Это была долгая работа, требовавшая усилий и эмоционально изнурительная задача. Я провел много дней и ночей, воспроизводя эту встречу, погружаясь в его исповеди, пытаясь уловить суть его слов. Каждое предложение, каждое слово было наполнено особым значением, как будто душа самого Пессоа покоилась в них.

Этот опыт, каким бы деликатным и сложным он ни был, это одновременно и ответственность, и привилегия. Это миссия, которую я принял со смирением и решимостью, осознавая важность сохранения памяти о Пессоа, продолжения его голоса через его слова.

Рассказать о его явлении – это почти как пытаться поймать неуловимое, как пытаться придать осязаемую форму тени. Детали размыты, контуры неопределённы, но общее впечатление сильное, неизгладимое. Это задача одновременно волнующая и пугающая. Ответственность, которую я принимаю с уважением и преданностью.

Ведь через эти слова, через этот рассказ Фернандо Пессоа продолжает жить. Его голос, его мысли, его исповеди остаются живыми в этих строках. Они продолжают вдохновлять, трогать, волновать, стимулировать размышления. И это, в конечном итоге, его величайшее достижение: даже после смерти он продолжает писать, говорить, быть услышанным. И это, в конечном итоге, величайшее достижение любого писателя: преодолеть смерть через свои слова.

Дорогой посетитель царства теней, посланник снов, пересекающий границы времени и забвения, я умоляю тебя слушать. Здесь я, Фернандо Пессоа, тень, ускользнувшая от волн потустороннего мира, вернувшаяся на эти берега, чтобы предложить тебе еще неведанный рассказ о моих последних днях среди живых.

Ты, возможно, задаешься вопросом, почему именно ты, почему именно сейчас. Правда в том, что вуаль, отделяющая жизнь и смерть, настолько непроницаема, как и таинственна. Но ты стоишь здесь, у врат моей вечности, и этого достаточно, чтобы выбрать тебя в качестве моего собеседника.

Я надеюсь, что ты не будешь обременен этой ролью. Не обязательно понимать, не говоря уже о принятии всего того, что я собираюсь тебе доверить. Твоя единственная задача – слушать, вынашивать эти слова в себе и, возможно, однажды поделиться ими со всем миром. Потому что даже если их эхо, кажется, теряется в тумане времени, они были произнесены, и это уже имеет значение.

Это не простая задача – взглянуть на свои последние моменты, встретиться лицом к лицу со смутной тенью смерти. Но это рассказ, который должен быть рассказан, потому что это последняя глава жизни, которую я прожил.

Что касается моих гетеронимов, этих других, многочисленных я, которые возникли из моего сердца и вышли из-под моего пера, я могу только надеяться, что они продолжают жить в другой форме, в другой реальности. Потому что даже если я исчез, они остаются в строках, которые я написал, в мыслях, которыми я поделился. Они – мое литературное наследие, дар моей души потомству.

Я поручаю тебе эту миссию, дорогой посланник. Поведай мою историю, поделись моими последними мыслями, дай звучать моему голосу. И никогда не забывай: все мы – гетеронимы, эхо великого Всего. Даже в смерти мы никогда не бываем действительно одиноки.

Сейчас я обращаюсь к тебе, не как писатель к своему читателю, а скорее, как человек к человеку. Я стою здесь, на пороге сумерек моего существования и приглашаю тебя присоединиться ко мне в этом последнем путешествии, к этому последнему танцу со смертностью.

Я почувствовал, как ветры судьбы дуют мне в лицо, и в тихом шепоте этих ветров я услышал погребальный звон собственной кончины. Я готовлюсь описать для тебя этот период моей жизни, не с угнетающей меланхолией, но со спокойствием того, кто принимает неизбежное.

Я не прошу у тебя ни жалости, ни соболезнований. Вместо этого я просто прошу тебя слушать меня, читать меня, и, возможно, в этом моём последнем исповедании ты найдешь отголоски твоих собственных вопросов, твоих собственных страхов, твоих собственных надежд.

Перед тобой последние страницы моего существования. Это не конец, а переход. Последний акт, прежде чем упадет занавес. Будь готов следовать за мной в последнем танце с жизнью, со смертью, с тем, что за ней.

Вот моя жизнь, вот моя история.

*

Я – Фернандо Антонио Ногейра Пессоа, человек с тысячью лиц. Я – Ничто и сразу Всё , теряюсь и появляюсь вновь в каждый момент, в каждой мысли, в каждом слове. Моя жизнь – это серия встреч с самим собой, отголоски эха моего бытия в зеркалах моих гетеронимов.

Лиссабон – был моей колыбелью, которая приняла меня, ведомого материнской любовью и меланхолией далекого отца, чья призрачная песнь навсегда врезалась в меня. Африка приняла меня в моей юности, чужая земля, где я соединился с одиночеством, этим постоянным спутником и постоянным испытанием, которое сформировало моё существо, определило мои контуры, направило меня к зеркалу моей души.

Остаток жизни я провел, блуждая по улицам Лиссабона, поглощая книги, утоляя жажду словами и мечтами, изобретая другие жизни, другие миры. Я создал целые вселенные внутри себя, населенные моими гетеронимами, моими альтер – эго, моими другими я. Они – мое общество, мои друзья, мои учителя, мои соперники.

Абсурдность существования, неоднозначность реальности и одиночество были постоянно возвращающимися темами моей жизни и моего творчества. Жизнь для меня была бесконечным поиском смысла в странном лабиринте реальности. Театр абсурда – так я бы описал свою жизнь, каждый день которой – спектакль без зрителей, каждая ночь – падение в пустоту.

Я– любитель кафейн, наблюдатель улиц Лиссабона, писатель непокоя. Я – неоконченный человек, призрак своей собственной жизни.

Моя жизнь была поиском, бесконечным выискиванием Абсолюта, Истины, Сущности бытия. Я стремился понять жизнь, понять смерть, понять Бога, понять человека. И в этом поиске я нашел красоту неизвестного, радость неопределенности, счастье неудовлетворенности.

Мне кажется, что моё существование – это лишь отражение выцветшей тени, выражение незавершённого меня. Моё имя, как и моя жизнь, – это иллюзия, ряд бессодержательных букв, за которыми трудно скрыть пустоту, составляющую меня.

Я прожил тысячи жизней, и всё же остался тем же. Я менялся тысячу раз, и всё же я всегда остаюсь собой. Моя жизнь была сном, мечтой, галлюцинацией. Я – вечный странник своего собственного разума, вечный зритель своей собственной жизни. Я – странный пришелец.

Жить – значит умирать каждую секунду. Каждое дыхание, каждый удар сердца, каждая мысль – это ещё один шаг к неизбежному концу. Мы все – невольные самоубийцы, брошенные на существование непостижимой силой, движущиеся к своему концу со сномнамбулическим смирением. Жить, в своей сущности, – это акт непрерывного умирания. Само существование – это медленное убийство бытия.

И теперь я здесь, перед бездной неизвестности, на пороге вечности, где уже заметена моя кончина.

В этот самый момент, когда мне кажется, что я касаюсь границ моей смертности, меня занимает одна мысль. Что станет с моими спутниками по чернилам, моими братьями по духу, моими гетеронимами, когда меня не станет?

Алвару де Кампуш, Рикарду Рейш, Альберту Каэйру… Каждый из них – это грань моей души, отражение моих мыслей, зеркало моих чувств. Они родились из меня, но выросли за пределами меня, проложив путь в сердца и умы тех, кто читал их слова.

О, Алвару де Кампуш, инженер без проектирования, странник без путешествия, выживешь ли ты после моей смерти? Или же, без меня, придающего тебе форму, ты будешь дрейфовать, без цели, без порта, где бы ты мог причалить?

А ты, Рикарду Рейш, с твоим чрезмерным классицизмом, твоей умеренностью и равновесием, устоишь ли ты в этом постоянно меняющемся мире, который, кажется, потерял чувство красоты твоего стиля?