Волшебник и Кэтти-Бри завернули за угол и обнаружили женщину-меларн, лежащую на полу. Позади нее был открытый дверной проем, а за ним стоял Энтрери, сигнализируя им, что боковая комната довольно велика и не пустует.
Громф произнес заклинание, создав бестелесное глазное яблоко, парящее в воздухе перед ним. Сначала оно казалось твердым, но затем исчезло, став полупрозрачным, и хотя они наблюдали за его первоначальными движениями, двое других едва могли уследить за ним, когда Громф послал его вперед, чтобы заглянуть в открытую дверь комнаты.
Волшебник на мгновение закрыл глаза, затем пожал плечами, что выглядело почти скучающим движением, как будто ничего внутри не было достойно даже его внимания, и приблизился к двери. Снова применив заклинание, он создал в своей руке маленький огненный шар. Он бросил его в комнату, применил простое заклинание, чтобы дверь захлопнулась, затем прошел мимо, постучав по двери своим посохом, чтобы запечатать ее, и совершенно не заметил ни дрожи изнутри, когда взорвался его огненный шар, ни язычков пламени, которые вырвались из-за щелей в раме и в отверстии внизу с такой силой, что они опалили его ботинки.
Изнутри донеслись мучительные крики, пламя пожирало дроу. Кэтти-Бри и Энтрери обменялись взглядами, даже ассасин явно был ошеломлен явной жестокостью и беспощадностью Громфа.
Но так и должно было быть, поняла Кэтти-Бри, кивнув Энтрери с мрачным выражением лица. Они были здесь не для того, чтобы вести переговоры — время для этого, казалось, давно прошло.
Явно невозмутимый, Громф жестом велел Энтрери поторопиться и проводить их к матроне Жиндии.
Энтрери еще раз показал Громфу свой кинжал.
— Я найду ее, — пообещал он. — И я смогу убедить ее, что ей следует поговорить с тобой. — Он кивнул в сторону запечатанной двери. — Откуда ты знаешь, что все там мерт… больше не представляют угрозы?
Громф фыркнул.
— Глупый вопрос, — отметила Кэтти-Бри.
— Очевидно, — сказал Энтрери. — Мы приближаемся к той стороне комплекса, где живут аристократы семьи. Будем надеяться, что Жиндия дома.
— Теперь твоя задача — она одна, — напомнил ему Громф, и волшебник снова накрыл Энтрери невидимостью. — Не обращай внимания на охранников, мимо которых ты можешь спокойно пройти. Оставайся настолько хорошо скрытым, насколько сможешь, даже с теми чарами, которые я наложил на тебя, — предупредил Громф. — Никакое простое заклинание невидимости не поможет тебе пройти по коридорам вокруг покоев такой сильной и хитрой особы, как Жиндия Меларн
— Я в курсе, — сказал Энтрери и, покачав головой в сторону покровительствующего архимага, ушел в тень, двое его спутников двигались осторожно и довольно заметно отставали.
Крадучись, он думал о том, что Громф мог сделать их обоих невидимыми, как и Кэтти-Бри, если уж на то пошло, и на мгновение Энтрери был сбит с толку.
Затем он кивнул, когда понял. С этого момента его спутники не уклонялись ни от каких драк. Они привлекали внимание к себе, чтобы он мог добраться до Жиндии, пока ее приспешники были заняты. Имело ли это значение, было неясно — план Громфа все еще казался ему маловероятным. Стала бы такая ревностная особа, как Матрона Жиндия Меларн, просто отбросить эту верность Ллос и отказаться от своих амбиций?
Убийца нащупал рукоять своего кинжала и задумался, хватит ли простого обмана.
Да, Жиндия знала, что он сделал с ее дочерью. И имело смысл предположить, что ей не пойдет на пользу цепляться за свою верность Ллос, если ее отправят за пределы досягаемости Паучьей Королевы в пустоту абсолютного уничтожения.
За исключением, конечно, того, что это была пустая угроза, и это заставило Энтери задуматься.
Хотя, какой у них был выбор? И, возможно, уловка сработала бы. Сам факт, что Громф был так решительно настроен попробовать, вызвал еще тысячу вопросов в голове убийцы, но это были вопросы другого дня, потому что сейчас настоящее требовало всего его внимания.
Несмотря ни на что, думал он, он приставит нож к шее Матроны, и даже если он не уничтожит ее душу, он сможет пролить ее кровь.
Он обнаружил, что его память о планировке дома была верной, поскольку он быстро прошел мимо еще большего количества часовых, слишком бдительных и расположенных слишком близко друг к другу, чтобы он мог незаметно расчистить путь двум своим напарникам.
Впрочем, это не входило в его обязанности. И, кроме того, Громф и Кэтти-Бри вряд ли нуждались в нем, ради какой-то мелкой охраны дома.
Он наткнулся на знакомую дверь и понял, что за ней находится военная комната Жиндии. Он вспомнил драку, произошедшую там во время его последнего визита в Дом Меларн, и представил себе планировку и большой стол.
Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь, затем сразу же отпрянул, обнаружив, что стол окружен не жрицами Меларн, а уродливыми демоническими существами. Йоклол, как он знал, служанками Ллос.
Он заглянул еще раз.
Жиндии там не было.
Он прислушивался к болтовне демонов, хотя недостаточно хорошо знал их язык, чтобы многое разобрать.
Он заглянул внутрь еще раз, когда услышал женский голос, обращающийся к йоклол, причем на обычном дроусском, языке, который Энтрери хорошо знал.
— Матрона Жиндия скоро присоединится к вам, — сказала им жрица. — Она сейчас в своих личных покоях, готовится.
Как удобно, подумал Энтрери, но он не собирался подвергать сомнению свою удачу. Если только планировка дома не была изменена, он знал дорогу.
Вскоре после этого он приблизился к двери Жиндии, но остановился и нырнул в сторону, когда двое охранников перед ним внезапно оживились. Однако они его не видели, понял он мгновение спустя, когда где-то позади него эхом отозвался резкий звук удара молнии.
Громф и Кэтти-Бри, он понял — так же, как он понял, что они не знали о служанках!
Одна из охранниц толкнула дверь Жиндии и позвала ее. Изнутри донесся резкий ответ, и стражница отступила, затем подняла своего товарища, и они оба побежали, чтобы присоединиться к драке, на ходу вытаскивая мечи.
Энтрери знал, что он должен доверять своим друзьям — даже с йоклол, если эти демоны вступят в бой, он должен был верить, что Громф и Кэтти-Бри справятся с ними.
Перед ним была его работа.
Он подошел к двери и заглянул внутрь.
Жиндия сидела за своим столом напротив, спиной к нему.
Безмолвный как смерть, Артемис Энтрери вошел в ее комнату.
Кэтти-Бри и Громф скорчились на противоположных сторонах пересечения двух коридоров. Позади них стражники Меларн рассеялись под ударом громфовой молнии, но там, внизу, по-прежнему царила суматоха, и они оба знали, что скоро на них снова нападут.
Кэтти-Бри усердно работала, углубляясь в свой репертуар заклинаний, чтобы наложить как можно больше оберегов и укреплений на себя и на своего партнера, поскольку он тоже работал.
До них сопротивление было сильнее, жрицы и пара волшебников наносили ответные магические разрушения. Огненный шар взорвался прямо над ними и между ними, заполнив коридоры вокруг них.
Кожа Кэтти-Бри покраснела от жара, но ее заклинания отразили основной удар взрыва. Она обновила их, когда Громф ответил огненным шаром, таким же, только во много раз более мощным.
Крики впереди в коридоре сказали Кэтти-Бри, что их враги защищены не так хорошо.
— Продолжай двигаться вперед, — приказал Громф, подкрепляя свои слова действием и выходя в главный коридор, приглашая ее следовать за ним.
Град арбалетных болтов и дротиков полетел в него, но он задействовал магический щит, и первый залп снарядов был полностью заблокирован.
За ними последовала молния, с шипением пронесшаяся по коридору, рой стрел магической энергии следовал за молнией по пятам.
Но Громф поднял свой посох, и молния ударила в его кончик и была поглощена. Снаряды тоже попали в этот мощный предмет, как будто он просто съел их — только для того, чтобы отрыгнуть, отбросив их обратно по коридору тем же путем, каким они пришли. Один несчастный стражник воспользовался этим моментом, чтобы встать и прицелиться из арбалета.
