Некоторые состоятельные хозяева на зимней заимке имели «баньку» — небольшой амбар с деревянным полом. Посередине бани устраивался шесток, на который укладывались камни. Над очагом в потолке имелось отверстие — труба. Таких бань, по сведению старожилов, в конце XIX века насчитывалось около десяти.
Для хранения собачьего корма сооружали «коспох» (название, видимо, произошло от якутского слова «хоспох»), который представлял собой подсобное помещение типа шалаша, обложенного дерном.
Для хранения рыболовных принадлежностей и различного хозяйственного инвентаря служил «рубодел» — небольшой, в два дерева, сруб с полом, установленный на двух козлинах.
Обязательной хозяйственной постройкой на летних заимках был «сарай» — сооружение, представляющее собой две параллельные козлины длиной примерно по 4 м и высотой около 2 м, над которыми сооружался небольшой, покрытый дерном навес. Расстояние козлин друг от друга 2,5–3 метра. На них укладывались топкие гладкие жерди («корбосья») для вяления юколы. Во время дождя корбосья вместе с юколой заносили под навес. Зимой сарай служил для храпения собачьего корма и различного инвентаря.
Каждый хозяин на основном рыболовном участке имел один-два погреба и, кроме того, погреба на сезонных угодьях: на лайдах, на главных озерах и т. п. Погреба были невелики по размеру: глубина 2,5–3 м, площадь 6–8 кв. м. Температура в них в летнее время не превышала минус 2–3 градуса. Спускались в погреб по бревну с зарубками-ступенями.
Расположение строений на летней заимке было примерно таковым. Основное жилище находилось недалеко от воды (50–60 м), что было удобно для промысла. Полоса берега шириной 10–15 м оставалась незастроенной — здесь стояли лодки и располагались вешала для просушки невода. С южной стороны от урасы стоял сарай — вешала для юколы, с северной — амбары и погреба. Дальше располагалась длинная деревянная козлина, к которой привязывали собак. Рядом с ней стояло собачье корыто.
По всем маршрутам расположения пастей на расстоянии 15–20 километров друг от друга имелись промысловые избушки для остановок и отдыха — ночлеги, поварни. Там всегда можно было найти небольшой запас дров и продуктов. Все неуклонно соблюдали неписаный закон, согласно которому считалось тяжким грехом трогать, тем более брать чужие вещи. Каждый должен был заботиться о другом охотнике, который придет после него. Эти избушки представляют собой или маленькие якутские балаганы, или русские урасы.
Хозяйственные постройки и летние жилища индигирщиков имели большое сходство с постройками якутов. Но следует подчеркнуть, что индигирские якуты жили исключительно в балаганах и в урасах конического типа — «голомо». Основным же зимним жилищем старожилов была рубленая изба русского типа.
Из культовых сооружений до наших дней сохранилась маленькая деревянная часовня в местечке Стапчик, построенная в конце XVIII века. На первый взгляд она примитивна и малопримечательна, однако известный московский ученый, доктор архитектуры А. В. Ополовников посвятил ей следующие строки: «В ее незатейливых формах и простых пропорциях столько искренней задушевности и доброты чистого человеческого сердца! Неброско, ненавязчиво заставляет она нас вспомнить об извечном стремлении человека к прекрасному…
В естественной простоте форм и заключается секрет чарующего обаяния часовни. Ее спокойно-задумчивый вид, лишенный каких-либо внешних эффектов, напоминает мудрого, доброго странника, остановившегося после нелегких дорог в безлюдной тишине огромного пространства» [Ополовников, Ополовникова, 1983, с. 94].
В Русском Устье есть старое здание, перевезенное из местечка Полоусное и в 1931 году перестроенное из церкви в школу. Этому зданию не менее 120 лет, так как церковь построена была в Полоусном не позже 1866 года [ЦГА ЯАССР, ф. 144, оп. 1].
Эти постройки свидетельствуют о довольно высоком уровне плотницкого мастерства строителей.
Пища
Основными продуктами питания русскоустьинцев были рыба, мясо оленей и гусей. Главное место занимали рыбные блюда. Из-за нехватки и дороговизны очень мало было хлеба, крупы. Мучные продукты употребляли в основном зимой. Овощей вообще не знали, как и молочных продуктов: коров не держала ни одна семья. В малом количестве употребляли соль. Вся пища подразделялась на три основных вида: 1) «еда», пли «своя едишка», — рыба; 2) «молочное» — мясо; 3) «съестное», или «провиант», — мука, хлеб, сухари и т. п.
Часто в рационе присутствовала рыба с душком, или так называемая кислая рыба. Об использовании старожилами кислой рыбы в научной литературе высказывались противоречивые суждения. Но наиболее убедительной представляется точка зрения Д. К. Зеленина, который указал, что кислая рыба издавна входила наравне с другими квашеными продуктами в рацион питания русского населения Севера, и, учитывая, что закисание — брожение — предполагает деятельность бактерий, ее употребление было не только безопасно для людей и животных, но и полезно [Каменецкая, 1986, с. 341]. И это, видимо, действительно так. Ведь в традиционной кухне всех народов Севера всегда можно найти продукты, употребляемые в квашеном виде. Помню, дед мой, II. Г. Чихачев (Гаврилопок), говаривал: «Мы, Чихачевы, известные жироеды и кислоеды». Летом иногда он обращался к бабушке: «Дука, чего-то кисленького захотелось. Сквась-ка омулька, жарину доспей». Бабушка брала свежего омуля, заворачивала его в зеленую травку и клала в теплое место. На другой день рыба была с душком, из нее бабушка делала жаркое.
Способы приготовления мясной и рыбной пищи были аналогичны тем, которые использовали коренные жители этого края: якуты и юкагиры. Однако меню у русских старожилов отличалось довольно широким разнообразием, особенно по части рыбных блюд (пе менее 30 названий). Из рыбы готовились исконно русские блюда, такие как пироги, копченая рыба, фаршированная рыба, «тельное» и т. п., чего нет в якутской и юкагирской кухне.
Щерба — уха из рыбы. Подавалась, как правило, на ужин. Причем сначала ели рыбу, а потом «хлебали щербу». После ужина обязательно пили чай. Остаток вареной рыбы оставляли на утро и подавали как холодное блюдо. На уху шли чир, нельма, муксун. Омуля варили только за неимением другой рыбы.
Щерба была в жизни индигирщиков такой же универсальной пищей, как молоко в крестьянском хозяйстве Центральной России.
Роженицу, чтобы молоко появилось, необходимо поить щербой. Отощавшему человеку что дают в первую очередь? — Щербушку. Обмороженное или обожженное место на теле чем смазывают? — Жирной щербой. От простуды первое дело — горячая щерба. Горло заболело — попей горячей щербушки, обмякнет. Отняли ребенка от груди матери. Чем заменить материнское молоко? — Щербой. Обувь пересохла. Надо размягчить — смазывают щербой. Надо кольца (кибасья) для грузил гнуть. Сначала их распаривают в горячей щербе. Некоторые кузнецы даже ножи закаливали в щербе: говорили, что получается гибкое и прочное изделие. Какое самое простое, горячее и сытное блюдо в дороге, которое можно приготовить на скорую руку? — Щерба. Вскипятил воды в котелке, бросил несколько стружек строганины — вот тебе и щербушка! Похлебал — ив дорогу!
Строганина — мороженая рыба, настроганная тонкими стружками. Подавалась в обед и в полдник. Строганину ели каждый день и по нескольку раз, и на охоте и на рыбалке. На строганину шла только «живая» рыба, то есть не умершая в сети. Строганину делали изо всех пород рыбы, кроме частиковых.
Весной ели погребную строганину или рыбу с душком, ибо свежая рыба под воздействием весенних ветров становилась невкусной.
Юкола — вяленая и копченая рыба, приготовленная особым образом. На юколу шла только свежепойманная рыба. Ее очищали от чешуи. Вдоль спины делали два глубоких надреза, затем, ведя нож вдоль скелета, отделяли последний от мякоти. Скелет вместе с головой и внутренностями удаляли. В результате получались два одинаковых пласта без костей, соединенных между собой хвостовым плавником. После этого на мякоти делали частые, глубокие наклонные надрезы до кожи и коптили. Непрокопченная юкола называлась «ветросушкой», а копченая — «дымлянкой». Счет заготовленной на зиму юколы вели «беремами». Беремо — 50 юкол большой рыбы или 100 юкол из ряпушки. Юколу подавали к завтраку, обеду и полднику. Ели ее небольшими кусочками с солью, макая в рыбий жир. Русскоустьинские женщины славились искусством изготовления юколы. Как по почерку можно определить автора письма, так и по виду юколы — ее изготовителя. Каждая хозяйка имела свой «почерк». Юколу беремами, то есть связками, вывозили в конце XIX века на Анюйскую ярмарку.
