— Конечно, хочет! — возмутился он. — Как вы смеете…

— А это вы не видели? — язвительно спросила Н. С.

Она активировала монитор. Там снова проступила площадь перед таверной, но явно до атаки разрушителей. У входа столпилось множество людей в курортной одежде. Они размахивали пёстрыми флажками и лентами, ожидая кого-то. Человек в офицерской форме бодро шагал по улице, намереваясь обойти это столпотворение. Но когда толпа кого-то поприветствовала, он остановился.

— Эту запись мы сделали незадолго до смерти вашего клона, — объяснила Н. С.

Дверь таверны открылась, и наружу вышли двое. Одной из них была девушка с чёрными волосами — Барбара. Другого Птитс не знал. Это был рослый, мускулистый мужчина на две головы выше его возлюбленной. Увидев толпу, этот человек принялся размахивать правой рукой. А левой он прижимал криганку к себе.

— Поприветствуйте Барбару Винтер, мои друзья! — низким голосом проговорил мужчина.

Тут же появилась стайка репортёров с микрофонами.

— Кто она такая?

— Вы любите друг друга?

Карл испытывал великое недоумение, глядя на эту запись. Он понял, что рядом с Барбарой пребывал Эдуардо Порки, игрок из баскетбольной команды «Серенийские Свиньи». Это его афиши расклеили по всей Высокой горе перед отлётом Птитса на Нод.

— Мы знаем друг друга давно — наши родители дружат, — Авис слышал голос баскетболиста. — Но я уже много лет не видел Барбару и был рад встрече с ней в Штальштадте. Мы поговорили, вспомнили молодость, а сейчас я намерен жениться.

— Когда будет свадьба? — сразу влез некий репортёр.

Люди восторженно ахнули. Мужчина наклонился и поднёс губы к губам женщины. Карл до последнего надеялся — вдруг это не Барбара, вдруг это просто шутка или злой розыгрыш «Чумы»… Но это была не шутка — криганка и серениец на глазах Ависа слились в страстном поцелуе.

— Барбара! — Птитс вздрогнул, услышав дикий вопль.

Этот голос принадлежал ему — и при этом не ему. Клон в военной форме оцепенело стоял прямо напротив них.

— Что, Карл? — как ни в чём не бывало спросила криганка.

— Бар… ба… ра, — тише произнёс двойник Ависа. — Ты… любишь меня?

Этот вопрос бы задал и он сам, будь он тогда на Зекарисе.

Тем временем клона окружил всё тот же сонм репортёров и журналистов. Они о чём-то галдели, но Птитс не мог ничего расслышать. Да и не хотел.

— Пойми, ты нравился мне как друг и соратник, Карл, — спокойно произнесла Барбара. — Ты интересный и необычный, но… Мне нужна сильная рука, и у Эда она есть. Мы давно знаем друг друга и встретились сейчас на Кригсхайме.

«Как друг и соратник», «сильная рука»… Карл по эту сторону экрана не верил, что это Барбара. Та самая, которой он доверял, которая казалась ему родственной душой… А этот мускулистый боров лапал криганку, судя по тому, как шевелились её голова и шея… Птитс хотел увидеть на её лице боль и страдание, хотел, чтобы ей было неприятно. Но их он не нашёл.

— Я ещё… хочу сказать, — будто пьяный, пролепетал клон.

— Что вы хотите сказать? — подсуетился журналист.

— Чё? — рыкнул Эд, будто какое-то животное.

От этого слова толпа утихла, и все обратили внимание на главных действующих лиц сего спектакля.

— Сейчас здесь… будет опасно, — прохрипел двойник Птитса. — Эд, прошу об одном — береги её.

— Чё ты несёшь? — грубо произнёс мужчина. — Иди отсюда и не трогай нас.

— Идите… к космопорту, — Карл слышал в голосе клона отчаяние, которое испытывал и сам. — Спасайтесь, улетайте отсюда — БЕГИТЕ!

— Псих, чё ль? — злился и недоумевал Эд.

— БЕГИТЕ! — двойник вытащил из кобуры пистолет и выстрелил в небо.

Он хотел пристрелить этого возомнившего невесть что урода? Или спасти гражданских от грядущей напасти?

— Да я тебя щас… — любовник Барбары потряс кулаком в воздухе.

Двойник Карла навёл дуло на высокого мужчину.

— Береги Барбару! — крикнул клон.

— Пушку убрал! — прорычал Эд.

— БЕ-ГИ-ТЕ! — тот Птитс ещё раз пальнул в небо.

В это время за его спиной мелькнул телепортационный луч, и на площади появились разрушители, ведомые Леди Серпентирой.

Н. С. нажала на кнопку актуатора, и экран погас. Карл из настоящего только сейчас заметил, что его лицо стало мокрым от слёз. Он чувствовал себя так, будто одна из опор, что поддерживали его мир, не давая пасть в бездну, — рухнула за мгновение.

— Она… обманула меня, — только и мог выдавить он.

— Вы ей доверяли, — прошелестела за его спиной Н. С. — А ведь не стоило!

— Я… доверял ей! — Карл сорвался на крик. — ДО-ВЕ-РЯЛ!!!

— А она твоего доверия не оправдала! — оборвала Н. С. — Чего ты хотел, положившись в своей жизни на людей?

В сознание Карла молнией ударили слова, сказанные Серпентирой много лет назад: «Не стоит тратить свою жизнь на разочарование в других людях, Авис. Они глупы и мелочны, они подобны песку под твоими ногами. Это истина такая же непреложная, как законы Вселенной — это и есть закон Вселенной. Путь Змеи — единственно возможный. Если ты по нему не пойдёшь, то будешь до конца дней своих спотыкаться и обжигаться, а затем проклинать весь свет за свои же оплошности…»

Он всю жизнь бежал от безмерной пошлости мира, от всепоглощающего одиночества… И нашёл пристанище рядом с Барбарой Винтер, которая его бросила… Променяла на существо с повадками обезьяны… Как он мог поверить хотя бы на миг, что зияющую бездну в его сердце можно чем-то заполнить?

— Нет… — плакал Авис, — нет, нет, нет…

— Да, — равнодушно ответила прислужница «Чумы». — Все надежды бессмысленны. Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему меня зовут Н. С.? N. S. — «Nessuna Speranza». Я выросла на Кастароне, и на моём родном языке эти слова значат «никакой надежды».

Она говорила как Леди Серпентира и, похоже, ничем не отличалась от неё, кроме облика.

— Я вам не верю! — Карл не хотел признавать, что всё увиденное было на самом деле. — НЕ! ВЕРЮ! ВАМ! В «ЧУМЕ»!!! — выкрикнул он в лицо своей мучительнице.

— Имеете право, — сухо произнесла Н. С. — Но есть ещё кое-что, что заслуживает вашего внимания.

— Покажите, — вполголоса попросил Птитс.

Женщина нажала на кнопку, и экран снова загорелся. Карл увидел серую комнату, аскетично обставленную угловатой мебелью. Камера, закреплённая на потолке, снимала двух обнажённых людей на широкой кровати. Эд оседлал Барбару, будто она была лошадью, и делал телодвижения, от которых криганка томно вздыхала.

— О, да, да! — Барбара пребывала в экстазе.

На экране прыгали её лицо, полное блаженства, и тупая морда Эда. Птитс ощутил приступ тошноты. Это животное двигалось резко, и Карлу казалось, будто Барбара временами стискивала зубы от боли — лишь затем, чтобы снова отдаться умиротворяющей страсти. И неужели всё это ей нравилось?

Авис относился к её телу бережно и хотел, чтобы ей было хорошо. Он не воспринимал её как кусок мяса или живую куклу для удовольствия, но при этом и не делал из неё прекрасную даму, которая требует рыцарского поклонения. Для Карла Барбара была человеком, таким же, как он. Он относился к ней как к разумному существу, как к равной…

Но оказалось, что ей это было не нужно. Она променяла нежность и доверие на грубые «ласки» Эда. А Птитс, вероятно, и правда был для неё просто другом — как и для одноклассниц, которые любили с ним пообщаться, но при этом заглядывались на хулиганов и спортсменов из параллельного класса…

— Хватит, — остановил Карл, не в силах больше смотреть, как Эд тычет членом в Барбару. — ХВАТИТ!!!

Н. С. неохотно выключила монитор. Авис тяжело дышал, и слёзы текли из его чёрных глаз. Реальность вокруг стала мутной и расплывчатой. В ней больше ничто не имело значения. Снова он чувствовал себя разбитым. Это ощущение его сопровождало и прежде, с давних пор. Но что, если теперь он не смирится с ударами судьбы, что сочла его недостойным? Что, если теперь он ей что-то противопоставит?

Карл почувствовал, как на смену горю пришла злость. Сильный, необузданный гнев наполнил его жилы. Раньше он тоже чувствовал эту разрушительную ярость, но подавлял её, желая быть хорошим и правильным. Но для кого? Для родителей, которых он оставил давным-давно? Для тех ничтожеств, которых он по ошибке считал своими? Для себя? А что это ему принесло? Это сдерживание…