Всё время, пока я сидел за столом, меня не покидало странное чувство тревоги, и неспроста.
Глава 6
А этот хакер потрепал мне нервы.
Несколько часов подряд я латал дыры в системе и ещё столько же создавал новые защитные барьеры.
Чай давно остыл.
Поднеся кружку к носу, я брезгливо отпил.
С внутренней стороны чашки поверхность почернела.
Массируя виски, я прикрыл глаза.
– Он мне точно недоплачивает, – тихо сказал я.
Взяв со стола эспандер, я отвернулся от компа, уставившись на стену.
Обои сверху, свисая дугой, отклеились, оголив серый бетон.
На уровне глаз висели школьные грамоты по математике.
Все за первые места, остальные я выбросил.
Облокотив голову на подголовник кресла, я мысленно перенёсся в воспоминании в одну из олимпиад.
Лакированная парта, неудобный стул, внутренняя сторона стола, утыканная жвачками, чёрные полосы на линолеуме и задачки на скорость.
Это был мой мир, где я царь и бог.
Для меня ничто не представляло такого интереса, как нерешенное уравнение.
В тот день, однако, я облажался и вернулся к отцу с грамотой со скромным третьим местом.
– Не позорь меня, – сказал он и, скомкав грамоту, как фантик от конфеты, кинул её мне в лицо и отвернулся.
Я, всхлипывая, поднял с пола комок бумаги и поплёлся в комнату.
В тот момент я мечтал, что отец возьмёт меня за руку и скажет: “Сын, я люблю тебя”, – но моим мечтам не суждено было сбыться.
Вынырнув из воспоминаний, я поёжился.
Затем встал из-за стола, пошёл на кухню и сделал бутерброд из того, что было.
Колбаса ещё пахла колбасой, а сыр – сыром… Пойдёт.
Вытерев руку об штанину, я вернулся в коридор и взял книгу.
Жуя, я разместил её на коленях и стал листать.
Страницы напоминали дневник.
1 глава = 1 день.
В начале текста шло краткое описание, как автор готовился к прыжку в сон, что-то вроде свода правил. Не знаю, почему он использовал именно прыжок как обозначение.
А вторая часть состояла из того, что он видел, и как интерпретировал увиденное.
Я откусил бутерброд, и хлебные крошки посыпались на книгу, скатываясь в сердцевину корешка.
Подцепив томик одними пальцами, я сдул их и, не удержав в руке тяжеленную книгу, уронил её на коленные чашечки, а затем и на ступни.
– Твою ж мать!
Как больно-то. Книга угодила уголком обложки мне в ногу. Бросив остатки бутерброда на стол, я стал растирать ушибленное место.
Прыгая на одной ноге к раковине, я смысл жир с рук и вернулся к книге.
Она валялась обложкой вверх. Я приподнял томик и увидел на полу старый, почти выцветший клочок бумаги.
Подняв её, я прочитал рукописный текст: “На случай экстренных переходов воспользуйся чёрным ходом”.
Переворачиваю лист… Там ничего.
Бумага была такой старой, что казалось, ещё чуть-чуть, и она рассыплется в пыль.
Подобрав книгу, я прочитал на раскрытых страницах короткую главу.
__
“Прыжок через чёрный ход.
Если тебе грозит опасность и нужно срочно попасть в мир сна, воспользуйся чёрным ходом.
Для этого достаточно, оказавшись в сновидении, осознать сон и развернуться на 180 градусов.
Обычно дверь прячется в текстурах. Не нужно смущаться, если перед тобой нет намёка на дверь. Она там, просто нужно нащупать ручку.
Найдя её, потяни дверь на себя, и таким образом окажешься сразу на третьем уровне.
Только помни про последствия и побочные эффекты стремительного перехода.”
__
Проведя пальцем по бумаге, я перелистнул страницу и увидел небрежно вырванный лист.
– Бэкдор, – прошептал я.
__
Примечание из Википедии: “Бэкдор, тайный вход (от англ. back door – «чёрный ход», буквально «задняя дверь») – дефект алгоритма, который намеренно встраивается в него разработчиком и позволяет получить несанкционированный доступ к данным или удалённому управлению операционной системой и компьютером в целом”.
__
Ладошки вспотели… Сердцебиение участилось.
Зная по опыту работы, что таится за бэкдором, я в предвкушении отправился в спальню.
Глава 7
– Триста восемьдесят три.. триста восемьдесят четыре.
Тихо считая овец, я всё никак не мог провалиться в сон.
Ворочаясь с боку на бок, я пытался глубоко дышать и сдерживать раздражение.
Подушка пахла можжевельником, тонкий аромат которого дарил спокойствие и умиротворение.
– Триста восемьдесят пять…
Помню, как я случайно кликнул на рекламу, обещающую избавить от головных болей.
По итогу получил твёрдую подушечку, на ощупь напоминающую опилки в ткани… Не знаю, помогает ли она от мигрени, но запах…
– Триста восемь…
Сделав вдох, я, как мышь из мультика “Чип и Дейл”, улавливая ноздрями тонкий аромат, левитировал в неизвестность.
Тело наполнилось приятной тяжестью, а я всё плыл и растворялся.
Кончики пальцев онемели, на шею будто опустили тёплый шарф.
Меня немного покачивает… Влево.. вправо.
Покачивания такие приятные, напоминающие убаюкивание.
Я слышу звук воды, пение птиц и шуршание листьев на ветру.
Открыв глаза, я ловлю солнечный свет на лице, лучики словно ласкают щёку.
Опустив ладонь на нагретые солнцем края лодки, я привстаю.
Я плыву по сказочно красивому месту, от которого голова идёт кругом.
По обе стороны реки деревья, опустив ветки на воду, гладят листьями прозрачную воду.
Перегнувшись через лодку, я вижу косяк разноцветных рыб, играющих между собой в догонялки.
Вода не просто чистая, она кристально чистая: ни водорослей, ни тины, только изредка встречающиеся подводные камни и песок, по которому бегают солнечные блики.
По поверхности воды проносится тень, я вскидываю голову и вижу парящую в небе птицу.
Сделав круг, она резко развернулась и спикировала на нос лодки.
Не моргая и крепко схватившись за края лодки, я всматриваюсь в птицу.
Яркое оперение, не иначе как карнавальный раскрас, приплюснутый клюв, напоминающий клешню краба, и подвёденные лиловым и оранжевым цветом глаза.
Никогда в жизни я не видел ничего подобного… И тут до меня медленно, как разгоняющийся товарный поезд, стало доходить, что это сон…
Подняв руки, я поднёс их к лицу и посмотрел сквозь пальцы на птицу.
Стоило мне убрать ладони, как она поменяла облик и стала всё больше напоминать насекомое.
Зачем я здесь? Где-то на задворках сознания мельтешила мысль, что я должен что-то сделать.
Я повертел головой и заметил, как медленно воспроизводятся движения, как если бы я находился в воде.
Птица спрыгнула с носа лодки, разместив перепончатые лапы на палубе.
Повернув клюв в сторону, она взглянула на меня своим разноцветным глазом.
Я повторил за ней, взглянув назад.
Речушка, по которой мы плыли, странным образом обрывалась, как если бы кто-то сверху работал ластиком, стирая всё на расстоянии двух-трёх метров от моей лодки.
В голове, как грозовые раскаты, стали вспоминаться детали.
Разворот на 180 градусов…
Найти дверь…
Нащупать ручку…
Отвернувшись от птицы, я разместил раскрытую ладонь на уровне глаз.
