Тави почувствовал, как дрогнула его улыбка.
– Прошу прощения?
– Костер, – сказала госпожа Антиллус, словно говорила с деревенским идиотом. – Я думаю, травяной чай нам всем не помешает, если Максимус пришел в себя и встал. Ты обладаешь базовой подготовкой заклинателя фурий. Я видела твое досье. Итак, помощник трибуна Сципио, разведи костер.
– Мама, я сам… – начал Красс.
Она сделала резкий жест рукой, и ее улыбка стала еще шире.
– Нет, дорогой. Ведь мы легион, верно? Я отдала Сципио законный приказ. И он должен выполнять приказы. Как и все мы.
– Зажечь огонь? – спросил Тави.
– Всего лишь немного огненной магии, – кивнув, подтвердила она. – Давай, помощник трибуна.
Тави прищурился, посмотрел на нее, потом на солнце и закусил губу.
– Я буду с вами честен, сиятельная госпожа. Заклинание огня не самое сильное мое умение. Я не практиковался с тех пор, как сдавал экзамены.
– О, не нужно себя недооценивать, Сципио. Ведь ты не какой-нибудь извращенец, совсем не владеющий заклинанием фурий.
Тави заставил себя улыбнуться как можно естественнее:
– Конечно нет. Но это может занять некоторое время.
– О, – сказала она, слегка приподнимая юбки и отступая на несколько шагов от костра, где все было приготовлено, оставалось лишь разжечь огонь. – Я дам тебе побольше места.
– Благодарю вас, – сказал Тави.
Он подошел к кострищу, присел на корточки и вытащил нож. Затем взял самое тонкое поленце и быстро настругал щепок.
Тави поднял взгляд и обнаружил, что леди Антиллус наблюдает за ним с расстояния в десять футов.
– Не отвлекайся, – велела она ему.
Тави улыбнулся, потер руки о бедра, прищурился и протянул ладони к щепкам.
У него за спиной из палатки вышел Макс и направился к ним. Его шаги становились все более громкими.
– О, – заговорил он, и его голос показался Тави слабым. – Привет, мачеха. Что ты тут делаешь?
– Наблюдаю, как твой друг Сципио демонстрирует свои навыки в заклинании фурий огня, Максимус, – улыбаясь, ответила она. – Только не нужно ему помогать и все портить. Не лишай его шанса показать, на что он способен.
Макс слегка сбился с шага, но продолжал идти вперед.
– Ты не веришь в его способности в заклинании фурий огня?
Казалось, госпожа Антиллус с трудом сдерживает смех.
– Извини, дорогой. Иногда я нуждаюсь в том, чтобы моя вера в людей получила подтверждение.
– Сципио… – начал Макс, понизив голос.
– Отстань, Макс, – прорычал Тави. – Разве ты не видишь, что я пытаюсь сосредоточиться.
Наступило короткое молчание, и Тави представил, как Макс стоит у него за спиной, разинув рот. Затем он расправил плечи, негромко крякнул, и над стружками появился дымок.
Тави наклонился вперед и подул на искорку, осторожно подложил еще несколько щепок, потом кусочки дерева побольше, пока огонь не разгорелся окончательно. Тави вытер ладони о штаны и встал.
Госпожа Антиллус смотрела на него, и самодовольная улыбка стыла у нее на губах.
Тави поклонился и улыбнулся в ответ:
– Я принесу воды для чая, сиятельная госпожа.
– Нет, – сказала она, и ее голос прозвучал четко и немного слишком учтиво. – Все в порядке. Я только что вспомнила про одно дело. А Крассу пора возвращаться в свою когорту.
– Но… – начал Красс.
– Немедленно! – рявкнула госпожа Антиллус.
Она холодно посмотрела на Макса и бросила злобный взгляд на Тави.
Фальшивая улыбка Тави исчезла. Он вдруг вспомнил бледное лицо Макса и розовую от его крови воду. И в мгновение ока все предстало перед ним с болезненной остротой и ясностью: множество шрамов на спине его друга, следы жестоких ударов, нанесенных металлом и стеклом. Чтобы на теле остались такие шрамы, Макс должен был их получить еще до того, как овладел своими фуриями, до двенадцати лет. Или даже раньше.
И виноваты в этом были госпожа Антиллус и ее сын.
Тави понял, что начал хладнокровно планировать. Госпожа Антиллус обладала могучими фуриями, значит первый удар предназначается ей. Если ему не удастся прикончить ее сразу, она может мгновенно атаковать его в ответ и убьет, даже если сама потом умрет. Она стояла довольно далеко, но, пока она не ждет нападения, он успеет вонзить тонкий кинжал в ее горло и добраться до мозга. Затем он повернет клинок, чтобы рана стала шире, – и все, останется лишь разобраться с Крассом.
У молодого рыцаря нет опыта, и он не успеет отреагировать, чтобы спасти свою жизнь. Короткий удар в горло или глаз, и он испытает такую боль, которая не позволит ему защищаться. Тави успеет подхватить полено из разгорающегося костра («Это будет символический жест», – подумал Тави) и прикончит его ударом в висок.
И тут Тави замер.
Охватившая его ярость внезапно схлынула, и он ощутил сильную тошноту, словно холодный обед, съеденный прошлым вечером, устремился наружу. Он вдруг понял, что стоит под ярким утренним солнцем, смотрит на двух людей, которых едва знает, и планирует их убийство с таким же хладнокровием, как лев, подстерегший самку оленя и ее детеныша.
Тави нахмурился и посмотрел на свои ладони. Они слегка дрожали, и он отбросил кровожадные мысли, овладевшие им на несколько мгновений. Ему случалось прибегать к насилию по отношению к другим людям. Он дрался со своими сокурсниками по Академии, которые всячески издевались над ним. Тави причинял им серьезный вред, но тогда у него не оставалось другого выбора. Потом он всегда чувствовал себя отвратительно. А сейчас он хладнокровно планировал жестокое убийство. Ему стало страшно.
Но самым страшным было то, что он не сомневался: ему по силам довести дело до конца.
Однако вне зависимости от того, являются ли шрамы на теле Макса делом рук госпожи Антиллус и ее сына, и какую бы обжигающую ярость Тави ни испытывал, их смерть не заставит исчезнуть раны Макса, не говоря уж о последствиях, которые ждут самого Тави, а также Первого консула.
Нет, госпожа Антиллус не из тех врагов, на которых можно напасть и уцелеть самому. Ее следовало победить другими средствами, а если то, что сказал Магнус, правда, она очень серьезный противник.
Тави слабо улыбнулся. Он также умел быть опасным. В мире есть не только фурии и клинки и нет неуязвимых врагов. Ведь ему удалось обратить против госпожи Антиллус ее же собственное оружие. Если он сумел обмануть ее однажды, значит сделает это еще раз.
Госпожа Антиллус наблюдала за Тави, пока у него в голове роились эти мысли, и, казалось, не знала, как реагировать на изменившееся выражение его лица. В ее глазах появилось смутное беспокойство. Возможно, охваченный гневом Тави позволил части своих эмоций вырваться наружу. Не исключено, что она почувствовала его желание причинить ей вред.
Она взяла сына за руку, молча повернулась и пошла прочь, гордо выпрямив спину и не оглядываясь назад.
Макс потер ладонью коротко подстриженные волосы:
– Ладно. Но, во́роны, что все это значило?
Тави бросил тревожный взгляд в сторону уходившей госпожи Антиллус и повернулся к Максу:
– Она решила, что я был знаком с тобой в Академии.
Макс вздохнул, сделал короткое движение рукой, и Тави ощутил легкое давление на уши.
– Вот так, – проворчал Макс. – Теперь она не сможет нас подслушать.
Тави кивнул.
– Ты ей солгал прямо в глаза, – сказал Макс. – Проклятье, как тебе удалось?
– Практика, – сказал Тави. – Моя тетя Исана – сильная заклинательница фурий воды, и у меня были причины научиться этому еще в детстве.
– Людей, способных проделывать подобные штуки, совсем немного, Кальдерон. – Макс указал на огонь. – Во́роны, как тебе удалось его разжечь? Ты что-то от меня скрывал?
Тави улыбнулся, сунул руку в карман и показал Максу ладонь:
– Хороший солнечный день. Старый римский трюк.
Макс посмотрел на стекло, хрипло кашлянул и покачал головой:
– Во́роны. – Его лицо порозовело и плечи затряслись от с трудом сдерживаемого смеха.
– Она пыталась услышать твою фурию. Но ей это не удалось. Однако ты разжег огонь. Ей и в голову не могло прийти… – И он наконец расхохотался таким знакомым Тави оглушительным смехом. – Пойдем, Сципио. Давай найдем какую-нибудь еду, пока я не рухнул на землю от голода.
