– Кто она? Фальконе?

– Вполне возможно. Или же это женщина, описанная в письмах – Мадлен, у которой была любовная связь с Томмазо Фальконе и которая в конце концов вышла за него замуж.

– О! Сейчас я вспомнила еще кое-что. Вместе с письмами и миниатюрой в семейной часовне был найден сундучок, в котором лежало женское платье. Оно было среди вещей, которые мне отдала бабушка. Разве это не странно?

– Как платье выглядит?

– Придется его найти. Оно было очень пыльным, мятым и серым, но хорошо сохранилось. Я не хотела, чтобы оно еще больше запылилось, и положила его в упаковку. Бабушка отдала его мне в коробке, которая разваливалась. Я не знаю, сколько ему лет.

В дверь постучали.

– Готовы? – Это был Никколо. Северина положила портрет в папку и убрала в шкаф, прежде чем приоткрыть дверь.

– Нико! – воскликнула Северина. Он протиснулся в проем с подносом, на котором стояли чайник и чашки.

– Я не хочу пропустить все интересное. И неинтересное тоже. Я успел? – Он оглядел комнату.

– Возвращайся в зал, я дам знать, когда мы будем готовы. Давай же, вперед! – Северина повернулась ко мне и склонила голову набок. – Здесь холодно, не так ли? О! Огонь погас! Давай согреемся чаем, который Нико приготовил для нас. – Она подошла к комоду и наполнила одну кружку. – О! Это горячий шоколад. Мой любимый! – Северина протянула мне кружку. – Попробуй. В нем есть мята.

Я сделала глоток, потом еще один. Вкус мяты был сильным и вяжущим.

Она взяла кружку.

– Изабель, как ты относишься к тому, чтобы надеть корсет? – Она подмигнула мне, как бы говоря: пожалуйста, подыграй. – Думаю, корсет отлично подойдет твоей фигуре.

– Я прекрасно отношусь к корсетам, но мне нужно возвращаться к работе…

– Вот, попробуй этот. Я помогу со шнуровкой.

Из шкафа Северина достала розовый кружевной сверток с лентами цвета слоновой кости и передала его мне. Раздеваясь, я повернулась к ней спиной, складывая одежду на золотистое покрывало, зная, что Никколо стоит совсем рядом. Я надела корсет и туго стянула его на талии. От него едва заметно веяло дымом и лилиями.

– Снимай все, – приказала Северина, увидев, что я все еще в лифчике. После того, как я разделась, она туго зашнуровала корсет. В зеркале я увидела свою фигуру, которая стала похожа на песочные часы. Именно так выглядела Роза, только для этого ей не требовались корсеты.

– Он идеально тебе подходит! – Она передала мне нижнюю юбку, в которую я влезла, и затем бархатную юбку. – Сними эти брюки!.. И немного макияжа! – Северина указала рукой на скамью перед круглым зеркалом. – Закрой глаза. – Она нанесла тени на мои веки, нарисовала выразительные линии вокруг глаз и нанесла толстый слой помады на губы того же бордового цвета, что и у нее. Наконец она нанесла румяна на мои щеки. – У тебя красивая фигура. – Она наклонилась и быстро и нежно поцеловала меня в губы.

Я подошла к кровати, где сложила свою одежду, и накинула на плечи шерстяной шарф.

– Ты выглядишь потрясающе! – сказала Северина.

Я выпила еще немного горячего шоколада.

Северина сняла тапочки и одела их мне на ноги. Затем она подошла к двери и жестом пригласила Никколо войти. Я откинула шарф на плечи. Он прислонился к двери и посмотрел на меня. Затем он кивнул на портрет прабабушки Северины на стене:

– Теперь, когда ты надела это платье, вы так похожи, что могли бы быть сестрами.

– Внизу до сих пор сохранилась ее трость, – сообщила Северина. – Та, которую она держит на портрете. А розовое платье до сих пор в моем шкафу. Как ты знаешь, мы, Фальконе, занимались текстильным бизнесом и торговлей шелком. У меня есть несколько исторических платьев, которые ты должна увидеть!

Никколо шагнул вперед и оказался между мной и Севериной. Он положил кончики двух теплых пальцев на обнаженную кожу моего плеча и провел ими по ключицам, пока не добрался до горла. Когда он положил средний палец в углубление, где сходятся ключицы, он понизил голос:

– Изабель, хочешь посмотреть нашу коллекцию тростей?

Меня била крупная дрожь.

Северина обошла его и встала рядом со мной. Теперь на ней тоже был корсет. Никколо что-то пробормотал, и я посмотрела в зеркало на нас троих. Мы вполне могли сойти за людей из другого времени. Было так тепло. Я чувствовала себя расслабленной и одурманенной, сбитой с толку. Я потянулась к Никколо, чтобы сохранить равновесие. Он наклонился ко мне:

– Боже мой…

Зазвенел громкий сигнал будильника в телефоне. Северина встрепенулась, обежала вокруг кровати и выключила его.

– Черт, – нахмурился Никколо, доставая телефон.

– К сожалению, мне пора. – Северина надела рубашку.

– Мне… мне действительно нужно работать. – Во рту царил странный привкус. Я плотнее закуталась в шарф. – В горячем шоколаде что-то было?

– Нико, ты подмешал граппу в наш горячий шоколад? Какой дурак!

Он пожал плечами.

– Только немного. Кофе корретто.

– Больше похоже на кофе «Коротто». Извини, Изабель. Это скоро пройдет. – Теперь Северина была полностью одета. – Где мой телефон? – Она направилась к шкафу, где лежали все ткани.

– Andiamo, пойдем. – Никколо в нетерпении постукивал ногой. Я собрала свою одежду и обувь, обернула шарф вокруг груди и последовала за ним вниз по лестнице. Когда я проходила мимо него через дверь в библиотеку, он коснулся моего плеча. В его голосе снова проскользнули мягкие нотки: – Ты выглядишь сексуально в этой одежде.

Никколо последовал за мной в библиотеку, опустился на колени и достал секретный ключ под столом. Он открыл шкаф и передал мне последнюю из коробок, с которой я работала.

Затем он подошел к набору тростей на латунной подставке, на которое я раньше не обращала внимание.

– Это те самые трости, о которых вы говорили?

Никколо протянул мне деревянную трость с ручкой из слоновой кости.

– Эта коллекция хранится в моей семье уже сто пятьдесят лет. В девятнадцатом веке трости были украшением, демонстрирующим статус и богатство. Власть. – Я провела пальцами по слоновой кости, испещренной прожилками, и темному полированному дереву. Он достал еще одну трость и положил на стол. – Эта – моя любимая.

Я внимательно рассматривала гравировку на рукоятке в форме черепа.

– Поверни ручку. – Я последовала его совету, и она открылась. – Внутри был спрятан нож, разве это не удивительно? – Он перевернул трость верхней частью вниз, и кинжал выскользнул на стол.

– Хитроумно. – Я взяла в руки маленький нож.

Никколо присел на край стола и продолжил говорить:

– Трости использовали, чтобы спрятать различные вещи, в том числе и яд. – Он достал из кармана телефон и несколько раз провел пальцем по экрану. – Ты можешь поработать здесь некоторое время – никто не побеспокоит ни нас, ни тебя. Родители вернутся только на следующей неделе.

– Большое спасибо, Никколо, – с благодарностью посмотрела на него я. – Уверена, что закончу, если удастся поработать два полных дня.

Я развязала бечевку на коробке. Никколо тем временем поднялся и склонил голову. Я подумала, что он собирается поцеловать меня, но вместо этого он приподнял мои волосы и прикусил мочку моего уха, постепенно сжимая зубы, пока я не вскрикнула от боли. Он повернулся и, не попрощавшись, быстро вышел, заперев дверь снаружи.

Я не могла разобраться в своих чувствах. Я немного боялась Никколо, но в то же время мне не хотелось, чтобы он уходил. Я тронула горящее ухо и с силой ударила по столу. Некоторое время мне потребовалось, чтобы успокоиться. Я закуталась в шарф плотнее – было слишком холодно, чтобы переодеться.

Сильно кружилась голова. В туалетной комнате я наполнила бутылку водой из-под крана и осушила ее до дна. Вернувшись к столу, я отодвинула трость и нож в сторону и открыла коробку. Первые двадцать или около того страниц были длинными брачными контрактами, в которых содержалась информация о приданом. Затем я просмотрела еще три завещания, но об изумруде в них не было ни слова. Оставалась еще небольшая надежда на оставшиеся бумаги.