первый раз, когда я пожалел, что не могу услужить ей.

— Жаль, что у нас сейчас нет кровати.

Она издала этот мурлыкающий звук, который отозвался эхом глубоко в моем животе и дошел до моего члена.

— Я тоже, но всегда есть «потом».

Я снова поцеловал ее, прежде чем повернуть лицом к стене. Ее волосы были собраны в пучок, а затылок манил к себе, так что я поцеловал и его, прежде чем наклонить ее. Она оставалась в таком положении, упершись руками в стену, пока я быстро расстегивал джинсы и вытаскивал свой член. Я молча молился, чтобы у меня была защита, пока выуживал свой бумажник и доставал из него единственный презерватив. Спасибо, блядь.

— Поторопись, — подгоняла она меня.

Я обернул свой член так быстро, как только мог, не порвав резинку и не испортив свой шанс. У нас всегда было то горячо, то холодно. Так что не было никакой гарантии, что будет еще один.

С этим напоминанием я быстро нашел ее мокрый вход. Мне нужно было оказаться внутри нее прямо сейчас. Медленно заполняя ее киску, я понял, что она была еще туже, чем я себе представлял. Если бы не Хьюстон, я бы подумал, что она девственница.

— Рик…

Я не мог ответить.

Она была слишком горячей, слишком влажной, и я слишком отчаянно нуждался в ней.

Обхватив ее бедро одной рукой, а другую положив на стену над ней, я начал жестко трахать ее, показывая ей, до какой степени я нуждался.

Я притянул ее тело к себе, одновременно входя в нее сзади.

Звук шлепков нашей кожи и моего члена, входящего и выходящего из ее киски, эхом разносился по туннелю, смешиваясь с ее стонами и моим кряхтением.

Пот выступил у меня на виске и собрался у нее на спине.

Я перестал осознавать, что меня окружает, и мне было все равно, наблюдает ли кто-нибудь за мной. Все, что имело значение ‒ это то, что я гнался за этим чувством.

Это… черт возьми, я даже не знал.

Что бы это ни было, этого не должно было случиться. Предполагалось, что она ничего для меня не значит. Теперь мне казалось, что я не смогу жить без нее.

Приподняв ее, я прижал ее лицом к стене, а затем схватил за подбородок, прежде чем повернуть ее голову:

— Что ты со мной делаешь, Брэкс?

— Не знаю, — захныкала она.

— Не знаешь? — эхом повторил я, двигаясь внутри нее. Она покачала головой, насколько позволяла моя хватка. — Чушь собачья.

Я должен был заботиться только о том, чтобы вернуть своих друзей, но вместо этого меня беспокоило только то, кто из нас сохранит ее. Если она выберет Хьюстона или Лорена… Я не смогу остаться. Я не смогу смотреть, как она счастлива с ними. Я был эгоистичным ублюдком, но я хотел быть ее эгоистичным ублюдком.

Слишком скоро я почувствовал знакомое шевеление в животе, когда мое сердцебиение участилось. Мое тело взяло верх, подталкивая меня к точке невозврата.

Мои бедра начали двигаться сами по себе.

Быстрее. Сильнее. Трахал с целеустремленным намерением.

Я трахал ее так сильно, что боялся, что у Брэкстон появятся синяки от силы с которой мое тело использовало ее. Прижатой к стене, ей некуда было деваться, у нее не было другого выбора, кроме как принять мои дикие ласки.

Любой, кто находился поблизости, сразу бы понял, что мы делаем. Доблестный герой, которым я хотел быть, подумал было остановиться, но потом мои мышцы напряглись, и я вцепился в Брэкстон, когда мое семя хлынуло в презерватив.

Чувствуя себя вялым и сонным, я наклонилась вперед, стараясь, чтобы большая часть моего веса не пришлась на Брэкстон. Я разрушил ее надежды сбежать. Я не хотел разрушать и ее кости тоже.

Под предлогом того, что мне нужно отдышаться и убедиться, что ноги меня выдержат, я выпрямился. Только когда я набрался смелости встретиться с ней взглядом, я повернул Брэкстон лицом к себе.