― Джейк, ― сонно бормочет она.

― Хмм… ― Я наклоняюсь, убирая ее рыжие волосы с лица.

― Ненавижу то, что ты мне нравишься. ― Я улыбаюсь от ее слов, когда Ориана перекатывается и раскрывает объятия, чуть-чуть приоткрыв веки. ― Обними меня.

― Я не обнимаюсь, ― предупреждаю я.

― Теперь обнимаешься. А теперь обними меня, ― требует она.

Я пинком скидываю туфли и забираюсь к ней в постель, а она перекидывает ногу через меня, кладя голову мне на грудь.

― Если бы я сейчас не была так пьяна и под кайфом, мы бы точно смогли покуролесить.

Я со смехом поглаживаю ее волосы.

― Мы можем завтра, ― говорю я ей.

― Хорошо. Мне нравится куролесить с тобой… ― Она делает паузу, прижимаясь ко мне. ― Тебе нравится делать это со мной?

― Да, каждую секунду этого. ― Не знаю, слышит ли меня Ориана, потому что из ее рта вырывается тихий храп. Ее хватка ослабевает, и Ориана глубоко погружается в сон.

Я пытаюсь пошевелиться, но она каким-то образом понимает это и стискивает меня еще сильнее.

Я ни с кем не сплю в одной комнате.

Так лучше.

Всегда было.

Так почему же я не борюсь с этим, когда мои глаза закрываются?

Потому что я знаю, что должен.

И все же…

ГЛАВА 24

ОРИАНА

Я не могу дышать.

Я впиваюсь руками в шею Джейка, и не могу дышать. Попытки поцарапать и оттолкнуть его руки от меня ни к чему не приводят, и я не могу дотянуться до его глаз. Я чувствую, что становлюсь все легче и легче, воздух полностью покидает мое тело.

Как такое возможно?

Как он может…

― Блядь, Ориана. ― Обхватывавшие мое горло руки внезапно исчезают.

Я делаю большой вдох и умудряюсь сползти с кровати. Как я оказалась в таком положении? Я даже не могу этого сказать. Я спала, пока не перестала спать. Я подвинулась на нем и каким-то образом оказалась на спине, и меня чуть не задушили до смерти.

― Блядь! ― Джейк вскидывает руки к голове и дергает себя за волосы.

Я ползу по полу в угол, едва держась.

― Блядь, ты в порядке? ― Он пытается подойти ко мне, но я протягиваю руку, чтобы остановить его. ― Ориана…

― Т-ты должен уйти. П-пожалуйста, уходи… ― Мне удается вдохнуть немного свежего воздуха, но от боли в шее становится только больнее.

― Поэтому я не сплю с другими людьми. Я… ― Он делает паузу. ― Блядь, я же говорил тебе, что не сплю с другими, ― повторяет Джейк и на этот раз уходит, оставляя меня на полу, пытающуюся вобрать воздуха и остановить покалывание во всем теле. Я промаргиваюсь, пытаясь сориентироваться, и, когда уже собираюсь встать, он внезапно возвращается с пакетом льда.

Джейк осторожно подходит ко мне и протягивает руку.

― Мой отчим приходил, когда я спал, и бил меня. ― Я настолько шокирована его признанием, что сажусь ошеломленная в безмолвном ступоре. ― Когда я стал старше, моей первой реакцией было протянуть руку и схватиться за любую вещь, которой можно было бы защитить себя. Так продолжалось… пока я не лишил его жизни. — Джейк делает вдох, все еще протягивая лед. ― Возьми лед, он поможет твоей шее. ― Я делаю, как говорит Джейк, и прикладываю лед к тому месту спереди, где сейчас чувствую боль. Он чешет затылок, совсем не выглядя как человек, которого я узнала. ― Я не хотел…

― Я поняла. ― Я не в полной мере поняла, но в то же время поняла. Он не хотел навредить мне, но все же навредил.

Сильно.

Настолько сильно, что я думаю, мне будет трудно спать рядом с кем-либо когда-либо еще.

― Тебе нужно с кем-то увидеться, ― говорю я Джейку, вставая. ― Ты не можешь сделать это снова. Ты должен с кем-то увидеться.

― Да, так говорит Кэп.

― Он прав.

― Раньше для меня это никогда не было проблемой. Я никогда не позволял другому человеку спать рядом со мной, ― говорит мне Джейк, и в его голосе слышится уязвимость. То, чем он никогда не делится со мной. Он всегда такой… грубый, бестактный, иногда даже вульгарный. ― Я увижусь с кем-нибудь, ― наконец говорит он после долгой паузы, оглядываясь через плечо на дверь. ― Здесь никого нет… ― Он замолкает, не зная, что делать дальше, что так на него не похоже. ― Наверное, они ушли. Я должен остаться, пока кто-нибудь не придет к тебе.

― Нет, пожалуйста, уходи, ― умоляю я. ― Они пошли за завтраком. ― Я слышала, как они уходили сегодня утром; это меня и разбудило.

― Ориана.

― Джейк, тебе лучше уйти, ― говорю я более настойчиво. Он кивает и на этот раз уходит, хотя по его выражению лица я могу сказать, что это последнее, чего он хочет. Я слышу, как со щелчком закрывается входная дверь, после чего встаю и иду прямиком в душ. Я сажусь на холодный кафельный пол и позволяю горячей воде литься на меня.

Неужели это случилось с ним, когда он был совсем маленьким?

И как кто-то мог так поступить с ребенком?

Я ничего из этого о нем не знала, но, впрочем, я вообще мало что о нем знаю, поскольку Джейк все держит в себе.

В дверь стучат, и до меня доносится мамин голос, сообщающий, чтобы я шла к ним завтракать, когда закончу. Умудрившись встать и вымыться, я выхожу и насухо вытираюсь белым пушистым полотенцем. Взглянув в зеркало на покрасневшую шею, я уже вижу, что она меняет цвет. Останется ли на ней синяк? Я очень надеюсь, что нет.

Прокравшись обратно в свою комнату, я хватаю водолазку и надеваю ее, прежде чем присоединиться к ним. Мама улыбается, когда видит меня, и, несомненно, Симона выглядит как смерть.

― Мы видели, как Джейк уходил, когда мы вернулись, ― говорит мама. ― Он оставался на ночь?

― Оставался, ― отвечаю я и достаю из пакета на стойке баранку. Она разноцветная и наполнена самым вкусным крем-чизом, который только можно себе представить, со вкусом именинного торта.

― Значит, вы двое вместе? ― спрашивает она.

Я смотрю на Симону, которая тоже ждет моего ответа.

― Мы не вместе. Это был просто…

― Секс, ― перебивает Симона, на что я киваю.

― Я просто хочу сказать, что он выглядит закрытым, насколько я могу судить. Но по его глазам, когда он видит тебя, понятно, что ты для него не просто подружка на одну ночь.

Я не могу не покраснеть от маминых слов.

― У него есть демоны, много демонов, и я даже не знаю обо всех, ― отвечаю я, у меня в груди тяжелеет.

― Дорогая, мы не должны знать все подробности жизни каждого. Они решают поделиться ими с тобой из любви и уважения… ― Она делает паузу, изучая мои глаза. ― Случилось что-то, что отпугнуло тебя?

Я тянусь рукой к шее, но я не хочу говорить ей об этом, потому что это означало бы, что я стала бы защищать Джейка и рассказала бы ей, почему он это сделал. И у меня такое ощущение, что Джейк не делится свободно подобными вещами.

― Итак, ты едешь с ним в Италию? ― спрашивает Симона.

Вау! Я забыла, что он задал мне этот вопрос. И не могу поверить, что я даже подумываю поехать. Потому что и правда размышляю об этом, но я не уверена. Я говорю ему, чтобы он ушел, но в то же время радуюсь тому, что он рядом со мной. Кем это меня делает?

― Я решу в понедельник, ― говорю я, улыбаясь. ― В эти выходные, раз уж мама здесь, пойдем по магазинам.

― О, ты же знаешь, как я люблю ходить по магазинам, ― воркует мама.

Это одно из наших любимых совместных занятий. Она всегда дает лучшие модные советы и чертовски честна.

― Я планирую отрубиться и проспать весь день, ― говорит Симона. В этот момент открывается дверь, и входит Харви. ― Может, я все-таки пойду, ― бормочет она. Харви улыбается нам с мамой, после чего замечает Симону. Я не очень понимаю их статус и не собираюсь вмешиваться. Но по его взгляду на Симону, я могу сказать, что она ему нравится, и он ей тоже.

― Харви, ты ведь составишь компанию Симоне, если мы с твоей сестрой пойдем по магазинам? ― спрашивает моя мама, целуя Харви в щеку.