Разрастаясь, не терявший военного значения город со временем окружался вторым кольцом укреплений (но уже более легкой конструкции), а часто и третьим (надолбами), приобретая, как правило, весьма живописный и даже величественный вид. В это время, писал известный историк архитектуры В. И. Кочедамов, «градостроительный комплекс возникал не только как следствие породивших его материальных условий, но и отражал богатство эстетических принципов эпохи образования первых сибирских городов, когда в градостроении главным было стремление к ансамблевому решению… Кремли обычно концентрировали самые выразительные сооружения городов. Шатровые башни кремлей, колокольни и храмы были видны отовсюду. Цельности восприятия способствовала и цветовая гамма основного материала — дерева, от грубых мостовых до изящного лемеха кровель башен. Основному ядру города вторили здания приходских церквей… Обычно они свободно стояли на небольших площадях, часто окруженные рощицами… Цельности впечатления способствовал и художественный контраст — узкие улицы выводили на обширные торговые площади, над зыбью крыш одноэтажных домов возвышались башни крепостей, запутанному лабиринту улиц противопоставлялась линейная четкость крепостных стен… человек постоянно видел резко преобладавшие по высоте постройки кремля и мог легко ориентироваться… Общественными центрами ранних сибирских городов были обширные торговые площади; одной стороной они часто примыкали к крепостной стене с главными воротами, другой — к реке, где была пристань и торговый берег — одна из древнейших особенностей русских городов. Площади не имели четких границ и формировались несложным набором общественных построек (таможенная изба, кружечный двор, богадельня, приказы, торговые ряды, гостиный двор и церковь). Но иногда крепость стояла не на самом берегу, а занимала близкую возвышенность. Тогда между площадью и пристанью возникала торговая улица, что видно на примерах Красноярска, Верхотурья, Томска и особенно Тобольска, где гостиный двор находился в нагорной части, напротив него стояли мясные, рыбные ряды и торг с дровами и сеном… но основная рыночная площадь сложилась у подножия горы — при взвозе. Там вокруг Богоявленской церкви сгруппировались мясные и рыбные ряды, конный базар, харчевни, амбары…» [72, с. 17–18].
На столице Сибири — Тобольске — следует остановиться особо, поскольку он стал в XVII в. не только самым большим, но, пожалуй, и самым красивым городом края. «Город делится на две части, а именно: одна находится на горе, а другая у подножия ее, у реки… На верхушке горы, прямо над рекой находится острог, сделанный только из дерева; он имеет вокруг себя красивую деревянную стену, в которой бревно лежит на бревне, как строят избы; она достаточно высока, наверху ее находится крытая галерея, в которой вырублены бойницы; внизу такой же системы построена стена с камерами, в которых теперь хранится казна… она также имеет девять красивых деревянных башен о восьми углах, крепко построенных, двое ворот, обращенных к городу, и одни к воде. В этом остроге нет других зданий, кроме государственных приказов и канцелярий, двора, в котором живет воевода, и небольшой русской церкви, сделанных из дерева, а также отделанного камнем и похожего на погреб сооружения, в котором хранится амуниция; сверху он покрыт землею и порос травой… В той же части города находится большой монастырь, в котором имеет свое место пребывания митрополит… Что же касается Нижнего города, лежащего под горою, у реки, то он больше по размерам и, подобно Верхнему, имеет только одну большую улицу, проходящую через него, так же и ряд мелких улиц и узких переулков, так как дома очень тесно стоят друг к другу… Около самой воды расположен довольно большой монастырь…»
Шестая по счету тобольская крепость (1678 г.), как выяснил В. И. Кочедамов, представляла собой «грандиозное сооружение». Это был девятибашенный «город», к которому с двух сторон подходил ограждавший посад «острог». «Стена, повторявшая своим расположением очертания обрывистого берега, имела многократные изломы, придававшие кремлю живописный характер. Главная башня кремля имела «от земли до орла 23 сажени с аршином… и…орел с короною 2 сажени без аршина». Имеются сведения и о размере стен: «в вышину город с абламом до кровли 3 сажени с аршином». Стена была срублена из толстых шестивершковых бревен» [72, с. 77–78, 65].
В конце XVII — начале XVIII в. в нагорной части Тобольска сложился значительный комплекс каменных зданий, получивший общее название кремля — единственного в настоящее время каменного кремля Сибири[6]. По словам академика А. П. Окладникова, «Тобольск с его кремлем, с высокими башнями и грандиозным собором, как бы парящими над просторами Сибири, явился зримым выражением величия и мощи Русского государства, конкретным свидетельством неразрывной связи Сибири с метрополией, с Русью» [72, с. 8].
Чрезвычайно живописный вид сибирских городов и острогов в немалой степени определялся их расположением. Крепости обычно строили на возвышенных участках — на кручах в развилках рек, на высоких обрывистых берегах и т. д. Это, конечно, вряд ли следует объяснять тем, что «при выборе места большое внимание уделялось и красоте окружающего пейзажа» [72, с. 17]. Строители первых русских городов в Сибири руководствовались сугубо практическими соображениями, да и сама красота пейзажа в те времена понималась несколько иначе, чем теперь (в частности, те или иные места казались первопроходцам «красными» прежде всего потому, что были очень удобны для сооружения крепости, устройства пашни и вообще для жизни поселенцев). Общие же принципы, которыми обычно руководствовалась при выборе места будущего города правительственная администрация, основывались не столько на экономической целесообразности, сколько на соображениях стратегического и политического порядка [см.: 88, т. 2, с. 347; 72, с, 11–32; 98, с. 26; 78, с. 19–22; 33, с. 14].
Города и остроги в первую очередь стремились основать в гуще ясачного населения, рассматривая их либо как опорные пункты для дальнейшего продвижения в глубь Сибири, либо как фактор сдерживания «немирных орд», либо как и то и другое одновременно. С каждым городским поселением должна была иметься надежная связь, отсюда обязательное размещение сибирских городов на судоходных реках. Принимались во внимание и пути движения торгово-промышленных людей, контроль над которыми давал немалый доход казне. И наконец, выбранное для строительства города место с учетом его топографических особенностей должно было быть «крепко» и «усторожливо» в военно-оборонительном отношении: прикрыто водной преградой, оврагами, болотами и т. д.
Поскольку выбор места для города был делом весьма ответственным, этому вопросу уделялось большое внимание. Он обычно решался на самом высоком уровне с обязательным привлечением специалистов городового дела, сопровождался не только письменным обоснованием выбора места, но и составлением «чертежей», «росписей» и «смет», нередко служил предметом ожесточенных споров между представителями царской администрации. Бывали и неоднократные пересмотры принятых решений, ибо строгая централизация в делах такого рода не исключала для исполнителей широких возможностей корректировки.
Любопытным примером тому могут служить обстоятельства постройки Братского острога в 1631 г. Основавший его М. Перфильев имел наказ, согласно которому место будущего города определялось исходя из «вы-смотра» П. Бекетова, предлагавшего для острога левобережье Ангары около устья ее притока Оки; предложенное им место хотя и примыкало непосредственно к бурятским кочевьям, но было отделено от них широкой водной преградой: «Буде брацкие люди не похотят давать острогу ставить и похотят з государевыми людьми битца, и им де будет за реку домышлятца мешкотно, а государевым де людям на заречной стороне будет усторожливо». Однако М. Перфильев, учитывая напряженную политическую обстановку, предпочел место подальше от бурятской земли, не доходя 40 км до устья Оки, и мотивировал свой выбор тем, что в случае принятия бекетовского варианта в остроге придется «помереть голодною смертью», не дождавшись подмоги, так как из-за порогов до устья Оки «на кочах не подняться не токмо одним летом, но и в полтора лет» [101, с. 63–64].
