В слякоти изменчивого снега В слякоти изменчивого снега, Между брызг воды и кромок льда, Бойко скачет птица-непоседа, Радуясь теплу от декабря. В промежутках зимних аномалий, Воздух из тропических широт, Открывает дверь в большой солярий — В дни, когда стоит солнцеворот. И неторопливо ось земная, Покачнувшись, начинает круг — С холода, по стрелке в зону рая, В мир, где сладко ангелы поют. Старый Новый год Смеркалось. Вечерело. И неслось — Куда-то вдаль потерянное время. Еще вчера, хотелось и моглось, А нынче не закинуть ногу в стремя. Замерзло все, до глубины души, Стаканчик водки тихо опрокину, А за окном, год старый зашуршит, Последний раз прощаясь. В эту зиму. Я тебя слышу Сумерки. Снег. Тишина. Ночь между тенью и светом, Прячется от фонаря — И ускользает с рассветом. И на полгода вперед — Меридианом, экватором, Время волною идет, Лето похитив из кратеров. Здравствуй, небес синева, Ангельским хором воспетая! Я тебя слышу, весна, Даром надежды согретая. В краю озерной тишины В краю озерной синевы, Где небеса как продолжение, Воды незримой глубины, И все – скольжение и движение: И облаков пушистый ряд, И шорох крыльев стрекозиных, И вздохи призрачных наяд, Грустящих о своих любимых. Там я запомню навсегда — Мой день, когда душистый вереск, Расцвел, и унесла вода, Печаль под листьев мягкий шелест. Послушай? А ты полюбопытствуй и послушай, Единственной истории багаж — Бывает поздно страсть сжигает душу, И за любовь такую все отдашь. Там, в сумраке ночей осенних, Запомню долгих поцелуев вкус. И без тебя я стану тихой тенью, Которая всегда приносит грусть. Земля была усыпана листвою, И все покрыл пушистый первый снег. Я счастлива, что встретилась с тобою, И больно мне, что нас с тобою нет. Вспоминая Босха Утром в толпе, Безразличие масок. Пульсом в тебе Кончаются сказки. Руку сожму — Сердце живое. Все мы уйдем, Рай. Иероним. Этот мир Этот мир, что построен в моей голове, Не реально красив, и в высокой траве, Я искала дорогу, но иду по тропе — До меня кто-то шёл, может, тоже к тебе, Только я вот об этом не знаю. И с одной стороны небосклон в синеве, А в озёрах русалки, и камни – на дне. Я боюсь утонуть вместе с ними во сне, И сердечко стучится в ночной тишине, А с утра сновидение растает. Протяни же мне руку! Но где же ты, где? Одиночество, словно круги на воде, Всё быстрее подводит меня к той черте, Где останусь одна, и в своей слепоте, Я наверно тебя не узнаю. Ночь Ночь на улице, за углом – аптека, Фонари неподвижно в ряд — Стоят, как тогда, назад полвека, И в темноте для прохожих горят. Чьё-то дыхание, губы, объятия, Шёпот, смятение, движения рук — Сброшено на пол вечернее платье, Тут же забыта вся горечь разлук. Сердце стучит, никого не слышит. Будет, наверное, так всегда — Кто-то останется третьим лишним, Ну а кому-то ответят – Да! Июль Июль. Пора дождей. Природа плачет, Заранее, ещё не потеряв листву, О том, что жизнь, как сердце старой клячи, Закончит биться в осень поутру. И никогда сей круг не остановит Изменчивого внешне бытия: Опять зима в свои владения входит, Покрыв снегами поле без жнивья. И снова звери будут делать тропы, В сугробах для сородичей своих, Чтобы спастись в затерянных окопах, И ждать весны с любовью на двоих. Февраль Налей, февраль, немного солнца, В бокал вина, стакан воды, Чтоб излечиться от расстройства, И зимней избежать хандры. Добавь, прошу, побольше света, В мой, утонувший в сером, край — Где монотонные рассветы, И по ночам – собачий лай. Наперекор судьбе шагаю, Борясь со снегом и со льдом. Как лемминг из безумной стаи, Стремясь достичь туманных гор. Подарок Мне август яблоки дарил, Созревшие под летним светом, И напевал, и говорил — Чтоб не грустила безответно. И пахли яблоки травой, И знойным луговым соцветием, И зеленеющей листвой, И вечной тайной долголетия. Плоды познания и греха, Доверчиво легли мне в руки. А снилось – как же высока, Стать может вдруг цена разлуки? |
