Мамаеву вполне хватило бы и пятнадцати супертраулеров, которые могли не только ловить рыбу, но и перерабатывать, и хранить готовую продукцию в морозильных трюмах. Пятьдесят траулеров Мамаеву было много. Но, не отдавать же их назад Симонову, как «Кемь» шведам, коли взяли.

* * *

Но пока на минтаевой путине работало пятнадцать супертраулеров, принадлежащий фирме «Далькомфлот»: одиннадцать в оперативном управлении ВБТРФ и четыре под управлением ДМП, то есть – АО «Дальморепродукт». Остальные пятьдесят добытчиков и пять транспортов ещё надо было отнять.

Юристы ВБТРФ, откомандированные Мамаевым, мотались по всему «земному шару», арестовывая, изымая и организовывая перегон судов на Тихий океан. Это продолжалось несколько лет. И Мамаев знал это. Но не будем забегать вперёд.

* * *

Уже на следующий день Мамаев собрал руководителей на совещание. Осмотрев присутствующих, Мамаев прервал паузу, возникшую в результате опоздания начальника отдела кадров.

– Я хотел бы рассказать вам, как я вижу наше с вами сотрудничество. И в плане личных коммуникаций, и в плане коммуникаций структур «Мэрин и фишери» со структурами ВБТРФ. После этого каждый из вас будет вправе сделать собственный вывод о правильности выбранного мной пути и выбор, следовать ли этим путём. Сокращать или увольнять вас без вашего согласия я не намерен.

– А секретаршу уже уволили, – буркнула начальник отдела кадров.

– Не уволил, а сократил. Она ещё вчера сделала свой выбор.

Мамаев помолчал и глубоко вздохнул.

– Тут вчера господин Лебединец мне доказывал, что ВБТРФ не может управлять своим флотом, потому что обременён налогами и иными ежемесячными платежами, и поэтому некоторые суда и желательно лучшие нужно отдать в управление ОАО «Супер», а то и продать. Но думаю, вы прекрасно знаете, почему господин Лебединец ратует за ОАО «Супер». Потому, что имеет в этом личную заинтересованность. Мы также знаем и тех, кто стоит за ООО «Шельф», за ООО «ЦОЛ»2, за ОАО «ДСРЗ»3. Вами созданы юридические структуры, вроде как для «спасения» вашего огромного предприятия, но на самом деле имеющие цель разорвать его на отдельные самостоятельные компании, а Николай Иванович при получении «диктаторских» полномочий был готов раздать этим структурам имущество. То есть, как я понимаю, руководство ВБТРФ для спасения организации пошло по пути умышленного банкротства.

Мамаев всё время перескакивал взглядом с одного присутствующего на другого. Реакция на его слова была разной, но почти все руководители смотрели на него нисколько не смущаясь его обвинений и даже несколько снисходительно. Мамаев понимал, что перед ним сидели «зубры», «монстры» партийных и иных интриг, правда ещё не до конца осознавшие своё падение. Или, скорее, не верящие в него.

– Ну, что же… Это был неплохой выход из создавшегося положения. Однако есть другой… Я готов вложить не только свои идеи, но и свои деньги.

– А зачем вам это надо? – тихо спросил Гаврилов. – У нас всё в полном порядке. Пять миллиардов товарной продукции в девяносто пятом году наработано. Спасали бы Дальморепродукт…

– Если бы мне представилась возможность спасти Дальморепродукт, я бы занялся им. Но сложилось то, что сложилось.

– Мы, поверьте, тоже хотели спасти ВБТРФ. Но… Как говорилось в одном американском вестерне: «Боливар не вынесет двоих», – это высказался директор «Цеха орудий лова» Семашко.

– Думаете, нам во взаимоотношениях стоит уподобляться героям вестернов? Я так не думаю. Американцы, это не те люди, которые могут научить нас морали.

– А вы не знаете, что-нибудь о результатах обыска? – спросила начальник отдела кадров.

– Кроме того, что трое ваших руководителей задержаны, нет, – соврал Мамаев.

– И всё-таки… Вы не сказали нам, как вы видите наши с вами… э-э-э… незнакомое слово в данном контексте… «коммуникации», – напомнил начальник отдела АСУ.

– Да, верно. Отойдём от морали и вернёмся к реалиям, – кивнул головой Мамаев.

– Да, вы поэт, – хмыкнул Гаврилов.

– Нет! Я далёк от литературы. Мне больше по натуре копаться в древнем мусоре и склеивать черепки разбитой кем-то посуды. По своей первой специальности я – археолог. Так вот… В «Мэрин и фишери» собрался довольно большой флот. И рыбодобывающий, и транспортный.

– Извините, Олег Иванович… Сколько единиц? – спросил начальник службы мореплавания. – Я для того, чтобы понимать, чем придётся управлять…

– Всего девяносто две единицы. Это вместе с бывшими военными. Около полутора миллионов тысяч тонн дедвейта.

– Неплохо так, – одобрительно покивал Семашко. – И все суда новые?

– Часть – такие же, как и «голубые». Часть – не очень, но вполне себе «рабочие». Так вот весь мой флот, и не только флот, но и береговые предприятия, будут работать на ВБТРФ. Даже танкерные перевозки оформим, как фрахт. Сейчас, чтобы рассчитаться по налогам, нам надо наполнить базу флота деньгами. Можно, конечно и кредитными средствами закрыть налоги, но отдавать будет нечем, чем вы сейчас и занимались, как я понимаю… Одновременно, предлагаю большую часть работников перевести в мои структуры. Их, на самом деле несколько. Есть и зарубежные. Например, гонконгская крюинговая компания. Туда оформим моряков и рыбообработчиков. ВБТРФу нужно минимизировать фонд заработной платы и налоговое бремя. Пусть «зэпэ» платит иностранная компания. Они платят подоходный налог в размере двух процентов. Для тех работников, кто захочет платить пенсионные накопления, можно открыть здесь в России счета частных предпринимателей. Не так это и сложно. Надо просто объяснять людям их выгоду, и самим понимать её.

– Сложно это всё, – покрутил головой Добровинский. – Как просто было раньше…

– «Как раньше» уже не будет. Надо это понимать. Будет, как есть, но это «как есть» может быть разным. У меня есть судно-док «Анадырь», вчера про него говорил господин Добровинский. Но, как док его использовать будет слишком расточительно. Не так много доковых работ возникает в путине, а мелкие ремонты мы сможем провести с помощью военных плавучих ремонтных баз, коих у меня две. Одна будет дежурить в районе промысла. Считаю, что «Анадырь» надо перестроить под транспортировку готовой продукции. Сначала я его хотел перекраивать под плавзавод, но сейчас, с моим назначением на должность, угроза утраты рыбомучных плавбаз отошла за горизонт. А вот проблема вывоза готовой, особенно мороженой продукции осталась. Для разработки проекта реконструкции «Анадыря» задействуем наше собственное конструкторское бюро. Примерно вот такие планы коммуникации. Вопросы есть?

– Есть вопросы…

– Так и стоит? – спросил Анатолий Борисович. – Почему не увезли? В ГАИ сообщили?

– Сообщили. Хозяина нашли. Говорит, что сломался, когда по грибы ездили. На угрозу гаишников отвезти его на «штрафстоянку», только обрадовался. Сказал: «Ну и слава богу, хоть не разберут». Ему сказали про штраф, а он, что штраф выписывать не за что. Машина стоит в специальном кармане на положенном законном расстоянии от автодороги.

– Положено ему! – поморщился Анатолий Борисович. – Какие грибы? Январь месяц!

– Ему тоже об этом сказали, но он сказал: «когда хочу, тогда и собираю». А грибы – чага называются.

Москвич двадцать один – сорок одиноко стоял на обочине трассы пятые сутки. Его уже вскрывали и осматривали. Развалюха…

Всё-таки стороной проезжай. Мало ли, что заложить могут. Сами загрузите на трейлер и увезите!

Это уже третий раз за этот год. Он словно издевается, паразит.

Сожгите её на хрен!

Засветились мы уже. Надо было сразу жечь. А мы отвозили к себе на базу. Чуть менты самоуправство не пришили…

Вот и делай людям добро! – скривился Анатолий Борисович. – Всё равно сожгите. Точно, это не спроста. Установили его связи? Кто он? Оппозиционер?

Военный бывший. На пенсии.

Значит – точно оппозиционер. Где служил?

На Тихоокеанском флоте. Секретарь парткома ТОФ.

Серьёзная шишка. Идейный, значит? Сколько ему лет? Как он с Дальнего Востока попал в Подмосковье? На ТОФе сейчас полный кавардак.