— Единственный недостающий ингредиент для последней печати — зоревой эльф. Его должны принести в жертву вместе с кем-то из дроу — символ света и символ тьмы, образующие нерушимую печать. Поэтому я и сказала, что пойти со мной в твоих интересах. — К Анкалимэ снова вернулась прежняя решительность и властность, окружавшая её ореолом мрака. — Ты ведь не хочешь умереть, вала-тё Алинэн Акулинэль?
— Ну в ближайшей пятилетке не планирую, — сказала я. — А что?
Дело принимало серьёзный оборот. Можно даже сказать, что попала я, как кур во щи.
— И тебе, и мне необходимо выбраться из пещер, — продолжала гнуть свою линию красавица дроу. — Для этого нужно хорошо ориентироваться в подземных лабиринтах и знать, как обходить ловушки дозоров, что прекрасно умею я, но преодолеть заклятие испепеления, а тем более — печати защиты, мне не по силам. Для этого мне нужна помощь вала-тё — посланника бога.
У меня даже мурашки поползли по коже от такого заявления. Ох уж эти дроу! Не успеешь оглянуться — то в змей обращаются и съесть норовят, то испепелить рвутся!
— Я! Я! Я могу! — возопил Кусимар, высоко подпрыгивая у меня на ладонях, чтобы мы могли заметить его служебное рвение. — Преодолеть заклятие испепеления! Я!
Анкалимэ впервые взглянула на него без высокомерия, присущего всем дроу. Через несколько мгновений после того, как Кусимар с дипломатичностью нечистой силы и наглостью заядлого торгаша договорился с Анкалимэ о льготных условиях спасения для оставшихся в живых шишиганов, мы двинулись в путь.
Заклинание испепеления было пройдено на редкость легко и даже весело. Когда мы приблизились к одному из выходов, чтобы покинуть Даркель-тейн, Кусимар с воинственным писком «Не трусь! Всё будет кусь!» подпрыгнул с моего плеча вверх, неожиданно отращивая огромные крылья и накрывая нас ими, словно зонтом.
— Они у тебя что огнеупорные? — тихо спросила я, когда мы уже бежали по тёмному коридору, стараясь успеть за длинноногой эльфачкой, мчавшейся вперёд, как сверкающий метеор.
— Мы, шишиганы, питаемся жаром глубин, так что выдержать жар заклинаний для нас — как нечего делать! — гордо приосанился Кусимар, не забывая сдувать лёгкий дымок, всё ещё сочившийся с его слегка опалённых крыльев. — Ты лучше думай, как печати миновать будем, вала-тё!
Задуматься, и правда, стоило, но заниматься этим было некогда, потому что тёмные лабиринты подземелий были полны опасных сюрпризов: приходилось переходить через подвесные мосты над реками пышущей жаром лавы и тёмные сырые места, где на стенах крепились гигантские бледные слизни с человечьими головами. Они кивали ими, как куклы из фильма ужасов, и выстреливали липкое лассо языков в надежде поймать какую-нибудь добычу. Кусимар, увидев их, громко заверещал, постоянно повторяя: «Глюмы! Глюмы!», я растерялась, и только Анкалимэ отреагировала мгновенно и чётко. Увидев её в змеином обличье, слизняки моментально ретировались, попрятавшись в щели, и потом изредка подглядывали за нами, зыркая оттуда страшными белыми глазами.
Несколько раз, прячась в тёмных нишах стен, мы видели, как мимо проползал эльфачий дозор, и, судя по разговорам, которые вели дроу, нас искали по всем закоулкам с особым тщанием. На ноги подняли всех — от главного жреца до младшего воинского чина. Владыка гневался, и я всё время думала о том, в какую тварь может превращаться он, если дочь принимает облик змеи. Последний встреченный нами дозор состоял из уже знакомых нам дроу, с которыми я прибыла в Даркель-тейн.
— Если прекрасная Анкалимэ дроя Лэй решила бежать, остановить её будет непросто: папин характер, — перешёптывались между собой те двое, что сравнивали меня с бледной глюмой.
— Против метаморфов даже ей не выстоять! — надменно изрёк старший тан дозора Накилон. — Один из них скоро появится здесь по зову Владыки!
От этого известия у меня перехватило дыхание. Метаморф?! Что за метаморф?! Мы так не договаривались! Мотивация срочно покинуть пещеры, взломав все печати, сразу возросла во мне до колоссальных размеров. Короткими перебежками, крадучись мы наконец добрались до одного из выходов, где к нам присоединилась немногочисленная делегация шишиганов, тоже желавших рвать когти вместе с нами. Судя по всему, выход не был парадным, потому что представлял собой рваную прореху в тёмной громаде камня, из которой пробивались лучи неверного света.
— А может, здесь и нет печатей? — пропищал Кусимар мне на ухо и выглянул из укрытия.
— Тихо! — цыкнула я на него. — По-моему, идёт кто-то!
В проходе действительно появилась какая-то сгорбленная костлявая фигура, медленно передвигавшаяся на выгнутых коленями назад костлявых ногах.
— Это фолз! — испуганно пискнул Кусимар, а вся его родня моментально попряталась за камни. — И он голоден!
Пещерный житель, кажется, тоже заметил нас, повернув в нашу сторону уродливую голову на тонкой шее. За счёт медленной скорости передвижения он не казался опасным, но, когда та уродливая голова была неожиданно снята с шеи и прицельно брошена в нас, как метательный диск на Олимпиаде, я изменила своё мнение. Голова летела прямо на меня, разевая пасть в стремлении укусить, в то время как на шее фолза росла вторая, не менее гадкая. Анкалимэ уже меняла облик, но ей не пришлось завершить преображение. Не знаю, как на пути летящей головы возник мой меч, который всё время после прибытия в город дроу я носила привешенным к поясу.
Наверное, от страха во мне сработал какой-то инстинкт, а может быть, гены богатырей русских проснулись внутри, но, как бы то ни было, голова осталась поверженной в пыль, а фолз, собиравшийся швырнуть в нас и вторую свою слабо мыслящую часть тела, подошёл слишком близко к выходу. Это сыграло с ним злую шутку. Фолз вдруг задрожал, словно его ударило током, а потом за его спиной возникли две вращавшиеся в противоположные стороны воронки и закружили его тело в призрачных жерновах, разрывая на куски.
— Печати! — сказала Анкалимэ, в страхе отступая назад. — Я не имею права требовать от тебя умереть ради помощи мне, вала-тё Алинэн Акулинэль! Никому из жителей пещер их не преодолеть, жрецы принесли в жертву представителей каждого народа!
— А ты ведь в пещерах никогда не жила? — невинно поинтересовался Кусимар, тоже обращаясь ко мне.
— В пещерах только неандертальцы жили! — пробормотала я, поняв, на что намекал этот мелкий подстрекатель.
Печати создавались жрецами в расчёте на жителей местных пещер, значит, на меня они действовать не должны. Теоретически! А вдруг тоже подействуют?! Мне стало очень страшно, а свет, лившийся из отверстия, словно иллюстрируя мои мысли, начал принимать кровавый оттенок.
— Заря! — прошептала Анкалимэ, протянув руки к свету.
В её прекрасных глазах заблестели слёзы, а я поняла, что сейчас будет мой выход. Волонтёр я или глюма бледная, в конце-то концов?!
— Может, домой, пока не поздно? — шепнул на ухо Кусимар. — Бросай всё и беги!
Я невольно нащупала в кармане волонтёрскую книжку. Правда, ведь можно просто исчезнуть отсюда и спокойно жить дальше в своём мире, надо только выбросить книжку! Это было самое разумное решение, но я не могла так поступить. Что-то внутри меня противилось такому шагу.
— Нет, — сказала я. — Я не привыкла кого-то бросать в беде!
— Ну тогда хоть заклинание какое прочти! — участливо посоветовал Кусимар.
«А что?! — подумала я. — И прочту!»
— Разве у вала-тё есть заклинания? — удивлённо спросила Анкалимэ, снова с надеждой взглянув на меня.
— Есть! — сказала я, и пошла вперёд, шепча для храбрости знакомое со школьных лет стихотворение:
— «Есть женщины в русских селеньях
С спокойною важностью лиц,
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц.
Их разве слепой не заметит,
А зрячий о них говорит:
«Пройдет — словно солнце осветит!
Посмотрит — рублем подарит!»
Меня охватил жар, и я, чтобы понять, что происходит, снова посмотрела в зеркальную поверхность лезвия меча, который несла перед собой на вытянутых руках просто для того, чтобы иметь иллюзию защиты. В нём отражалась моя сосредоточенная физиономия, а голову и плечи окутывал неизвестно откуда взявшийся светящийся ореол. Я шла к колебавшемуся впереди колдовскому мареву, в котором уже начали обозначаться две вращавшиеся в противоположные стороны воронки. То ли от страха, то ли так было на самом деле, но мне показалось, что там, с той стороны, к выходу тоже приблизилась чья-то внушительная фигура с мечом.
