– Он подумает, что ты слишком много выпила, – предположил Ник, подходя ближе.

– Осторожно, елка не прикреплена к стене, – вмешался Кен.

– Я в порядке! – крикнула Алекс, игнорируя тот факт, что комната почему-то вращалась.

Ей действительно удалось дотянуться до звезды, но для этого потребовалось, чтобы она сделала шаг вперед, совсем крошечный, но достаточный для того, чтобы перенести свой вес на стуле. Изменение давления, оказываемого ногой, вызвало реакцию, которую легко предсказали бы физики, но Алекс, особенно в ее состоянии, не могла ее предвидеть.

Стул сложился, как захлопывающийся медвежий капкан. Только что она держала звезду в руке, а в следующее мгновение уже тянула ее вниз, падая навзничь. Пытаясь удержаться от падения, Алекс схватилась за ближайшую ветку, на которой по воле случая оказалось стеклянное украшение, бывшее у Эмили с детства, – Рудольф^[32] с вишнево-красным носом.

Как только Алекс стало ясно, что она натворила, какую ужасную ошибку совершила, она метнулась в сторону, чтобы ее не раздавило падающим деревом. Она тяжело упала, елка рухнула рядом с ней, едва не задев Ника, который пытался прийти на помощь жене.

Падение дерева в глухом лесу, возможно, происходит без особого шума, однако падение этого определенно получилось громким. Грохот бьющегося стекла и ломающихся веток прогремел подобно взрыву, заставив всех замереть, включая Алекс, которая, не веря своим глазам, таращилась на катастрофу, которую собственноручно учинила. В комнате будто взорвалась блестящая зеленая бомба: сосновые иголки рассыпались, покрыв почти все поверхности.

Когда Алекс попыталась приподняться, чтобы сесть, она заметила длинные красные царапины на руках. Они уже начинали саднить. Она стряхнула сосновые иголки со своих волос, надеясь, что вот-вот она очнется от ужасного сна. Не повезло.

Все собрались вокруг упавшего дерева, ошеломленные произошедшим перед ними разрушением. Ник подошел к Алекс и осторожно помог ей подняться на ноги.

– Боже мой, милая, ты в порядке?

Он осмотрел ее так, как это сделал бы парамедик, тщательно изучая с головы до ног на предмет признаков травм.

Алекс, вставая, слегка пошатнулась и ухватилась за его руку для поддержки.

– Кен, мне очень, очень жаль, – пробормотала она. – Я пыталась помочь, и, может быть, я просто…

Кен ничего не ответил. Он был слишком зол и слишком занят изучением ущерба, который она причинила.

Покрасневшее от смущения лицо Летти тронуло Алекс до глубины души.

– Звезда все еще висит криво, мам, – процедила дочь.

Молчаливый упрек в глазах дочери был хуже всего. Если бы взглядом можно было убивать, дерево упало бы ей на шею. Летти решительно вышла из комнаты, не желая больше ни секунды находиться в присутствии матери.

Убедившись, что у Алекс нет никаких очевидных травм, Ник прошептал ей на ухо:

– Сколько вина ты выпила? – Он не стал дожидаться ответа. – Иди приляг где-нибудь! – прорычал он. – Мы с Кеном уберем этот беспорядок.

Алекс не собиралась спорить. У нее кружилась голова. Если бы она попыталась оставаться в вертикальном положении еще дольше, то рисковала бы снова упасть. Конечно, ее дезориентация была вызвана алкоголем, но отчасти – шоком от падения.

Она подошла к дивану, который был самым близким местом, куда она могла плюхнуться, не устраивая еще одного шоу. Самобичевание эхом отдавалось в ее ушах, громкое, как марширующий оркестр.

Дура. Пьянь. Идиотка.

«Что, черт возьми, со мной не так?» – спрашивала она себя.

Со своего места на диване Алекс наблюдала, как Кен, Логан и Ник, приложив некоторые усилия, привели в порядок великолепное дерево. К счастью, ущерб оказался обратимым. Слава богу, свет все еще работал, и гирлянда выглядела почти как раньше. Некоторые украшения отвалились при ударе, но разбилось немного.

К сожалению, бедный Рудольф оказался в числе жертв. Эмили с помощью совка и метлы убрала с пола то, что осталось от ее детского сокровища. Она восприняла все спокойно – благослови ее Господь. Возможно, она вспоминала тот день, когда попыталась засунуть банановую кожуру в карнизы для штор будущего дома Кумаров.

– Все в порядке, милая, – успокоила сестру Эмили. – Пойдем в ванную. У тебя в волосах сосновые иголки.

Приведя себя в порядок, выпив воды и чашку крепкого кофе, Алекс помогла Эмили закончить накрывать на стол, сохранив остатки своего достоинства. Она расставила тарелки с зеленой фасолью, политой сливочным маслом, карамелизированной морковью, нежным ростбифом, курицей, соусом и другими пикантными блюдами для их застолья.

Эмили больше ничего не сказала ни о потенциальной неверности Кена, ни о двадцати пяти тысячах, которые он якобы потратил на налоги. Никто ни о чем особо не говорил. Все хотели обсудить Алекс, но никто не мог заставить себя сделать это.

Ник, который обычно был не на шутку разгневан, просто использовал тактику молчания. Наверное, к лучшему. Без сомнения, позже у них состоится напряженный разговор. Неважно. Она справится с этим.

Алекс прокрутила ситуацию в своей голове. Она бы дала кое-какие обещания. Может быть, на этот раз она даже сдержит их. Она в долгу перед ним, особенно потому, что утром должна была вернуться ее мать. Каждый сочельник мать Алекс раздавала обед нуждающимся через свою церковь. Это было в некотором роде благословением, потому что не позволяло ей ехать в Мидоубрук после наступления темноты. Линза телескопа «Хаббл» была недостаточно сильной, чтобы помочь ее матери видеть ночью.

По правде говоря, Алекс и Эмили беспокоились и считали, что их матери вообще не следует больше садиться за руль. Но в этот раз, по крайней мере, она приедет в светлое время, рождественским утром. Медленно, но верно. И, может быть, к утру Алекс и Ник снова будут разговаривать друг с другом.

Через год все будет иначе. Осуществится грандиозный план Кена относительно квартиры свекрови, конечно, при условии, что они с Эмили за это время не расстанутся.

Ужин начался в тишине, все по-прежнему не замечали слона в комнате. Оказалось, что Алекс не единственная выпила слишком много в ту ночь. Она заметила остекленевшие глаза Дилана, его отсутствующий взгляд. Он слегка покачивался на своем сиденье, как будто его кресло каталось по океанским волнам. Алекс задалась вопросом, не подсыпал ли он тайком что-нибудь в свой гоголь-моголь.

Когда Кен занял свое место за столом, выражение лица Дилана, казалось, помрачнело. Хотя он был одет нарядно, вероятно, по настоянию Эмили, Алекс не заметила праздничного настроения в поведении своего племянника.

– Тост, – промолвил Кен, вставая прежде, чем кто-либо успел приняться за дымящуюся еду. Он поднял хрустальный бокал, который когда-то принадлежал бабушке и дедушке Алекс. – Каждый год я произношу этот тост, чтобы напомнить нам, насколько мы благословенны, но в этом году он кажется особенно пронзительным. Может быть, это потому, что в моем возрасте я становлюсь более сентиментальным, а может быть, потому что нам не пришлось вызывать «Скорую помощь» после того, как Алекс снесла мою рождественскую елку. – Алекс почувствовала укол. Она опустила голову, радуясь, что никто не присоединился к его смеху. – Сначала давайте выпьем за Логана. – Кен гордо улыбнулся своему старшему сыну. – С каждым годом он уделяет нам все меньше и меньше времени, поскольку невероятно занят. Я знаю, что мы все с нетерпением ждем предстоящего сезона в Лос-Анджелесе, последнего для Логана в качестве игрока колледжа, и я не удивлюсь, если он будет назван игроком года на конференции Атлантического побережья.

Все подняли тост за Логана, чья изысканная, ухоженная внешность делала его похожим почти на компьютерную графику. Он был широкоплеч, с вызывающей зависть линией подбородка, блестящими темными волосами и зубами, белыми, как лунное сияние. На его безупречном лице не было шрамов от сражений на поле, и в нем не было напряженности от его жизни вне спорта. Он выглядел так, словно выиграл в какую-то генетическую лотерею, которая наградила его не только приятной внешностью и спортивными способностями, но и мозгами, достаточными для того, чтобы обеспечить ему прибыльную карьеру в сфере финансов после окончания университета. Логан был той редкой породой, у которой всё получилось, и Кен пользовался любой возможностью похвастаться этим.