Раймонд получил неожиданное и сильное содействие из Аквитании. Сенешаль Савари де Молеон, английский вассал, привел ему двухтысячный отряд басков, живших в пиренейских горах и сочувствовавших альбигойской вере. Раймонд шел на крестоносцев, и монахи утешали всегда победоносного Монфора.

«Вы думаете, что я боюсь чего-либо, — отвечал он им. — Нам нужно заботиться о деле Христовом, вся Церковь молит за меня, и я не опасаюсь, чтобы кто-нибудь одолеет нас»[4_7].

Монфор спешил занять Кастельнодарри, названный так потому, что его укрепления были построены еще вестготами-арианами. Раймонд шел на тот же город другой дорогой. Монфор отовсюду узнавал о гибели своих гарнизонов. Наконец он пришел в Кастельнодарри, где его армию осадили со всех сторон графы Беарна, Фуа с их басками и сам владетель Тулузы. Крестоносцам казалось, что город окружен «тучами саранчи», они насчитывали до ста тысяч неприятелей. Жители предместья отдались осаждавшим, но Монфор выбил их из города.

Тулузцы заняли позиции на неприступных горах. Вечером они вновь штурмовали предместья, Монфор отбросил альбигойцев и пытался сам ворваться в неприятельский лагерь, но был отбит. Раймонд велел готовить осадные машины, а его союзники приводили под руку своего главы окрестные города и замки, в том числе — Кабарет.

Стенобитные машины вовсю использовались по разрушению укреплений, во время одной из вылазок против них Монфор едва не погиб. Опасаясь превосходства неприятеля, Симон отправил своего маршала Гюи де Левиса в Каркассон за подкреплениями. Однако виконт Каркассона отказался идти на помощь северянам. Изменил даже один ближайших, как казалось Симону, его сподвижников, провансалец Вильгельм Кат. С тех пор Монфор поклялся не верить лангедокцам.

Гюи де Левис привел скудную помощь — всего несколько сотен человек. Правда, к нему присоединился Букхард де Марли. Монфор выслал навстречу подкреплениям почти все свои силы, оставив в городе лишь сорок рыцарей и пехоту. Раймонд Роже, граф де Фуа, хотел устроить засаду на пути крестоносных подкреплений. Однако Гюи и Букхард узнали о ней, послали гонца к Монфору и остановились, слушая мессу и принимая Причастие. От города также подходили крестоносцы. Они тесным строем сходились с противоположных сторон. Тогда де Фуа построил свое войско в боевой порядок: в центре стояла кавалерия, на флангах — пехота. Монахи тем временем благословляли крестоносцев на бой. Вожди дали сигналы, и французские рыцари понеслись на неприятельские ряды. Их встретило стойкое сопротивление. Французы были отбиты. Выдержав натиск, альбигойцы, в свою очередь, набросились на крестоносцев. Началась рукопашная схватка, строи смешались, десятками падали рыцари с той и другой стороны. Когда один знатный француз упал с коня, епископ кагорский заставил его сесть снова.

Французы были неистовы, как львы, и дрались, как добрые воины. Но после отважного сопротивления крестоносцы отступили, потеряв множество солдат убитыми. Альбигойцы не щадили католиков, Преследование было стремителиьное. Арьергард крестоносцев не успел еще приготовиться к отступлению, как был рассеян провансальцами, кричащими: «Фуа, Тулуза!»

Монфор был зрителем битвы, когда она, приближаясь ближе и ближе, подошла наконец к лугам Кастельнодарри. Он стоял с гарнизоном в задних воротах города, со стороны, противоположной тулузскому лагерю. Он не мог равнодушно видеть поражение своих бойцов. Оставив в городе только пять рыцарей, он бросился на помощь. Его отборные рыцари неслись на своих конях с предельной скоростью, но все же опоздали.

Гюи решил снова сразиться с альбигойцами; его смяли вторично, а Монфора еще не было. Граф де Фуа торжествовал, но его воины, вместо того чтобы приготовиться к новой битве с Монфором, кинулись грабить убитых и добивать раненых. Епископ кагорский воспользовался этим и снова повел свои отряды на неприятеля.

Раймонд Роже предпринял всевозможные усилия, чтобы оставить за собой поле сражения, от ударов его меча летели головы знатнейших крестоносцев, но его многочисленная армия потеряла всякий порядок. Пехотинцы, захваченные врасплох, побежали сломя голову кто куда.

Тогда-то и примчался Монфор. Ему не стоило большого труда добиться победы теперь, когда он привык одним своим появлением изменять ход битв. Бурей налетел он ни бегущих с криком: «Дева Мария!» Возгласы «Тулуза, Фуа!» уже слабели. Погибая под копытами коней, альбигойцы стали кричать: «Монфор, Монфор!» Они думали спастись, обманув этим паролем крестоносцев. Но Монфора трудно было обмануть. «Если так, то бейте передних!» — кричал им Симон, и из чувства самосохранения каждый из несчастных резал своего товарища, чтобы очистить себе дорогу. Груды трупов, граждан и вилланов Лангедока, покрыли черной массой поля Кастельнодарри.

«И никогда вы не услышите описания таких страшных битв, небывалых со времен Роланда и Карла Великою, когда он победил Галафра, славного эмира земли испанской»[A_148], — замечает провансальский трубадур [4_8].

Между тем, во время всего боя, тулузская армия про должала стоять в своем лагере, выжидая исхода сражения, кипевшего в противоположной стороне. В самом конце дсчц Савари де Малеон пытался совершить нападение на город, но так слабо, что был отбит ничтожным количеством ры царей. Когда же в лагере узнали о поражении графа де Фуа, то Раймонд не мог понять, как это случилось. «Ведь наших было вдесятеро больше», — твердил он. В тулузском лагере царила паника. Раймонд хотел сниматься и отступать, но Савари остановил его. «Господа, будьте спокойны, — говорил он баронам, — не собирайтесь, не снимайте палаток, иначе вы погибнете в одно мгновение» [4_9]. Его послушались и повременили.

Между тем Монфор победителем возвращался в город. Его встретили кресты и хоругви. В воротах он сложил свои доспехи «в знак того, что Господь даровал ему победу» и босым пошел в церковь. Дорогою пели Те Deum.

«Наши, — рассказывает католический летописец, — возносили молитвы со всем благоговением и энтузиазмом, благословляя гимнами Милосердого Бога, знаменуя тем благочестивую преданность Тому, Кто сотворил великие дела для своего народа и дал ему торжество над врагами» [4_10].

Граф де Фуа после поражения первым делом разослал во все концы гонцов с ложным известием о своей победе. Про Монфора говорили, что он пленен и повешен...

Действительно, против всякого ожидания Монфор ушел из Кастельнодарри раньше, чем осаждающие оставили свой лагерь. Препятствовать его отступлению Раймонд не решался, тогда как вступить в битву, если бы на него напали, он был в состоянии. Путь на Нарбонну был открыт. Узнав о выступлении Монфора, Раймонд велел жечь машины, бараки и приказал сниматься. Столкновения с крестоносцами он теперь, конечно, не искал, так как не решился показываться из своих укреплений, пока действительно не убедился в том, что Монфор ушел.

Впрочем, Монфор скоро вернулся в Кастельнодарри. В Нарбонне к нему присоединился новоприбывший отряд французов, и поход возобновился. Из дальнейшего хода событий видно, что причиной внезапной слабости действий Монфора был недостаток средств. Раймонд значительно превосходил своего противника, даже после поражений. Все усилия Монфора обращены теперь на возвращение городов, быстро и почти одновременно отпавших от него. Все его внезапные диверсии не достигают цели. Не успеют крестоносцы куда-либо прийти на помощь своим, как узнают, что город уже сдался. Таким образом, в короткое время Монфор потерял более пятидесяти замков в пределах Альби и Тулузы; между ними были Рабастен, Гальяк, Пюи-Лоран, Сен-Феликс и Монферран.

Поставленные Монфором бароны или изменяли, или были бессильны ввиду восстания жителей, большая часть которых были еретиками. Покоренные лангедокские феодалы возвращались в прежнее подданство графу тулузскому.