Но главное, главное они даже не пытались срезать путь, догоняя меня. К чему им это? Я вот он, вытяни шею, да ударь клювом.

Мгновение, и я отвернулся. Мгновение, и я начал вливать в меч столько силы и стихии, сколько только мог. И этого всего хватило лишь на то, чтобы между мной и Сутями Стихии Властелинов оставался тот самый последний шаг. Они почти дотянулись до меня, почти догнали. Но это почти надёжно отделяло меня от смерти. Пока отделяло.

Дома стремительно проносились мимо, летающий меч неумолимо приближал меня к последнему повороту.

Сейчас всё решится. Сейчас станет ясно, верно ли я оценил скорость шага мастера Указов, выполнили ли мой наказ Кулаки, правильно ли я проложил путь и успею ли я завершить за эти вдохи остальное?

Безумная улыбка, казалось, застыла у меня на губах. Так я, кажется, никогда в своей жизни ещё не рисковал. Ни когда выдавал себя за сектанта перед гением секты Тигров Райгваром, ни когда шагал в ловушку-наказание для Гилая в городе Тысячи Этажей, ни когда спрыгнул со стены Приюта, намереваясь пробиться к Вайсту, старейшине секты Тысячеглазых, ни когда вляпался в гости к Ядожорке и Золотым Шершням возле Фонтана в лесах Морозной Гряды, ни когда обвинял безумного духа города Тысячи Этажей.

Я понимал — то, что со мной происходит — ненормально, но дарс меня побери, мне нравилось то, что со мной сейчас происходило, мне нравилось то, что я сейчас творил, кровь в жилах кипела от одной мысли о том, что я вот-вот нанесу свой удар и либо выиграю, либо проиграю.

Если бы я мог, я бы хохотал, но мир вокруг словно застыл, стал медленным, даже дома уже не проносились мимо, сливаясь в безликую череду разноцветных бликов, а медленно тянулись, удаляясь за спину и вспухая там фонтанами лопнувших стекол.

Хохот… Пожалуй, хохот сейчас был бы таким же — медленным, больше похожим на хрип.

Что бы со мной ни происходило, какое бы безумие ни клокотало в груди и мыслях, это не мешало мне делать то, что должно — наполнять меридианы силой. Один за другим, одно созвездие за другим, торопясь завершить то, что должно меня спасти.

Поворот.

Я мчался так быстро, что едва вписался в него, выворачивая летающий меч. Рукоять даже скрежетнула по стене дома, оставляя позади меня шрам на кладке, но я сделал это.

Сути Стихии тоже повернули и лучше меня, даже не задев стену.

В груди жарко полыхнули ярость и удовольствие.

ДА. ДА!

В полусотне шагов впереди мастер Указов Ян и двойка его телохранителей.

В моём теле мерцали десять пересекающихся потоков силы и стихии, стоило мне встретиться взглядом с мастером Указов, как я завершил последний, одиннадцатый поток.

Двадцать шагов.

Вокруг меня вспух Барьер Прибоя.

Десять.

Собираетесь бежать? Ни за что.

Я толкнул в сторону врагов всю ненависть и ярость, которые кипели во мне, всё то, что, вроде как, притушил Седой своими словами.

Выплеснул давление силы, вложив и то, чему научился в мире огня кристалла Повелителя Стихии — духовный удар.

Я задержал, ошеломил, сбил врагов всего на миг, но мне большего и не было нужно. Этого мига им и не хватило, чтобы убраться с моего пути.

Мой летающий меч стремительно клюнул к мостовой, чуть довернул, а затем его огромное лезвие вонзилось точно в живот левого телохранителя.

Его пробило насквозь, снесло с ног, оторвало от брусчатки, нанизало до самого Барьера Прибоя, который окутывал меня, я ещё успел увидеть его глаза, а затем меня догнали Сути Стихии.

Глава 8

В себя я пришёл от боли. Болело всё, но сильнее всего лицо, руки и задница.

Мгновение я пытался сообразить, что со мной и как так вышло, а затем вдруг вспышкой пришли воспоминания и осознание того, что сейчас совсем не время разлёживаться.

Я раскрыл глаза, рывком сел, тут же охнув от новой боли — едва раскрытые глаза обожгло, словно мне в них брызнуло ядом какого-нибудь не самого слабого Зверя.

Судорожно втянул в себя воздух, делая первый вдох и тут же закашлялся от новой порции боли, с трудом пропихивая воздух сквозь саднящее горло.

Тело и разум действовали сами, толкнув из средоточий духовную силу и стихию в Духовную Защиту. Сразу же боль в груди, глазах и горле стала меньше, а я хоть начал дышать и хоть что-то начал видеть.

Пока, правда, лишь пыль и какую-то муть.

Через вдох, насладившись пусть и пыльным, но всё же воздухом, несколько раз моргнув, я сообразил — это не муть, а мельтешение, подобное тому, что я вижу каждый раз, используя Круговорот. Вокруг меня всё до предела наполнено силой и стихией.

Неудивительно, учитывая, что именно меня догнало. Несколько техник Сути Стихии от Властелинов Духа. Хорошо, Седой не ударил. Боюсь, его ледяной птицы или что бы он там ко мне ни отправил, я бы точно не пережил.

Барьера Прибоя, сильнейшей моей защитной техники, которую, вообще-то, должно удерживать одиннадцать человек, как не бывало. Но я жив, а значит, главное он выполнил — спас меня.

Меча не видно и его очень жаль, но убрать его в кольцо я просто не успевал, уж слишком быстро летел, да и слишком много взвалил на себя в конце, осилить ещё и это я бы не сумел всё равно.

Но всё это мелочи, всё это неважно.

Важно сейчас совсем другое.

Враги. Где они?

Того, кого я нанизал на летающий меч, можно забыть. Даже Предводители Воинов не выживают, когда их разрубают надвое.

Где остальные двое?

Я моргнул, обращаясь к своему таланту Указов и первое, что увидел — это летящую ко мне жирную, горящую злым алым печать.

Успел толкнуть навстречу ей свою в последний момент, остановив буквально в шаге от себя. Если прошлый раз, оглядываясь на смертельную опасность, между мной и Сутями Стихий было расстояние Пронзателя, вытянутого в руке, то здесь я почти мог дотянуться голой рукой до чужого Указа. Ещё немного и я правда смогу его коснуться пальцами, если, конечно, поддамся такому глупому желанию умереть.

Я тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти из этой гудящей и пустой тыквы те глупости, что она сама считала за мысли.

Прийти в себя мне помогла и злая, свистящая мыслеречь, ворвавшаяся в мою голову:

— Кто ты такой? Откуда ты, сектантский выкормыш, выполз?

Сердце пропустило удар, прежде чем до меня дошло, что это не более чем оскорбление. Никто и тем более не этот мерзавец из Ян не знает о моём прошлом в секте старшего Тизиора и моём с ним сотрудничестве.

— Сдохни! Сдохни! Чем тебя опоили эти суки Сёстры, что ты никак не сдохнешь⁈

Чужая печать стала ярче и приблизилась на пару пальцев, заставляя меня шевелиться.

Как бы Седой ни нахваливал меня, рассказывая о важности таланта, в одном он точно прав — сила есть сила, Возвышение есть Возвышение, в этом мне с этим мерзавцем не тягаться.

Я до сих пор не вижу его сквозь эту пыль стихий и муть духовной силы, значит, над ним нет печатей. Ну да я и не рассчитывал на такое глупое везение.

Стиснув зубы, взгромоздился на ноги, преодолевая тяжесть на плечах и боль. Это лишь кажется, что хребет трещит, это не настоящая тяжесть, это лишь давление чужого Указа. Вот боль это уже хуже.

Встать удалось, значит, не так уж я и ранен, а кости целы. Времени осматривать себя, лечить и прочее не было. Крови под ногами не по щиколотку? Значит, раны не смертельны, время ещё есть.

Боль? Что такое боль для того, кто тренировался у Столба Боли и раз за разом нарушал свои собственные Указы?

Рука коснулась пояса привычным жестом. Пусто, пусто, пусто, осколки стекла, снова осколки.

Я вспомнил о восприятии Предводителя одновременно с тем, как нащупал целый фиал. То, что нужно. Опрокинул в себя лечебное зелье. Хорошее, из запасов погибшего Браута. Оно потекло в желудок огненной, но приятной волной, сразу проясняя зрение, пусть и добавляя немного боли.

— Тебе мало? Ты решил сдохнуть от алхимии? Так, может, ещё и жизнь свою сожжёшь? Давай, сдохни, мне на радость, подстилка Сестёр.