Надежда Тихоновна ведет нас по Копаням, среди шестидесяти улиц которых можно в самом деле заблудиться, тем более что большинство домов — новые. Впечатление, будто ты в новопостроенном селе.

— У нас ежегодно пятьдесят — семьдесят новоселий. Только за последнее время выстроено шестьсот новых домов, — говорит Надежда Тихоновна.

Мы идем с ней в дом номер 33 по улице Крупской. Когда-то здесь стояла землянка деда Трофима, попавшая на страницы постниковской книги.

Теперь тут живет внук Щетины ездовой Михайло Беляев. Совхоз помог ему выстроить светлый, с большими окнами, просторный дом под черепицей, где вместе с семьей сына поселилась Анна Трофимовна, ныне уже пенсионерка.

Второй ее сын, по специальности энергетик, работает у пульта управления Симферопольской ГРЭС, а дочь Надежда — замужем за совхозным трактористом Дудкиным. Она очень уважаемый в Копанях человек.

Фрунзевцы отвоевали у алешковских песков несколько тысяч гектаров, выращивают на них хорошие урожаи винограда, фруктов, овощей.

— Я работаю, как советовал Владимир Ильич, — сказала нам Дудкина. — У нас коллектив коммунистического труда.

Николай Гордеевич Крайнюков тоже родной внук деда Трофима.

— Садоводом стал не так уж давно. Ведь я фронтовик. Прошел с боями Украину, освобождал Польшу и Чехословакию, сражался на улицах Берлина, входил в Прагу… И вот после всего пережитого на войне увлекся виноградарством. Сперва в совхозной бригаде было гектаров двенадцать, потом больше двухсот — почти пятая часть совхозного винограда. Своими руками посадили, выходили, как малое дитя, и заставили пески плодоносить — собираем раза в три больше плана… По сто двадцать, а то и по сто тридцать центнеров с га.

Как-то в доме Крайнюкова собрались его родичи, и мы повели разговор не вообще о копанивской жизни, а о бюджете семьи.

У Постникова мы прочитали, что хату, пожитки и все имущество Щетины он оценил в сто с лишним рублей. А по бюджетным подсчетам, которые Ленин считал типичными, весь годовой жизненный расход члена семьи однолошадного крестьянина определялся суммой примерно в 20 рублей.

Какие тут могут быть параллели с сегодняшним днем?

Но хочется побольше узнать о новом копанивском быте.

В семьях внуков Щетины никто не ведет подсчетов доходов и расходов, многое, правда, помнится, и, вооружившись карандашом, хозяин дома Николай Гордеевич сумел начертить табличку, где заработанное им и женой в совхозе плюс доходы от приусадебного сада и винограда составили очень внушительную сумму. О бюджете лучше всяких слов говорил новый дом Крайнюкова, новая мебель, новая одежда и ощущение достатка в доме.

Нет двора без радио, велосипеда, швейной машины. У очень многих телевизоры, мотоциклы, даже легковые машины.

Спрашиваем сельских кооператоров: на какие товары наибольший спрос? На самые лучшие сукна, шелка, шерсть, на трикотаж, музыкальные инструменты, радиоприемники, телевизоры, фотоаппараты, мотоциклы, холодильники.

Годовой товарооборот копановской кооперации превышает миллион рублей. Здесь большой сельмаг и еще много других магазинов, ларьков, пекарня, общественная столовая, комбинат бытового обслуживания.

Когда видишь Копанивскую сельскую больницу на 26 коек, родильный дом, аптеку, баню, ясли, детский сад, по давней традиции проводишь параллель с прошлым. И вспоминаются горькие строки из земских отчетов, сохранивших следы отчаяния, владевшего горсточкой врачей и фельдшеров бывшего Днепровского уезда, на каждого из которых приходилось 45 тысяч душ населения.

При жизни деда Трофима все умеющие читать и писать были в Копанях наперечет. Теперь это село сплошной грамотности. Больше ста человек с высшим образованием, очень многие со средним и многие заочно учатся в вузах и техникумах.

В Копанях десятилетка и еще две неполные средние школы, свой Дворец культуры, библиотека, четыре клуба. И нет семьи, которая не выписывала бы газет, не слушала радио.

Однако разве можно сравнивать несравнимое? В самом деле!

И все-таки не забудем, что пятьдесят лет, из которых десять приходилось на годы двух тяжелейших войн, а вторые десять — на преодоление разрухи, в историческом масштабе не очень большой отрезок времени для необыкновенных перемен, происшедших в жизни потомков Щетины.

Сотни людей, молодых и старых, из Цюрупинска и окрестных сел пришли в районный Дом культуры на вечер встречи с дочерьми и внуками Трофима Щетины.

Это был искренний разговор и необыкновенно волнующий вечер, хоть речи велись самые обыкновенные, житейские.

— В Копанях нас, прямых потомков деда Трофииа, человек сорок пять, — сказал бригадир Крайнюков. — Есть среди нас хлеборобы, механизаторы, учителя, садоводы, животноводы, медработники, счетные работники, электрики, радиотехники, шофера.

Все до одного вышли, как говорится, в люди, и каждому нашлось место в жизни.

— О чем мечтал когда-то наш дед Трофим, — вслух размышлял другой внук Щетины, ездовой Михаил Беляев. — Прежде всего о земле. Считались наши пески гиблыми, а вот мы их пересоздали. Мечтал наш дед о воде… Добыли мы воду. И ту, которую в наших дворах мотор качает, а главное, ту, что пришла к нам по Краснознаменскому каналу.

Мечтал о труде, чтоб он не был таким тяжелым, как тот, который он знал. А я недавно прикидывал, и вышло, что только среди копанивских хлеборобов есть люди двадцати пяти механизаторских профессий. Изменилась наша крестьянская работа, а главное, изменились люди.

Очень похожий на деда приземистый крупнолицый Михайло передохнул, подошел поближе к рампе, неторопливо осмотрел зал и продолжал:

— И конечно, мечтал дед Трофим о новой жизни. Вот она, — Беляев показал рукой на зрительный зал, — посмотрите сами на себя, даже на то, как все мы теперь одеты. — Секунду помолчав, он добавил: — Я иногда думаю: поглядел бы Ильич на сегодняшние Копани…

— Это, пожалуй, верно, — подхватил выступавший потом председатель Копановского сельсовета. — Только начал бы, наверное, Владимир Ильич не с нас. Есть села и хозяйства, которые на всю страну звучат. Или даже в мировом масштабе. А мы порой и в районном не блещем, и успехи в Копанях могли быть куда большими. А перемены у нас, конечно, огромные.

В тот памятный вечер, когда земляки встретились с потомками Трофима Щетины, над переполненным и притихшим залом районного Дома культуры развевалось красное полотнище, на котором были написаны вещие ленинские слова: «До сих пор, как о сказке, говорили о том, что увидят дети наши, но теперь, товарищи, вы ясно видите, что заложенное нами здание социалистического общества — не утопия. Еще усерднее будут строить это здание наши дети».

5

И вот я уже в другом зале — уже за несколько сот километров от Копаней и Цюрупинска. Приехал в Новоукраинку, Кировоградской области, через которую ведет дорога в Ровное и Елизаветградку.

Здесь я надеялся узнать о судьбе потомков двух «давних знакомых» Ильича — бедняка Ефима Вергуна и Петра Назаренко.

Моим спутником оказался работник краеведческого музея, взявший на себя довольно трудную миссию: найти образцы пахотных орудий дореволюционных лет. Он рассчитывал на помощь механизаторов, знающих, где завалялись какой-нибудь старый буккер, косуля, рало или соха.

В Новоукраинке у районного Дома культуры выстроился длинный ряд машин, грузовиков, мотоциклов. Пятьсот звеньевых, комбайнеров, бригадиров, агрономов, трактористов, вооружившись карандашами, тетрадями, книгами, заняли места в зале.

У многих на груди ордена, а у того, который сидит на крайнем стуле в первом ряду, — Золотые Звезды. Это Гиталов. Его знает вся Украина, весь Союз.

Чем в прошлом была знаменита Новоукраинка? Пожалуй, только рабочим рынком.

О рынке батраков в Новоукраинке, Елизаветградского уезда, писал В. И. Ленин. По воскресеньям на этом рынке собиралось несколько тысяч сельскохозяйственных рабочих. И если заняться родословной сидящих в зале передовиков, тут окажется много сыновей и внуков тех батраков, что по воскресеньям на рынке в Новоукраинке ожидали найма.