Рис. 2. Карта Норильского района по съемкам экспедиции геологов 20-х годов
Наша разведка горы Шмидта показала, что угленосная свита здесь залегает относительно спокойно и сколько-нибудь значительных нарушений в ней нет. Значит, можно рассчитывать на успех. Имея построенную на карте линию выходов, вместе с Ольховским отправились к горе, назвав ее Надежда из предположения, что угольные пласты будут и там. Инструментально по мензуле обозначили вехами предполагаемую линию выходов пластов на дневную поверхность. Здесь и будем их искать шурфами. Участок этот от нашего лагеря лежит далеко. Придется ходить по Угольному ручью вверх до седловины горы Шмидта и по ней Спускаться по Разведочному ручью к Надежде. Всего наберется 4 км каменистой горной дороги. Да обратно вечером домой почти столько же. Решили перевезти разведочный лагерь прямо на Надежду, чтобы не терять времени на ходьбу. На другой день свернули две палатки, Андрей Иванович выделил нужное продовольствие, хозяйственный инвентарь; навьючили все на лошадей, и две бригады отправились к месту работ. Один шурф задали прямо на месте намеченного выхода, второй - метрах в 10 вверх по склону и третий на столько же вниз поперек, чтобы подсечь всю пачку. Мерзлый грунт на кайлу поддавался плохо, пришлось шурфы бить попеременно. Один оттаивает, другой работается. Но в связи с этим на первом же метре на дне шурфов появилась вода, стекавшая с оттаивающих стенок. Проходчикам приходилось сменяться каждый час: леденели до судорог ноги на мерзлоте в худых сапогах.
В довершение всего у людей появились острые желудочные заболевания, чего в старом лагере не наблюдалось ни разу. Стал я больных лечить, стал разбираться, в чем причина такого массового заболевания, и обратил внимание на воду для питья и готовки, которую брали из Разведочного ручья. Вода, конечно, идеально чистая, так как ручей берет начало с ледника на седловине горы Шмидта, даже чересчур чистая, почти дистиллированная, И я вспомнил, что, когда студентом начал работать в химической лаборатории Томского института, меня предупредили, чтобы я не пил дистиллированной воды, которая в бутылях стояла на полках для работы в лаборатории. От нее, сказали, будет расстройство желудка. Не поверил, напился и вскоре же убедился в правоте совета. Вместе с тем я заметил, что местное население на севере при еде всегда добавляет в чай щепотку соли. Вначале мне это казалось странным, а потом понял всю целесообразность такого обычая. Ведь на севере вода получается от таяния снега или льда и солей почти не содержит. Вот я и посоветовал повару при варке чая в воду чайника непременно добавлять чуть-чуть соли. Вкуса это не испортит, а людей от неприятностей избавит. И верно, желудочные заболевания в лагере вскоре прекратились И более не повторялись.
В первом же шурфе, заложенном по линии предполагаемого выхода верхнего пласта, на глубине метра появилась угольная сажа, а потом и щебенка. Все радовались этой удаче. Расчёт оказался правильным: угольные пласты в пределах горы Шмидта значительных смещений не претерпели, и потому вышли под наносы как раз там, где они предполагались. Гора Надежда оправдала свое название. Глубже двух метров шурфы мы проходить не стали. Иначе для выброса породы надо ставить полку или строить вороток, а для этого у нас не имелось средств, да и необходимости не было. Нам важно было лишь установить, что угленосная толща с пластами угля не кончается горой Шмидта, а проходит к горе Надежда и вдоль нее за пределы нашей карты на запад. Остальные шурфы для контроля, пройдя наносы, доводили только до коренных пород, до «плотика», как говорят разведчики. Верхний шурф вскрыл песчаники, характерные для кровли верхнего угольного пласта, а нижний - углистые сланцы его подошвы.
На этом нашу работу можно было считать законченной. Геологи за лето прошли основательную производственную практику: научились проходке горных выработок, делать их замеры, зарисовки, брать образцы и отбирать бороздовые, валовые пробы. Познакомились с методами приложения математики к горноразведочному делу. В школе они, между прочим, слушали курс, правда краткий, начертательной геометрии, решали даже простые задачи по пересечению двух тел: цилиндров, плоскостей и пр. Все это казалось им тогда неинтересным. А здесь они убедились, как методами математики оказалось возможным найти положение пластов там, где среди наносов никаких признаков их присутствия не было. Лагерь на Надежде свернули и возвратились на старое место к Астрономическому пункту. Нужно было еще провести со студентами-геологами общую геологическую практику, показать им основные приемы геологической съемки, описания и зарисовки обнажений, рассказать, как на основе анализа геологических разрезов можно восстановить историю развития района и его формирования с древнейших времен.
Хорошее место в этом отношении представляет долина Угольного ручья, в верхней своей части переходящая в ущелье. Обнаженность коренных пород здесь отличная, так что можно составить полный разрез отложений, развитых в Норильске.
Разрез внизу начинается битуминозными известняками и известково-глинистыми мергелями. Окаменелой фауны, которая позволила бы определить их возраст, мы не нашли. Но наличие известняков и битуминозный их характер указывают скорее всего на их морское происхождение. Выше появляются серые глинистые сланцы с про- слоями песчаников, поверх которых лежит пачка углистых сланцев с пластом угля около полуметра мощностью. Мы его не разведывали, так как промышленной ценности он иметь не будет. В углистых сланцах по слоистости есть отпечатки листьев кордаитовых - крупных деревьев, существовавших в пермское время, около 250 млн. лет назад. Встречаются отпечатки стволов и мутовок древовидных хвощевых, ныне тоже вымерших. Все они размножались спорами и потому, нуждаясь в водной среде, селились только в болотистых местах. Обширные субтропические леса тогда сплошь покрывали район Норильска. Деревья, падая на дно болот и озер, разлагались там без доступа воздуха и давали материал для образования пластов угля. Выше по разрезу глинистые отложения, обогащаясь углистым материалом, то переходя в углистые сланцы, то, наоборот, беднея ими, сменяются песчанистыми породами. Характерно, что глинистые породы, обогащаясь углистым материалом, кверху постепенно переходят в углистые, а потом сильно углистые сланцы и даже сланцеватые угли, тогда как смена их песчаниками в кровле происходит быстро, без переходов. Это свидетельствует о периодических колебаниях осадконакопления вследствие изменений физико-географических условий того времени. Всего в разрезе угленосных отложений по Угольному ручью таких циклов наблюдается пять, причем только последний оказался наиболее благоприятным для углеобразования. В этот цикл как раз и образовалось два мощных пласта угля, которые мы разведывали. Верхний пласт, в кровле перейдя в углистый сланец, сразу же сменяется многометровой толщей светло-серого грубозернистого песчаника с галькой и гравием кварцевых и кремнистых пород.
Известняки, обнажающиеся в низовьях Угольного ручья, свидетельствуют, что в первые периоды геологического развития Норильска, сотни миллионов лет назад здесь было открытое глубокое море. Постепенно оно мелело и к пермскому времени совсем ушло, оставив после себя низменную заболоченную равнину. Климат тогда был влажным и теплым, так что вся местность покрылась субтропическими лесами, которые дали материал для углеобразования. Цикличность этого процесса указывала на колебания гипсометрического уровня суши. При понижениях болота расширялись, леса разрастались, давая богатый материал для углеобразования. При поднятиях местность осушалась, реки приносили илы и пески, сменявшие углистые породы. Особенно резкая смена произошла в конце перми. Поблизости поднялись горы, за счет размыва которых и отложились грубозернистые песчаники, сменившие сланцы верхов угленосной пачки. Тем и завершилось формирование осадочной толщи Норильска. Шло оно в два этапа: в морских условиях и пресноводно-болотных. Морские отложения по Угольному ручью вскрыты, но только в самых верхах, в основном же лежат они глубже. Мощность их весьма велика - многие тысячи метров. Пресноводные отложения в нашем разрезе имеют около 140 м, в других местах они больше - до 200- 250 м, больше там и промышленных угольных пластов. Далее по Угольному ручью, вплоть до верха, залегают породы уже совершенно иного состава: базальтовые лавы и их туфы, целиком слагая вершины гор Шмидта и Рудной. Это третий, вулканогенный этап истории Норильска. Поднятия суши, вызвавшие осушение болот и прекращение формирования углей, привели к возникновению в земной коре ряда крупных разломов. По ним из подкоровых глубин на поверхность начали поступать большие массы расплавленного материала - базальтовой магмы. Норильск стал тогда областью интенсивной вулканической деятельности, длилась она многие десятки миллионов лет, охватила всю обширную территорию севера Сибири от Енисея до бассейна Хатанги. Процесс этот был сложным и прерывистым. По временам вулканы прекращали свою деятельность, затухали. Наступал период относительного покоя, когда лавы размывались, возникали водоемы, где развивались растительность и животный мир. Затем наступал новый пароксизм вулканизма, начинавшийся, как обычно и в современных вулканических областях, интенсивной взрывной деятельностью. Выбрасывались огромные массы пепла, вулканических бомб и обломков, которые, отлагаясь, формировали толщи туфов и туфобрекчий. Затем опять следовали более спокойные излияния лав, разливавшихся большими массами на сотни километров. В результате теперь большая часть севера Енисейско-Ленского междуречья оказалась покрытой туфолавовым панцирем мощностью в несколько тысяч метров.
