Как же хорошо он чешет по–нашему, словно журфак закончил, машинально отметил Кэп.

–Хорошо, Араб, я понял. Оружие нам даже очень пригодится, вскроем и посмотрим. А теперь, извини, у меня что–то голова заболела, пойду полежу. Ты поищи, как его там, коносамент…, а я пойду потихоньку. –

Араб посмотрел вслед уходящему капитану и покачал головой. Совсем заработался человек, устал, а тут я ещё со своими догадками. Ох, как нехорошо.

Добравшись до каюты Кэп, лег на кровать, закрыл глаза и задумался. Если Араб говорит по–английски, а я слышу русский, значит, мой мозг каким–то образом переводит один язык в другой, и мало того, заставляет меня слышать лишь тот который я знаю. А когда я говорю на русском он заставляет мои голосовые связки выдавать звуки языка, который знает собеседник. То есть получается он одновременно подстраивается и под меня, и под собеседника. А может это происходит по–другому, и я слышу не голос Араба, а его мозг и наоборот. Два мозга общаются напрямую посредством мысли, независимо на каком языке ведется разговор. Интересно, а шевелятся губы при разговоре? Может мы просто стоим и смотрим друг на друга? Как это со стороны будет выглядеть? Чудеса.... Это наверно дар такой. и

с этой мыслью Кэп заснул.

Лада чистила картошку, когда к ней зашел Мех.

– Налей компота холодненького, что– то жарко

стало. – попросил он.

Лада достала из холодильника кастрюлю и вдруг ойкнула, чуть не уронив драгоценную ношу.

–Смотри…–

Картофельный нож, как профессиональный танцор, крутился вокруг картофеля, ловко срезая кожуру.

Очищенная картофелина упала в таз, а её место заняла следующая.

– Ну, ты даешь! – Мех восхищенно посмотрел на подругу.

– Это не я, это все само получается, – растерянно ответила Лада, я только подумала, а он, раз, и пошел.

– Вот, вот, подумала! Это у тебя дар такой прорезался. –

Лада обиженно вытянула губы.

– Это что же за дар, такой, картошкой управлять! –

–Не картошкой, а предметами, и кстати ты одновременно двумя управляешь. А представь, что это нож и пистолет. Кто против тебя устоит. Так что дар у тебя очень даже ценный. Только надо тренироваться, развивать его. –

Выпив компот, Мех посмотрел, как ловко работает нож, и,

удовлетворённо хмыкнув, вышел.

Керк стоял на высоком мостике контейнеровоза и смотрел на море. Вдалеке был виден корвет, а правее и дальше плавал в жарком мареве силуэт лайнера. Керк вспомнил, как очень давно, всей семьей они отдыхали на таком же корабле. Круиз по Адриатике. Италия, Хорватия, Греция… как это было прекрасно! и.… невообразимо далеко. Он вздохнул, Улей незаметно сглаживал воспоминания о прошлой жизни, и Керк уже не мог рассмотреть ни лиц своих сыновей, ни жены. Одно успокаивало: там, на Земле, все продолжает жить по привычным законам природы и предначертаниям судьбы. Пройдет ещё какое–то время, и Улей полностью вычеркнет из памяти все воспоминания.

Какой чудовищный эксперимент! Кто его придумал и кто проводит?

И главное, зачем? Керк окинул взглядом морскую гладь и ушел с мостика.

Позолоченный судовой хронометр в каюте хозяина танкера отбил три пополудни, когда Темник закончил накрывать обещанный стол. Он критически осмотрел своё творение и остался доволен.

Изысканно, дорого и красиво. В середине овального стола возлежал на серебряном блюде огромный омар. По шести радиусам, по количеству гостей, стояли фирменные фарфоровые тарелки с красной и черной икрой, сыром пяти сортов, сборной нарезкой из языка, хамона, и копчёного мяса, свежих томатов, огурцов, перца и зелени. Между радиальными рядами теснились вазочки и тарелочки с роллами, очищенными креветками, малосольной семгой, солеными корнишонами, маслинами, помидорами черри, различной приправой, соусами и прочими вкусностями. Горками лежал хлеб и небольшие лепешки, осыпанные кунжутом.

На отдельных столиках с колесами стояли фрукты, казалось, собранные со всего мира, восточные сладости и безалкогольные напитки в хрустальных кувшинах. В красиво подсвеченном баре в зеркалах отражалась армия одетых в дорогие мундиры бутылок различных форм и размеров. Рядом светилась прозрачным дисплеем массивная кофемашина.

Но главным призом этого поистине грандиозного банкета были два овальных толстостенных блюда с массивными крышками. Под каждым блюдом поблёскивали язычки пламени газовых горелок на "подогреве". В первом блюде скворчала и дышала непередаваемым ароматом востока баранина, запеченная с баклажанами по–турецки, во втором плавился с пармезаном, картофелем и пряными травами тунец по–итальянски. Темник в последний раз обошел стол по кругу, поправил серебряные приборы, включил фоновую музыку и открыл ключом дверь. Первым, как и положено на флоте, в просторный банкетный зал вошел капитан. Он был одет в форменный китель с золотыми погонами, белоснежную рубашку с фирменным галстуком. Черные брюки с идеальными стрелками, блестящие кожаные туфли и, по старой морской моде, с немного примятой по бокам тульей, фуражка с "крабом" довершали общее впечатление солидности и праздничности наряда. Окинув взглядом стол и для вида кашлянув, чтобы скрыть удивление, отошел в сторону, попуская остальных.

Мех, одетый так же в морскую форму, на чем категорически настояла Лада, пропустил вперед свою подругу, шагнул следом и непроизвольно развел руки.

– Ни фигасе себе, во это натюрморт!"

Темник заулыбался, а Лада звонко рассмеялась.

– Это не только моя заслуга, без Лады я бы ни за что не справился. А сервировка, так это вообще её идея. –

От похвалы Лада зарделась, когда ещё так хвалили простую повариху с сухогруза. Да и наряд у нее был простенький: легкие летние джинсы, розовая блузка и белые кроссовки на платформе. Араб пришел в свободных белых брюках, кремовой рубашке со смешной атласной бабочкой ультрамаринового цвета. Керку подобрали, вернее, он сам себе подобрал из одежды команды – светло–серые, брюки карго и футболку с принтом Чегевары. Моряки чинно расселись вокруг стола. Темник на правах тамады и по совместительству виночерпия налил в хрустальные рюмки ледяной водки.

Капитан встал и окинул взглядом свою команду.

– Дорогие мои товарищи, не по собственной воле или злому умыслу оказались мы здесь. Но что случилось, то случилось. Не будем сетовать на судьбу и корить самих себя. Давайте выпьем за всех нас и каждого в отдельности, за нашу дружбу и дальнейшие дела. Пусть всё у нас получится! –

Все встали. зазвенел хрусталь. Ели вкусно и много, пили в основном водку, но пробовали и виски, и текилу, и граппу, и абсент, и коньяк. Барашек пошел на ура, омара смаковали гурманы.

Тунец под пармезаном был великолепен, а политый соком выжатого лимона – божественен. Пока ели, говорили мало, в основном нахваливали еду, Темника и Ладу. Насытившись, начали обсуждать свое нынешнее положение. Потом начались вопросы и в центре внимания оказался Керк. Еще в самом начале банкета, увидя великолепие стола, Керк был шокирован. В стабе такого не могли себе позволить даже главные начальники, не говоря об обычных жителях. В стабе были конечно и рестораны, но заказывали и ели там простую пищу. Второе, что его удивило неожиданная сплоченность этих совсем разных людей и их мужество. Вряд ли остались бы живы Темник и Араб, не подоспей вовремя Мех с Кэпом. Турок тоже спасли они. А ведь могли не рисковать, просто подождать, и суда достались бы им. Хоть и был он "русичем" по национальности, западное мировоззрение пустило в нем глубокие корни. Прагматичный эгоизм – так назвал бы он сегодняшний европейско–американский менталитет. А русские совсем другие: взяли дробовики и поехали спасать. И не своих, но араба, турков.

Они сумели даже живчик себе на второй день сами сделать и раздавали его как вино на Пасху. Он принял верное решение, оставшись с ними. Внутренняя чуйка его еще никогда не подводила. Стикс таких любит и будет им помогать. Керк отвечал на вопросы подробно и обстоятельно. Капитана очень интересовала география Улья, и в конкретно, есть ли на Стиксе моря, и связаны они как–то с водоёмом, где сейчас стоят суда. Керк про моря океаны ничего не слышал. Знал лишь, что из Малого озера через узкий пролив можно попасть в Большое, дальше Терра инкогнито. Ладу очень интересовала жизнь женщин в стабах, и Керк ответил, что в принципе, жизнь, мало чем отличается от Земной. Есть лишь один нюанс–женщин при попадании в Улей выживает одна на десять мужчин, поэтому их мало. А если мало, значит их ценят и любят больше. Но детей женщины в Улье не рожают. Так как без белой жемчужины ребенок погибает при наборе веса больше пятнадцати килограмм, где–то в пятилетнем возрасте. Араб поинтересовался перезагружается ли сюда арабские или египетские территории. Керк этого не знал, о чем прямо ему и сказал, и поверг в уныние уже