Глава 9

Мятежеведение для начинающих

— Мы на позиции. Взрывчатка наготове.

— Генеральский флаер под аркой через две минуты. Удачи!

Чёрный блестящий флимузин летел по ночной улице, освещённой редкими огнями. Внутри сидел высокий худой человек и кричал в открытое окно с отчётливым милославским акцентом:

— Я ваш ге́нерал! По́винуйтесь мне!

Длинный роскошный флаер направлялся в сторону двух небоскрёбов, соединённых аркой.

— Три…

— Я ваш ге́нерал!

— Два…

— По́винуйтесь мне!

— Один…

— По́винуйтесь мне! По́винуйтесь!

БАБАХ!

Заряды, заложенные в опорах арки, взорвались, и флимузин оказался под обвалом из кусков железобетона. Антигравитационный привод и реактивный двигатель перестали работать, и флаер стремглав полетел вниз, на нижний уровень города.

— Ура, Карл!

— Получилось, Фридрих!

Два подрывника спрятались в одном из небоскрёбов. Через большое стекло они видели взорванную арку.

— Неплохо, ничего не скажешь, — послышался женский голос из наушников Карла, — не высший балл, конечно. Можно считать, что вы получили зачёт.

— Есть! — Карл запрыгал на месте.

— Потише, Карл, — попросил его Фридрих.

Завизжала сирена. На глазах Карла и Фридриха город стал призрачным, а затем и вовсе ушёл в небытие. Они стояли в просторной комнате с ровными серыми стенами, а их чёрные плащи превратились в костюмы с датчиками.

— Авис, Рубер, — в комнату вошла Ребеллия, — что ж, вы готовы посеять страх в большом городе.

Карл и Фридрих переглянулись.

— Но наука революции состоит не только из террора, — произнесла Высшая Леди, — наоборот, многие из нас считают, что он вреден. Я тоже так полагаю.

Первый год Карла в Тёмном Замке подходил к концу. Учёба оказалась сложной — она требовала гораздо больше усилий, сообразительности и концентрации, чем подготовка к имперским экзаменам. Мало того, что занятия длились так же долго, как и в университетах Империи, так и сами предметы, которые здесь изучались, были трудными и необычными. А в конце каждого семестра проводились зачёты и экзамены, где от инициатов требовали выложить все свои знания. Не сдавших не отчисляли — в Замке и так было очень мало людей, но это оставалось для них плохой рекомендацией на всю жизнь.

Высшая Леди Ребеллия любила подчёркивать, что самой главной наукой для будущих разрушителей является мятежеведение. Оно состояло из двух частей — теоретической и практической. В классных комнатах в Главном корпусе инициаты в группах из двадцати человек изучали историю восстаний — от Французской и Октябрьской революций на Древней Земле до переворотов на Великородине и Кригсхайме. Леди Ребеллия учила обращать внимание на тактику и стратегию революционеров, на приёмы, которые они использовали. После этого приходила очередь практики. В подземных коридорах Леди Брунгильдия занималась с инициатами физической подготовкой. Учитывалось состояние и здоровье каждого, поэтому всех распределили по разным группам и более-менее представляли, кто будет сражаться на передовой, а кто — заниматься пропагандой и агитацией. Более специализированная подготовка проходила в трансформере — комнате, создающей виртуальное пространство, где совершались реальные движения. Именно там Карл вместе со своим другом Фридрихом Грюнвальдом взрывали голографический флимузин ненастоящего генерала Хонорика.

Кроме мятежеведения, немало хлопот доставляли и естественные науки. Математику вёл Лорд Хэттер — молодой, сильно заикающийся мужчина с глазами, горящими от увлечённости своим делом. Он носил потёртый костюм непонятного цвета и большой цилиндр. На первом занятии Хэттер сказал:

— П-поначалу мат-математика ум в п-порядок п-приводит, а потом только с ума с-с-сводит. П-п-пусть в-вас никто не об-обязывает изучать её так же долго, как я, однако относиться к моему предмету в-вы должны с-серьёзно, ведь многие на-науки построены именно на м-математике.

Главным по точным наукам был Высший Лорд Штейнштейн, поэтому в расписание включили очень много часов химии. Раньше этого эксцентричного преподавателя звали Мойше Фойерштейн, и он был уважаемым профессором Имперской Академии Наук. Но после окончания работы над новым химическим оружием его научную группу распустили, результаты исследования передали охранителям, а к нему самому и ещё нескольким руководителям проекта отправили группы захвата. Мойше встретил отряд штурмовиков у себя дома во всеоружии — ему помогли избежать смерти собственноручно изготовленные ядораспылители и спрятанные в стенах газовые ловушки. Второпях покинув Землю, Фойерштейн осел в Тёмном Замке, где за ним быстро закрепилась репутация настоящего маньяка. И теперь на лекциях в Аудиториуме Штейнштейн рассказывал о боевых отравляющих веществах так, будто в них есть что-то забавное.

— Зоман — яд нейропаралитического действия, — пищал Лорд-учёный на одном из своих занятий, — вы ни за что не поверите, но он пахнет яблоками, так что будьте осторожны, поедая яблоки. Может быть, вас хотят отравить?

От подобных перлов одни инициаты недоумённо переглядывались, а другие смеялись — как правило, вымученно, чтобы поддакнуть преподавателю. Карл же порой находил цитаты учёного забавными и записывал в свою тетрадь рядом с химическими формулами и реакциями.

— Я вроде не заполнял Аудиториум веселящим газом, — хихикал Штейнштейн, глядя на своих учеников, — так что вы должны молчать и слушать меня внимательно.

А больше всего радости учёному приносили занятия в лаборатории. Инициаты синтезировали разнообразные ядовитые и взрывчатые вещества, и каждый взрыв или отравление вызывали у него щенячий восторг.

— О-хо-хо! — воскликнул он, когда Леди Эскулапия обрабатывала очередному пострадавшему ожоги, — взрыв означает, что на выходе получилось правильное вещество, но! — он отпил спирта из колбы, — вы допустили ошибку в методике.

В это время Карл застыл от ужаса, отчаянно проверяя, правильно ли он сам выполнил все шаги. Вдруг он добавил в свою колбу чего-то лишнего, и она разлетится на мелкие осколки? К счастью, этого не произошло — Авис во всём старался следовать методике, не позволяя себе даже незначительных неточностей.

Но самым запутанным и непонятным предметом оказалась философия и космология пространства. Стены кабинета, в котором её изучали, были такими же, как и везде в Тёмном Замке, только никто не мог их разглядеть за изображениями пагод, иероглифами, красными фонариками и дымом от благовоний. Занятия вёл Высший Лорд Хотеус, который выбрал себе имя и образ в честь бога счастья из одной забытой религии Древней Земли. Это был добродушный спокойный толстячок с постоянной улыбкой до ушей. Однако ходили слухи, что раньше он был могучим воином Империи Синто — одного из немногих независимых государств людей. Хидео Будай — так его тогда звали — защищал свою страну от имперских миссионерских флотилий. А теперь он вместе с инициатами пил чай и рассуждал, что такое бытие и что можно считать существующим. Карл запутался в этой онтологической философии, да и она не была ему особенно интересна, поэтому он просто наслаждался чаем и слушал занятные байки Хотеуса:

— Я сижу себе, медитирую, ищу просветления, а тут Кендзи, мой приятель, подкрадывается сзади и давай дубасить палкой по спине. Вот тогда-то я и понял, что это истинное просветление — внезапное. На следующий день я поделился своим открытием с Кендзи…

Концепции, которые можно применить в реальном мире, привлекали Карла сильнее, чем абстрактные и отвлечённые ветви философии. Он любил слушать лекции по истории, которые читал Лорд Вальдемар. Этот толстый и бородатый мужчина, который заплетал длинные седые волосы в хвост, походил на добродушного имперского профессора. На занятия он приходил в коричневой мантии поверх серого делового костюма.