Позади снова послышались глухие звуки, похожие на предыдущие. Видимо, кто-то ещё не выдержал витающего в воздухе напряжения. Или же их жизненные убеждения были неумолимо попраны вставшим из гроба покойником, который на самом деле таковым не являлся.

Суть в другом.

Кое-кто продолжал громко стенать. Некто мистер-из-гроба принялся разъярённо отчитывать всю процессию:

– Вы чего ревёте, как коровы в схватках?!

Бойкий старичок качнул узловатым пальцем на сидящих в первом ряду.

– В самом деле, мужики так не плачут, ну? Билингстрот, от тебя я ожидал лучшего. Ты же в местном хоре главный запевала, а? Где весь твой артистизм? Где экспрессия? Где это все?

– Ну и не кисло же, – не удержалась я от комментария.

Нервный смешок всё-таки вырвался из моих уст. Стоящая рядом Мэри скупо кивнула, не забывая притом усиленно черкать в своём блокноте.

– Вы! – старичок так некстати узнал о моём существовании.

Вот надо же было выразиться так не вовремя? Стояла бы себе молча и горя не знала бы.

– Вы! – повторил главный гвоздь похоронной программы. – Идите сюда. Да не стойте столбом!

Несколько раз моргнув, приличия ради, я посмотрела по сторонам и поняла с неудовольствием, это он обо мне.

Делать нечего. Вышла из толпы и медленно отправилась на место собственной казни. Во всяком случае, настроение у меня были соответствующее.

Мой палач сощурился и пожевал губы.

– Дорогуша, мне кажется, я где-то вас уже видел, – удивил он.

Даже не буду оборачиваться, чтобы лицезреть злорадство той самой нахалки, которая в нашем разговоре прибавила мне лет тридцать.

– Быть этого не может, – спокойно ответила я. – Я вижу вас впервые.

– Точно? – не унимался старик.

Подошла ближе и со всей уверенностью сообщила ему:

– Точнее просто не бывает. Если бы я имела честь видеть вас ранее, я бы вряд ли забыла столь знаковое событие, сэр.

Уважение, с которым я решила потешить тщеславие собеседника, явно пришлось ему по вкусу.

– А вы быстро схватываете, милочка.

Жаль, его банальные комплименты не возымели ответного эффекта. Мне было не до смеха и совсем нерадостно. Я хотела поскорее вернуться в толпу, а то, чувствую наверняка, скоро спина начнёт дымиться от такого числа пронзительных взглядов участниц и их бдительных сопровождающих.

Палач, то есть бойкий старичок, снова поморщился, но в этот раз устремил взгляд к выходу из часовни.

– Амьен! Ты где там запропастился?

Перед глазами промелькнула тень, и участницы несостоявшегося события дружно перекрестились. В торжественно украшенную залу вошёл он. Или она, отсюда было не видать. Важно другое. Он или она было одето в чёрную-пречёрную мантию, надвинутую на глаза, а в руках этого высокого нечто на ножках пребывала самая настоящая чёрная-пречёрная коса. С виду наточенная и острая. Вот только цвет жидкости, стекающей по блестящему лезвию, явно подкачал.

О чем не преминул сообщить сам устроитель представления.

– Что это? – возмутился он во всеуслышание. – Это разве кровь?

– Судя по розовато-красному цвету, это скорее свекольный сок, – подсказала я.

Зря, наверное. Надо бы взять за правило держать язык за зубами. Но в этот раз мне несказанно повезло, потому что моя сообразительность и словонедержание явно пришлись ко двору.

– Слушайте, милочка, а вы не против переговорить со мной вон в том углу? – Старичок махнул рукой к белоснежному кусту, стоящему в высокой хрустальной вазе, и заговорщицки подмигнул.

Понять бы заранее, что он затевает…

Но была не была, делать мне всё равно нечего. Откажусь – буду мучиться всю оставшуюся жизнь, я себя знаю. После кивка меня подхватили под локоть и сноровисто потащили куда-то в сторону.

– Амьен, стой где стоишь, дамам не нравится твоё общество, – скомандовал эксцентричный антрепренёр.

Слуга, он же статист с косой, остановился аккурат позади дам и тем самым перегородил путь к отступлению, чем наверняка должен быть напугать. Их, возможно, меня точно нет. Я испытывала жгучее желание усмехнуться.

– Как видишь, постановочка неудачная вышла, думал, дезертирует сразу половина, – озадаченно поделился планами тот самый эксцентричный дед.

– Вы простите, – я решила перейти сразу к сути, – но, собственно, чем могу быть полезна в данной ситуации? – вдобавок к сказанному демонстративно обвела взглядом место в уголочке часовни, куда меня бесцеремонно притащили.

– О, всё просто! – вначале воскликнул собеседник, однако тотчас поспешил понизить голос до шёпота. – Мне нужна сообщница. Так сказать, свои глаза и уши среде конкурсанток.

– М-м-м, – я сделала вид, что раздумываю. На самом деле пыталась совладать с собственным лицом. Удивлённую округлость глаз победила с трудом, а вот губы так и норовили растянуться в идиотскую улыбочку. – Вам не кажется, что для подобного мероприятия вы слишком уж явно выделили меня из толпы, тем самым настроив против меня окружающих?

Посмотрела на предполагаемого нового работодателя и заметила на его лице прямо читаемое недопонимание.

– Взгляните на эти подозревающие взгляды. Я теперь в их глазах кажусь или предательницей, или близко к тому.

– О, так это же легко устранить.

Старичок хлопнул себя ладошкой по лбу.

– Вы, главное, соглашайтесь, а там я всё устрою. А то учтите, вдруг мои сыновья не выберут вас? Что, конечно, ни мне ни вам неизвестно, но всё-таки в ваших же интересах иметь запасной план, не так ли?

– Не так ли… – я задумчиво повторила за ним. А когда опомнилась, глядя на крайнюю степень его удивления, исправилась: – Точнее, так. Да. Всё именно так, вы абсолютно правы.

– Вот видите, – он зачастил, – я, знаете ли, за всю свою жизнь научился «читать» людей. Не умей я этого делать, не сколотил бы себе большого состояния. Ну, сами понимаете…

– Угу, – поддакнула я на всякий случай. – Кажется, понимаю.

– Тогда, будьте добры, вернитесь обратно в зал, а я всё устрою.

Непонятно, что именно он устроит, но от лишнего заработка я бы не отказалась. Главное, чтобы меня не прирезали в ближайших кустах ради устранения препятствия к желанной цели, а остальное – такие мелочи, согласитесь?

– Эй, А-а-амье-е-ен! – визгливо позвал бойкий старичок…

А ведь это тот самый Пеппер, который гороховый король!

Знала бы заранее, как он выглядит, не вела бы себя неподобающе. В Истленде, как назло, нашлись фотографии только его сыновей. С другой стороны, всё сложилось как нельзя лучше и мне грех жаловаться.

Тем временем Пеппер продолжал:

– Хватит дурью маяться, Амьен. Бросай ты эту косу и принеси мне кресло-мочалку.

Немое изумление было ему ответом, в том числе со стороны слуги по имени Амьен.

– Ну, это… – Стоун-старший немного стушевался. – Кресло, то самое… которое, ну, туда-сюда. Садишься в него и туда-сюда. Ну, кресло, Амьен…

Если у кого и не выступил румянец из присутствующих, то этот человек был попросту глух или же прослушал провокационную просьбу старика.

– М-м-может быть, кресло-качалку? – из толпы послышался тоненький девичий голосок.

– Умничка, золотко! – Пеппер широко улыбнулся и указал в сторону подсказчицы. – Подойди ко мне, я хочу тебя кое о чём спросить.

Неподдельный ужас отразился на её лице на какую-то долю секунды. Но вот молодая, рыженькая прелестница совладала с эмоциями, расправила плечи и отправилась в тот же самый угол, где ещё совсем недавно стояла я.

– Иди-иди, не бойся, – науськивал старик. – Я не кусаюсь. Точнее кусаюсь, но только по четвергам, а сегодня… Кстати, а какой сегодня день?

– Четверг, – подсказала другая рискованная личность.

– О, ну тогда сегодня сделаю исключение, – быстро нашёлся мистер Пеппер. – И ты тоже, золотце. Подойди. Будешь следующей, ага.

Пиу-у-у… фьють, пам!

Дротик с розовым оперением пролетел через всю комнату и аккуратно вонзился в нос взрослого мужчины, изображённого на реалистичной миниатюре, пришпиленной к стене маленькими иголками.