Да уж, по-прежнему чудны дела твои, Господи! А первоапрельские шутки иногда суровы. Впрочем, я же знаю, где живу… И что без юмора, порой сурового и философского отношения к жизни в наших условиях выжить, иногда, как-то сложно. Впрочем, многие это и без меня знают.

В своих «беседах о русской культуре» замечательный отечественный литературовед и культуролог Юрий Михайлович Лотман, затрагивая тему чтения художественной литературы, говорил, что над книгой важно мечтать. Ученый имел ввиду процесс ассоциативного мышления, позволяющего, в том числе визуализировать читаемое. В этом случае видение и понимание произведения становится объёмней, глубже, интересней, в конце концов. Так просто. И так мне знакомо с самого детства – возникающие перед глазами яркие живые и захватывающие дух картинки самых разных событий и обстоятельств, монотонно и монохромно отпечатанные одними и теми же буквами в разных сочетаниях между собой, на одинаковых бумажных страницах. Сколько всего за этими, в общем то простыми значками, можно увидеть и понять! А сколько всего можно увидеть не просто за буквами, но людьми?! Может быть поэтому последние годы я почти не читаю книг? Читаю людей. Иногда перечитываю, порой под новым ракурсом и это, порой, уникальное чтиво. Безумно интересные «истории», «новеллы», «романы», «эссе», «рассказы» и «поэмы», «мемуары», которые ты встречаешь на своем пути, среди которых живешь, работаешь, ходишь по улицам, ездишь в метро и путешествуешь по миру, возможно такой же «читаемый» кем-то.

И вот она, все такая же обаятельная с такой же мальчуково-стройной фигурой и такой же короткой стрижкой, одетая стильно и со вкусом, в приглушенно-кобальтовые тона, с немного уставшими, но такими же, как и двадцать лет назад прекрасными карими, внимательными и немножко по-детски встревоженными глазами. Она стоит на фоне освещенной стены моего большого кабинета, изящно жестикулируя, неспешно и очень занимательно рассказывает, специально собравшимся для этого мероприятия, о достоинствах и особенностях шампанского, сделанного в Крыму. Тут же отвечает на вопросы слушающих, приводит примеры из практики виноделия и практики винопития, ненавязчиво знакомит нас с основными понятиями, проводя перед нами стройные терминологические ряды «сульфидов», «миллезимов», «ремюажей», «дегоржажей» и других стражей этого интересного дела. Приводит примеры из жизни, в том числе примеры взаимодействия с вином из личного опыта.

Она профессиональный психолог и профессиональный сомелье – ведущая нашей новогодней дегустации. Поработала психологом-практиком, преподавала в университете, много поездила по миру, много чего повидала, родила троих. А заодно поучилась прекрасной профессии, вдогонку к первой, да ещё в таких пенатах, о которых грезят многие, кто становится на путь познания тонкостей бизнеса и развития своего дела. Какое чудесное сочетание профессий и совпадение самых разных событий жизни! Какая из всего этого выросла замечательная возможность глубоко, неспешно и тонко вникнуть в мир вина, виноделия и жизни вообще. И как это иногда бывает просто, радостно и приятно – воспринимать и понимать жизнь в ее многообразных проявлениях из прошлого, настоящего, будущего. Светик!

Помню лет двадцать назад, дело было на 1 апреля – «день смеха», когда мы дружной студенческой компанией, человек восемь, где была и Светик, решили отметить только что сданный зачет по психофизиологии в нежно любимом нами кафе на втором этаже Дома композиторов – «домкома» в простонародье, неподалеку от психфака (факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова). Как и водилось тогда, денег всегда не хватало и вскладчину мы насобирали только на одну бутылку шампанского, кофе и, по-моему, какие-то орешки. Не беда – весна, дружная компания, сданный зачет, хорошее настроение, мы молоды и красивы, все это с лихвой компенсировало материальные затруднения и делало жизнь прекрасной. Хотя выпить шампанского всем конечно еще хотелось.

Вдруг, совершенно непонятно откуда над нашим столом зависла рыжая бородатая голова, с богемно повязанным на шее платком и, совершенно не обращая внимания на мужскую часть компании (как будто нас вообще не было за столом), обратилась к прекрасной ее части:

– Милые девушки, там, внизу на первом этаже, в ресторане собрались за одним столом композиторы-песенники, предлагаю вам присоединиться к нашей компании и приятно провести время!

Сказать, что мужская часть нашего дружного коллектива, включая меня, вошла в состояние тихой оторопи – не сказать ничего! По-моему, слышно было, как по команде с причмокиванием отвисли наши челюсти, покачиваясь, какое-то время, из стороны в сторону. Девчонки, учтиво поблагодарив бородатую голову, вежливо отказались, и голова исчезла так же, как и возникла. Наши прекрасные, верные и любимые подруги – кто бы сомневался! Но может быть это был такой «композиторский» розыгрыш в день смеха, подумали мы – посмеялись просто над нами песенники, так сказать? В любом случае, наше мужское самолюбие было основательно задето, и план «ответного удара» созрел мгновенно. Наверное, в такие моменты Архимед кричал «эврика!», Пушкин – «ай да Пушкин, ай да сукин сын!», а Моцарт радостно фонтанировал новыми гениальными музыкальными темами.

Несколько минут тут же организованной оперативной планерки под возбужденные повизгивания наших психологинь и не менее возбужденный баритон ребят пролетели, как одно мгновение. Я встал и направился на первый этаж, в ресторан, где теперь «по ту сторону баррикад» (сами виноваты!), пировали наши песенники. Оставшиеся в кафе на втором этаже ребята, по условленному плану, должны были, несколько погодя, спуститься на первый этаж и передислоцироваться из домкома обратно в здание психфака, поджидая меня там в одной из пустых аудиторий. При этом нужно было тихо и незаметно прошмыгнуть мимо входа в ресторан на первом этаже, забрав свою и мою, в том числе, одежду из гардероба, находившегося в холле первого этажа. Осуществить данное прошмыгивание было непросто. Гардероб находился как раз напротив широкого открытого входа в этот самый ресторан, где пировали наши оппоненты, и все происходящее в холле и перед гардеробом конечно было хорошо видно из зала ресторана. Для решения этой задачи практически нужны были навыки ниндзя.

Конечно, я волновался, спускаясь на первый этаж в ресторан, но не долго, постепенно наполняясь праведным гневом и смелостью. Как говорится, «кто к нам с мячом пришел, обязательно получит по шайбе». Особенно первого апреля. Я быстро отыскал взглядом нужный столик по выделявшейся рыжей бородатой голове. Голова, признаться это удивило, заметив меня, отделилась от стола и направилась в мою сторону с несколько извиняющимся видом. Я торжествовал, уловив едва заметное смятение в глазах супостата с вполне объяснимым его волнением и смущением, особенно при виде меня у входа в ресторан с решительно рыщущим по столам взглядом. Но, видимо в закрутившемся вихре эмоций, мы с ним уже без слов, в определенном смысле, понимали друг друга.

– Понимаешь, – сказала голова, – ко мне из Перми приехал друг – композитор, и я хотел познакомить его с красивыми московскими девушками! Понимаю, – сказал я нарочито сдержанно, на всякий случай, чтобы в пылу эмоций не озвучить свое отношение к таким беспардонным способам поиска красивых девушек. И одновременно делая сочувственный вид, я начал говорить о том, что понимаю его, тем более, что наши девчонки потрясающие и неудивительно, что они так понравились.

– Пять бутылок шампанского, – спокойно назначил я цену, изображая максимально невозмутимый, но понимающий мужской взгляд, – ровно по количеству девчонок! Да?! – радостно и удивленно переспросила голова, – сейчас я с другом поговорю! Рыжий ринулся обратно к шумному композиторскому столику, оставив меня на время, и дав тем самым возможность перевести дух, в том числе от странного и незнакомого мне ощущения себя в роли «сутенера». От столика, обратно в мою сторону отделились уже двое – голова и его, как я понял пермский приятель. Деловые переговоры втроем приняли более предметный характер. Оказывается, в особо судьбоносные для себя моменты жизни даже творческие люди тоже могут быть вполне себе деловыми. Но я не предполагал, что настолько!