— Почему?

— Не знаю.

— Это потому, что ты девственница?

Я взглянула на Томаса.

— Ты что, не девственница?

— Я не знаю, — призналась я.

— Как это, ты не знаешь? — удивился он.

Я промолчала.

— Я могу определить, так это или нет, — предложил Томас.

— Нет, я не хочу.

— Ладно, — согласился он, — это не обязательно.

— Не говори своей маме про тампоны, — попросила я.

— Да ей на это наплевать.

— Все равно не говори ей, — повторила я, и он согласился.

Когда наступило девять, я еще не звонила папе, так что он позвонил сам и заявил маме Томаса, что он уже едет, так что я должна быть готова. Миссис Брэдли дала мне пакет с разными вкусностями с ужина и сказала:

— Передай папе: я надеюсь, что ему понравится, хоть это, конечно, не сравнится с тем, как готовят у него на родине.

Потом она обняла меня на прощанье, хоть мы и только познакомились.

Пока мы, стоя на крыльце, ждали папу, Томас стал меня целовать. Он приоткрыл губы и схватил ими мою губу. Пока мы целовались, он снова начал сжимать мою грудь и ласкать сосок. Я пыталась оттолкнуть его руку, но он ее крепко прижал. И впервые за весь вечер он мне действительно понравился.

Через несколько минут к дому подъехал папа.

— До понедельника, — попрощался Томас, наклоняясь и снова целуя меня, на этот раз в щеку.

— До встречи, — ответила я, забираясь в машину.

— Это тебе миссис Брэдли просила передать, — сказала я, показывая папе пакет.

Он кивнул и начал выезжать на дорогу. Мы отъехали, и я помахала Томасу, а он замахал мне в ответ. Когда их дом скрылся из виду, папа заговорил:

— Мне нужно с тобой кое-что обсудить.

— Хорошо, — ответила я.

— Тебе больше нельзя встречаться с этим мальчиком.

— С Томасом? — уточнила я.

Он кивнул.

— Когда ты рассказывала мне про ужин, то не дала мне всей информации, и я не смог принять правильное решение.

Я не знала, как на это реагировать.

— Ты понимаешь, о какой информации я говорю? — спросил папа.

— Кажется, да, — сказала я, хотя, на мой взгляд, он нес полную бессмыслицу.

— Хорошо, — произнес папа, — потому что, если ты и дальше будешь ходить к нему в гости, тебя никто не будет уважать. Уж поверь мне.

По машине начал распространяться запах еды из пакета миссис Брэдли, и я глубоко вдохнула его.

— Ты меня слушаешь? — спросил папа.

— Да.

— Тогда так и скажи, — потребовал он.

— Я тебя слушаю.

— Вот и правильно.

Когда мы вернулись домой, папа сказал мне пока не идти спать, потому что со мной хотела поговорить мама. Набрав номер, он передал трубку мне.

— Джасира? — услышала я мамин голос.

— Да.

— Твой папа рассказал мне про твоего друга, Томаса. Ты должна слушаться папу и вести себя с ним так, как он говорит. Понимаешь?

— Нет, — призналась я.

— Чего ты не понимаешь?

— Мне нравится Томас, — сказала я.

— Это хорошо, — ответила мама, — я за тебя рада. Но домой к нему больше не ходи, потому что в будущем у тебя будут с этим неприятности.

— Что она говорит? — поинтересовался папа.

— Что у меня будут проблемы, если я буду ходить к Томасу, — ответила я.

— Все верно, — кивнул он.

— Скажи ему, пусть заткнется, — потребовала мама. — Передай, что сейчас я с тобой разговариваю.

— Ну хорошо, хорошо, — согласилась я. — Я тебя слушаю.

Она секунду помолчала, и я поняла, что она злится из-за того, что я не повторила папе ее слова насчет того, чтобы он заткнулся. А я злилась на нее, потому что, если бы я так сделала, папа бы мне врезал.

— Твой отец даже не черный, а меня все равно обзывали всякими словами, — наконец заговорила она.

— Какими, например?

— Например, подстилкой черномазого.

Я не очень поняла связи, тем более что в школе меня уже обзывали песчаной ниггершей. Наверное, это делало Томаса любовником черномазой. Хотя я не была уверена, что мы с ним вообще друг друга любим.

— Ты что, хочешь, чтобы тебя так называли? — спросила меня мама.

— Не знаю.

— Поверь мне, ты этого не хочешь.

— А что мне сказать Томасу? — поинтересовалась я.

— О чем? — не поняла мама.

— О хождении к нему в гости.

— А он что, еще раз тебя пригласил?

— Нет.

— Ну, может, и не пригласит вовсе. Тогда и беспокоиться не о чем.

— Он пригласит, — сказала я.

— Да неужели? — засмеялась мама. — Какие мы самоуверенные, это что-то!

Я промолчала.

— Если он опять позовет тебя в гости, скажи, что ты не можешь прийти. Скажи, твои родители думают, что ты еще маленькая, чтобы ходить к мальчикам в гости.

— Но он же поймет, что я вру, — возразила я.

— Ну, — протянула мама, — раньше надо было думать. В следующий раз будь добра заранее сообщать нам все подробности. Пусть это послужит тебе уроком.

— Ну, она все? — спросил у меня папа.

— Папа спрашивает: ты все? — повторила я.

— Вот как, значит! От него ты сообщения передаешь, а от меня нет? — возмутилась мама.

— Даю папу, — сказала я и протянула ему трубку. Они сразу начали ругаться и орать, что невежливо перебивать людей.

Я поднялась в ванную и села на приступку душевой кабины. Посмотрела вниз на лодыжку, увидела пластырь, который наклеил мне Томас, и поняла, что сегодняшний вечер прошел у меня не так уж плохо. Еще я поняла, что мои родители несли полный бред. Дружба с Томасом нисколько мне не повредила, даже наоборот — помогла. И даже если когда-нибудь в будущем у меня из-за этого возникнут неприятности, мне глубоко наплевать. Я все равно ни за что не повторю ему фигню, которую трындели мои родители. Ни за что на свете.

В понедельник за обедом Томас протянул мне пакет с тампонами.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Да не за что.

— Томас? — произнесла я.

— Чего?

— А у твоей мамы нет бритв?

— Зачем тебе?

— Ну, мне бритва тоже нужна, — призналась я.

— А папа тебе купить не может?

Я покачала головой.

— Но ты же тогда брилась.

— Это был особенный случай.

Он глотнул молока.

— Ладно, притащу тебе бритву, — сказал он, допив.

— Спасибо, — повторила я.

— А много ты собираешься сбрить?

— Еще не знаю.

— Обязательно сбрей все, — посоветовал он.

— Ладно, я подумаю.

Когда Томас отнес мой поднос, мы вместе пошли к его шкафчику, а потом к моему. По пути туда и обратно мы держались за руки, и я заметила, что многие вокруг на нас пялились. В школе уже было несколько парочек, которые ходили держась за руки, но на них никто не обращал внимания, потому что они были белые.

Когда я пришла домой, заняться мне кроме домашнего задания и телевизора было нечем. Делая уроки по литературе, я услышала, как Мелина и Зак играют во дворе в бадминтон. Я встала, обулась и вышла на улицу, прошла через дорожку и встала в месте, где наш асфальт переходил в газон Вуозо. Скоро меня заметила Мелина.

— Джасира! — закричала она. — Иди к нам!

Зак стоял ко мне спиной.

— Ни за что! — завопил он, обернувшись. — Мне с ней нельзя играть!

Но Мелина уже бросила ракетку и шла ко мне.

— Привет, незнакомка, — сказала она и взъерошила мне волосы.

— Мелина! — орал Зак, не сходя со своего места. — Вернись, нам надо доиграть!

Она не обращала на него внимания.

— Ну, что новенького? — поинтересовалась она.

— Да ничего, — пожала я плечами.

— Как в школе?

— Нормально, — ответила я. — У меня появился парень.

— Правда? — улыбнулась она. — Вот здорово.

— Спасибо.

— Мелина! — не унимался Зак.

Наконец она обернулась к нему и сказала:

— Зак, я разговариваю с Джасирой, так что будь добр, замолкни на секунду. Понял?

Зак ничего не ответил, так что она повернулась ко мне и закатила глаза.

— Миссис Вуозо меня уволила, — сообщила я.

— Я знаю, — кивнула Мелина. — Она ко мне приходила.