Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения с реальными людьми случайны, непреднамеренны и притянуты за уши, и автор будет до последнего упираться, доказывая свою невиновность.

Комната освещалась лишь экраном ноутбука и подсвеченной клавиатурой. Она знала, что должна писать. Писать и не останавливаться. Писать, пока пальцы не сотрутся в кровь. Она села за стол, и протянула руки к компьютеру. Если она не сможет дописать сегодня новую главу, кто-то снова умрет.

Ее пальцы коснулись клавиатуры. С монитора на нее безжалостно смотрел чистый лист. Вечный кошмар писателя. Она вспомнила свой извечный способ замарать его первыми словами. Надо просто начать писать любые слова. Она попыталась напечатать слово, но клавиши вдруг стали проваливаться, они будто плавали на поверхности воды и с каждым движением пальцы проваливались сквозь них внутрь, в обжигающую холодную жижу. Словно под гипнозом она смотрела, как ее руки погружаются все глубже и глубже, и вот они там уже по самые запястья.

– Что за…

Она вздрогнула, осознав, что происходящее – ненормально. Отдернула руки, и подняла их перед собой. Темная жидкость обильно закапала на компьютер и на пол. Вскочив со стула, она увидела себя в зеркале, стоящем в углу. Ее руки были в крови. Ее белая одежда была в крови. Это сон, сказала она себе. Бессмысленный и беспощадный сон. Просто надо проснуться. Просто проснуться. Ведь глава все еще не дописана. Времени остается все меньше.

Резко открыв глаза, она стала хватать воздух ртом. Слава богу, все закончилось! Чертово наваждение растворилось…

Но реальность оказалась куда страшнее. Она была прикована наручниками к батарее, а прямо перед ней – мертвое тело в луже крови. Ее взгляд вцепился в руки мертвеца. Все пальцы были отрублены. Это случилось на самом деле. Господи, если бы это тоже был сон!

– Боже, пожалуйста, пусть все исчезнет. И тогда я никогда, клянусь, никогда больше не буду убивать людей в своих книгах!

Ева снова и снова включала голосовое сообщение своего редактора. Она никак не могла поймать правильное чувство. Что именно ей следует чувствовать в такой ситуации?

«Охренеть, охренеть! Знаешь, что я только что узнала? Приготовься… Марго Даймонд мертва! Еще минус один претендент. Представляешь?!»

Радоваться? Голос у Киры был такой, будто Еве только что выдали Пулитцеровскую премию. Или даже Нобелевскую.

Ева включила голосовуху снова.

«Охренеть, охренеть! Знаешь, что я только что узнала? Приготовься… Марго Даймонд мертва! Еще минус один претендент. Представляешь?!»

Что-то не давало ей просто порадоваться. Все-таки кто-то умер. Умерла Марго, ее главная конкурентка. Та, с которой они когда-то давно очень дружили. Пока она не подрезала у Евы отличный сюжет. С тех пор Ева перестала дружить с писателями. А предательство Марго вот уже много лет висело камнем на душе. Несмотря на то, что по числу продаж Ева давно догнала соперницу, все же именно Марго считалась основоположницей особого стиля. Они когда-то придумали его вместе, во время многочасовых прогулок, которые заменяли им весь столичный досуг, потому что были бесплатными. В писательстве работало правило «кто первый, тот и папа». И ничего с этим поделать было нельзя. Так что если кто и должен был радоваться скоропостижной смерти Марго, то это она, Ева. Имела полное право. Это просто справедливость. Карма, если угодно.

К тому же, если учесть, что неделю назад выбыл еще один конкурент, становится очевидно, что «Золотой револьвер» – награда литературной детективной премии «Искусство убивать» – становится все ближе и ближе к ней, Еве. Двое из пяти претендентов сошли с дистанции. И их осталось трое…

Ева нахмурилась и смахнула значок микрофона:

– А тебе не кажется это странным? Вторая смерть за две недели. Двое из пяти.

Она внезапно ощутила озноб и встала, чтобы закрыть окно. Далеко внизу куда-то бежали люди, дождь моросил уже шестой день. Холодно и серо. Ева закрыла окно как можно плотнее.

– Может, встретимся и все обсудим? – квакнуло сообщение от Киры.

– Да, ок. Где обычно, через час.

Ева бросила смартфон на огромную кровать, покрытую пушистым пледом цвета слоновой кости, и подошла к напольному зеркалу, по периметру которого мягким желтым светом горели лампочки.

На ней была пижама в темно-зеленую полоску с эмблемой «Хогвартс» на груди, ноль макияжа, копна светлых волос, не прямых и не кудрявых, скорее мятых. Прическа была такой же, как сама Ева – вечно неопределившейся.

Она вспомнила видос какого-то коуча с ютуба и приняла позу победительницы: выпрямила спину, расправила плечи, подняла подбородок, будто она обозревает Готэм, стоя на крыше небоскреба. Представила себя на сцене с «Золотым револьвером». Возможно, сама судьба вмешалась, чтобы очистить восходящей звезде путь на олимп. В конце концов, сколько можно чествовать из года в год одних и тех же? Будто кроме Марго Даймонд и Наташи Славной никто не пишет крутые детективы.

– Репетируешь? – хмыкнул Илья, неслышно появившись у нее за спиной.

Ева вздрогнула и стала смущенно поправлять волосы.

– Молодец, – продолжил он. – Давно пора перестать сомневаться в себе и заниматься самокопанием. Ты в шорт-листе, а значит, так же достойна, как и они.

Ева закатила глаза.

– Вот только не надо меня коучить, Капцов!

Он тихо засмеялся, и в его темно-синих, почти черных глазах заплясали чертики. В такие моменты она видела, как сильно он ее обожает. И не понимала, за что. Она повисла у него на плечах, потерлась щекой о черную щетину и запрыгнула на бедра. Илья с готовностью закружил ее по комнате, а потом повалил на кровать.

– Эй! Мне надо бежать, меня Кира ждет.

– О, снова твоя воображаемая подруга.

– Сколько можно, Илья! Она не воображаемая. Даже если ты ее никогда не видел.

– Планируете очередное преступление?

– Типа того. Срочное совещание.

Ева не любила посвящать мужа в подробности своей работы, лучше ему не знать, как много времени они тратят на пустую болтовню. Возможно, если бы они с Кирой не стали за эти годы так близки, работа над книгами продвигалась бы куда быстрее. Ей вообще всегда казалось, что ее писательство – ненастоящая работа. Особенно если сравнивать ее с такими профессиями, как врач, пожарный или, в случае ее мужа, полицейский. Поэтому немного стыдилась того, что не сидит за компьютеров восемь часов в день и не печатает беспрестанно новые шедевры.

Ева вскочила, оставив Илью наблюдать с кровати за тем, как она копается в огромном шкафу, перебирая джинсы и кофты. Когда-нибудь она научится держать вещи в порядке. Но сейчас у нее сам черт ногу сломит. Единственной полкой с идеальным порядком была та, в которой размещался сейф. Илья хранил там табельное оружие, было неудобно заставлять его каждый день преодолевать чулочно-носочные завалы. Ей всегда были слишком чужды все эти земные вопросы типа уборки, приготовления еды или, например, оплаты всевозможных квитанций. Найдя, наконец, хоть что-то не слишком мятое, Ева переоделась, повесив пижаму прямо на зеркало. Потом посмотрела на мужа и не выдержала:

– Представляешь, умер еще один претендент на премию.

– Ты опасная женщина, Ева Капс! – заулыбался он. – Помоги мне бог, если однажды я буду стоять у тебя на пути.

Ева возмущенно зарычала и отправилась в прихожую, крикнув напоследок:

– С тобой вообще невозможно говорить серьезно!

***

– И что ты обо всем этом думаешь? – Ева влетела в кофейню, опоздав на десять минут, но это уже стало традицией, так что коллега не возмущалась.

– Вот так сразу? Даже чаю не попьем? – нервно хихикнула Кира, уворачиваясь от мокрого Евиного зонта, который та пыталась пристроить поблизости.