Наконец Леди и два Лорда Разрушения дошли до конца лестницы. Перед ними находилась дверь из чёрного дерева — массивная, украшенная изящными резными узорами. Отдышавшись, Фридрих Грюнвальд взял металлическое кольцо, которое держала в пасти ручка в виде змеи, и три раза постучал. А когда никто не открыл, отворил сам.

В круглом зале, как обычно, было темно. Изумрудные занавески почти полностью скрывали готические окна, и свет исходил лишь от электрических свечей в канделябрах. В самом центре помещения располагался круглый деревянный стол, и рядом с ним поднимались заострённые спинки четырнадцати стульев, за которыми сейчас никто не сидел. Все люди в комнате, а именно Высшие Лорды Штейнштейн и Носферату и Высшая Леди Ребеллия, собрались вокруг Философа, а чуть поодаль, в тенях скрывалась Леди Серпентира. Видимо, она одолела бронтодонта и добралась сюда тайными ходами.

— Верховный Владыка, я прошу прощения… — начал было Грюнвальд.

— Только члены Совета Тринадцати могут зайти без приглашения! — выпалила Ребеллия.

Вестница революции и не скрывала своей неприязни, впиваясь в Ариана взглядом.

— Извините, но я здесь по делу особой важности! — парировал Грюнвальд. — Возможно, вы уже знаете от Леди Серпентиры, но в подземелье Замка скрываются заговорщики, которые задумали переворот! И человек в зеркальной маске, Одержимый — их пешка!

Высшие Лорды и Леди взирали на него, Хелен и Хосрова с презрением. Верховный Владыка приблизился к Фридриху, опираясь на чёрный посох. В длинной тёмно-зелёной мантии, расшитой греческими буквами, Философ производил впечатление добродушного, но властного мудреца. Его лишённая волос голова слегка блестела в приглушённом свете зала, зато густая седая борода доставала аж до пояса.

— Я прошу тебя успокоиться, юный Лорд Ариан, — старческий голос Философа был лишён злобы и строгости.

Уголки рта Верховного Владыки поднялись в улыбке, которая почти потонула в бороде, а в пронзительных зелёных глазах пылал едва уловимый, но холодный огонь.

— Он не может успокоиться! — взвилась Хелен. — Нам всем грозит большая опасность!

— Нет никакой опасности, прелестная Леди Йаванна, — подмигнул ей Философ. — В подземелье действуют тайные агенты по моим приказам, а Одержимый — тщательно спланированная операция, вот и всё.

Фридрих впал в ступор. Неужели «Чума» действовала с полного согласия Верховного Владыки, и ей не стоило препятствовать?

— Но как же то, что мне говорила Леди Серпентира? — он посмотрел на змею, чьи красные глаза сверкали в полумраке. — Я думал, что помогаю вам, а оказалось…

Ребеллия скорчилась от отвращения. Штейнштейн, лысеющий мужчина в халате учёного, посмотрел на Фридриха, как на сомнительную, антинаучную гипотезу. Одеяния Высшего Лорда были сшиты из разных грязно-белых лоскутов, а в правом их кармане блестела колба с резиновой пробкой. Остатки длинных белых волос Штейнштейна торчали в разные стороны.

— С Леди Серпентирой я ещё поговорю, не переживай, — мягко ответил Философ. — Если ты хочешь, то мы можем сказать, кто скрывается под маской Одержимого, только, все трое, обещайте хранить это в тайне.

Фридрих перевёл взгляд на змею, и та поводила в воздухе раздвоенным языком. Что бы это значило?

— Да, я хочу это узнать, Верховный Владыка, — согласился Ариан. — И никому не сообщу засекреченные данные.

— И я не скажу, — подтвердила Хелен.

— И я, — буркнул Хосров.

— Хорошо, — Философ улыбнулся в бороду.

Он подошёл к стулу с самой высокой спинкой и нажал на пару кнопок в столе. По центру круглой столешницы вырос изумрудный голографический экран, где был в полный рост изображён человек в длинном плаще с высоким воротником и в зеркальной маске.

— Ваши сомнения напрасны, мои молодые друзья, — заговорил Верховный Владыка. — Одержимый — выходец из этих стен, и его настоящее имя — Лорд Лукардо.

Он покрутил шариком-манипулятором, встроенным в стол, и рядом с полноразмерным Одержимым появились две фотографии — в анфас и в профиль. На них Фридрих разглядел человека в таком же плаще, только без маски. Под шлемом оказалось благородное лицо с орлиным носом и выступающими скулами. Светлые, коротко стриженные волосы были ровно прилизаны. Глаза излучали злобу, а в ухмыляющемся рту блестели острые клыки — бутафорские или имплантированные.

— Носферату, расскажи ему, — Философ кивнул Высшему Лорду.

Весьма худой и бледный мужчина неопределённо преклонного возраста подплыл к Фридриху. Носферату облачился в чёрный строгий фрак, поверх которого тоже накинул длинный плащ. Безволосая голова Высшего Лорда была изрыта морщинами, уши — заострены, а глаза налились красным.

— Лорд Лукардо — мой самый способный оперативник, — замогильным голосом прохрипел Носферату, водя длинными пальцами в воздухе. — Мы тренировали его два года, и сейчас он выполняет невероятно важное задание. Подробностей сообщить не могу.

Пока Высший Лорд говорил, он не один раз обнажил неестественно большие клыки.

— Хм… понятно, — но Фридрих вообще ничего не понимал.

Если Одержимый был проектом Носферату, то как с любимой вампирской темой Высшего Лорда вяжутся чумные доктора из подземелий?

— А теперь идите и займитесь своими делами, — снисходительно продолжил Философ. — И, прошу вас, не стойте на пути Одержимого. Он верно служит делу Разрушения.

В подтверждение своих слов он пристально посмотрел на Грюнвальда.

— Хорошо, Верховный Владыка, — произнёс Фридрих. — Спасибо.

— Помните, Ариан — пока обстоятельства играют не в вашу пользу, — Ребеллия не упустила случай его подколоть.

— И советую проверять факты! — поддакнул возлюбленной Штейнштейн. — Настоящий учёный не руководствуется домыслами!

— Спасибо за… напутствия, миледи и милорд, — невозмутимо ответил Фридрих. — Идём! — он повернулся к Хосрову и Хелен.

Все трое покинули Зал Совета. Когда двери захлопнулись, Грюнвальд был готов поклясться, что слышит за ними крики Леди Серпентиры — будто она корчилась от невыносимой боли. Неужели всё-таки существовал тот, кто мог причинить ей вред? Но с чего бы ей подчиняться Философу, будь он слабее её?

— Какого змея это всё значит? — возмутилась Хелен. — Даже ребёнок бы понял, что здесь что-то не так!

С Фридрихом и Хосровом она шла по просторной галерее с высоким потолком — той самой, где некогда рассталась с Цапфером. Справа сменяли друг друга большие готические окна, за которыми виднелся космос, а слева тянулись ряды картин. Для экономии энергии портреты отключили на праздники, и в вычурных серебристых рамках зияла чернота экранов. Кроме трёх товарищей по несчастью, в коридоре почти никого не было — лишь немногочисленные компании инициатов, не улетевших на независимые планеты, да одинокие прохожие. Широкие подоконники непривычно пустовали — первые экзамены начнутся ещё через несколько дней.

— А что же случилось на Великородине? — полюбопытствовал Грюнвальд.

— Одержимый… — Хосров остановился на полпути. — Он взорвал дома, и… обломки убили тысячи людей, которые праздновали День Империи на баржах.

— Хм… — Фридрих задумался и посмотрел на Хелен.

Девушка закрыла глаза и глубоко вздохнула, качая головой, а её друг мысленно попробовал связать события на Рейвенхольде и Великородине. И пока не получалось — цель Одержимого и «Чумы» оставалась неясна.

— Я тебе поражаюсь, Ариан, — изумился Хосров. — Ты не сочувствуешь этим людям?

— Сочувствую, но конкретно сейчас пытаюсь понять, что же происходит, — с нажимом ответил Грюнвальд. — Нам нужно самим всё выяснить, только сперва каким-то образом улететь отсюда. Здесь Философ не даст нам покоя.

— Что ж, мысль здравая, — согласился бывший заговорщик, продолжив шаг.

— Серпентира заперта у Философа и нам помочь не может, — протянула Хелен. — Но что, если мы возьмём её фрегат?