— Я его поймал! — довольно произнёс Хаямура.

Враг был в прицеле.

— Огонь, сейчас же! — скомандовал Пиксель.

Пушка выстрелила, и транспортное средство Одержимого взорвалось. Вернее, взорвался дрон, вокруг которого замерцала и вскоре погасла голограмма флаеробуса.

— Наш оказался ненастоящим! — подытожил Антимон.

— Смотрите! — Босс ткнул толстым пальцем в экран.

Из-под арки моста, ведущего к небольшой башенке, вынырнул ещё один красный флаеробус. Сомнений не было, чей — они редко залетали на нижний уровень Рейвентона.

— Неужели он такой тупой? — бросил судовой врач.

— Выходит, что да, — обрадовался Пиксель. — За ним!

— Надеюсь, этот настоящий, — пробубнил Босс.

— Что ж, тут все надеются, — скривился капитан.

Сверкнула молния и пророкотал гром. Тартана устремилась вниз, за новой целью. Под ними чернели клубы тумана, а слева и справа проносились ряды зданий. А где-то наверху бурлила ночная жизнь города, разгуливали аристократы в цилиндрах и благородные дамы в пышных платьях…

— Мы и его подстрелим, — сказал Хаямура.

На экране флаеробус совместился с линиями прицела. Ещё один удар из пушки — и реактивный двигатель на корме вспыхнул. Пикселю ненадолго показалось, что флаеробус охватила синяя вспышка силового поля. Но даже если Одержимый активировал щит, это его не спасло.

Двухэтажный транспорт теперь летел подобно птице со сломанным крылом — дёргано и по-настоящему хаотично. Должно быть, им управлял действительно хороший пилот — ночью, под ливнем и в тумане у плохого не было бы шансов.

— Пора его прикончить, — с азартом сказал Антимон.

— Не надо, — осадил врача Пиксель. — Мы их повяжем и сдадим охранителям.

Он знал, что Одержимый далеко не уйдёт. Красный флаеробус постепенно снижался. Свернув налево в переулок между двумя монументальными башнями, он с грохотом врезался в железобетонную стену.

Тартана Пикселя села в начале этого небольшого тупичка, который оказался лишь выемкой в циклопическом фундаменте. Трап опустился, и все корсары, кроме рулевого, выскочили наружу. Там не было ни жилых блоков, ни магазинов — одни железные готические двери подсобных помещений. Снизу тянулись узкие металлические лестницы, которые где-то наверху тонули в слоях тумана. Вода стекала по желобам, выбитым в пологой, покрытой брусчаткой улице.

За флаеробусом дымился чёрный след. Всю носовую часть смяло в лепёшку. От реактивных двигателей высоко поднималось пламя, которое не гасло даже от дождя. Экран с богохульной надписью частично разбился, как и окна на обоих этажах флаеробуса.

— Уходите! — прогремел голос Одержимого. — Я сам задержу их!

Его подельники выбрались на улицу и побежали прочь. Корсары погнались было за ними, стреляя из пистолетов, но враги скрылись за обломками. А на смену им пришёл сам Одержимый. Высокая фигура в длинном чёрном плаще одиноко стояла рядом с пылающим флаеробусом, гордо выпрямившись.

— Вперёд, за ним! — проорал Пиксель, вытащив саблю из ножен.

Одержимый развёл руками, и с щелчком из-под просторных рукавов выскочили лезвия. В этих острых клинках отражались языки пламени.

— Нападай, корсар, — металлическим басом сказал Одержимый, слегка поклонившись.

Команда Пикселя начала подъём по брусчатке. Капитан был первым. Он замахнулся корсарской саблей — и Одержимый отразил выпад, подставив сразу два лезвия.

— О, эта ярость… — с восхищением сказал человек в маске.

— Мы только начали! — огрызнулся Пиксель.

Товарищи подтягивались к капитану, чтобы поймать подельников Одержимого. Но вдруг словно из ниоткуда над переулком завис полицейский флаер. Вернее, некогда бывший полицейским — поверх символов Империи и Рейвенхольда кто-то наспех нарисовал страшные рожи, а на палубе столпились беглые заключённые.

— Да чтоб вас змей задушил! — выпалил Антимон.

Флаер наклонился, низко паря между колоссальными стенами. Завязалась перестрелка. Бритая бунтарка навела на корсаров пулемёт, но её быстро снял Свинтус из пистолета. Остальные преступники спрыгнули с палубы, громко крича. Их оружие было разнообразным — ножи, гвоздодёры, пистолеты, парочка автоматов…

— Получай! — Босс всем весом навалился на разрушителя, чей голый мускулистый торс покрывали татуировки змей.

Врач тем временем проткнул саблей высокого и жилистого беглеца. Их становилось всё меньше, но и несколько корсаров пали от вражеских пуль. Сражение было жестоким — на близкой дистанции и без каких-либо возможностей укрыться. Добраться до обломков флаеробуса было себе дороже.

А чуть поодаль Пиксель сражался с Одержимым, едва уворачиваясь от резких выпадов лезвий. В какой-то момент клинок пронёсся прямо перед носом Пикселя, и у того чуть не остановилось сердце.

— Давай дерись! — дразнил главный террорист.

Корсар не видел лица врага — лишь собственное, искажённое золотистой маской. Как в дешёвой комнате смеха на Сэхримнире, куда водил Пикселя старший брат. Капитан размахивал саблей, но Одержимый всё отразил. И отскочил, расправив плащ, словно тёмные крылья.

На фоне горящего флаеробуса они сошлись в смертельном танце. Сверху лил вечный дождь, а редкие молнии разбавляли сумрак. Движения Одержимого были отточены и изящны. Иногда Пикселю казалось, что злодей — не человек, а нечто сверхъестественное… но то лишь бессмысленное суеверие. Плащ врага то и дело вздымался, будто раскрывающийся зонтик. А стиль капитана не отличался элегантностью: обычная школа сначала сэхримнирских поселений и тюрьмы космоварваров, а затем — узких коридоров на борту кораблей.

Заключённые бросались на корсаров с животной яростью, скопившейся за долгие годы в недрах Кроуярда. Антимон выбил из рук одной женщины нож и застрелил её из пистолета. Босс орудовал кулачищами, разбросав беглецов вокруг себя. Этим уголовникам не помогли даже гвоздодёры и тяжёлые разводные ключи.

Хаямура поднял тартану на несколько метров и задействовал пушку. Пара выстрелов — и громадина флаера рухнула наземь, а его хвост отвалился и улетел в туманную пропасть.

Пиксель замахнулся саблей на Одержимого. Тот парировал лезвием, и оружие засверкало в свете огня. Разозлившись, капитан сделал ещё один выпад. Но клинок лишь прошёл сквозь чёрный плащ. Это же просто голограмма, иллюзия! Дождь проходил сквозь неё, оставляя лёгкую рябь. Тут же тычок сзади — и оружие корсара упало на землю, выбитое из руки.

— Хочешь так, да? — гневно обернулся Пиксель. — Ну получай!

Одержимый лишь слегка наклонил голову. Голограмма тем временем растворилась в воздухе. Корсар сжал кулаки и принял боевую стойку. Он наступал, а Одержимый уклонялся, изредка блокируя удары запястьями. К удивлению, движения врага были пусть быстрыми, но шаблонными и заученными. При всех своих фокусах террорист оставался предсказуемым, будто совсем недавно научился драться.

А Пиксель был стихией. Пройдя через множество стычек с подросткового возраста, он чувствовал себя в бою как рыба в воде. Запомнив манеру противника, теперь он мог обойти смертельные лезвия. Ударом ноги корсар отбросил человека в маске к стене, и один из клинков отломился.

Издав короткий вопль, Одержимый бросился вперёд, словно бешеный бронтодонт, орудуя оставшимся лезвием. Пиксель нырнул за спину врага и толкнул его. Золочёная маска впечаталась в железобетон, и капитан схватил Одержимого за голову. Снова удар о стену — и от шлема пошли электрические искры. Враг пошатнулся, и Пиксель увидел, что маска разбита наполовину. И то лицо, которое под ней скрывалось…

Нет.

Нет.

Это.

Невозможно.

На Пикселя смотрел его давний друг. Чёрный глаз, прямая густая бровь, выдающийся, похожий на клюв нос. Нет, это не мог быть он…

— Карл? — остолбенел корсар. — Карл Птитс?

Одержимый снял остатки маски, и молния подсветила его образ. Это был точно Карл Птитс, словно вернувшийся из мира мёртвых. Только капитан «Аркана» помнил его другим — пусть и подчас холодным, но здоровым и полным жизни. Сейчас же на Пикселя взирало привидение. Худое, со впалыми скулами, а в глазах — боль и нечеловеческая, почти звериная злоба. Чёрные волосы, которые корсар помнил короткими, отросли и топорщились во все стороны.