Конрад замолчал. Алекс пытался осмыслить его слова, но не мог. Не выдержав, он воскликнул:
– Как люди могли допустить такое? В этом нет никакого смысла!
– Конечно, мы потом одумались. Бросили все силы в науку, и даже добились успеха в некоторых её областях. Начиная с 2100 года прогресс стремительно развивался. Мы нашли лекарства от всех ранее считавшихся неизлечимыми болезней, свели к минимуму вероятность техногенных катастроф, произведя сотни миллионов роботов для выполнения самых различных функций. Жизнь отдельно взятого человека увеличилась до двухсот с лишним лет. Но расцвет цивилизации совпал с процессом полного опустошения планеты. Люди, достигшие пика своего развития, стремились выжить любой ценой. После Великой Ядерной Войны 2187 года человечество, наконец, осознало, что ему приходит конец. Сокращение численности людей ничего не решило, а только оттянуло момент исчезновения человека как вида живых существ. Ежедневно умирали тысячи людей, доведя число выживших до отметки в полмиллиона особей, не более. У нас практически не осталось растений, генерирующих так необходимый нам кислород, и животных, которые пали как кормовой ресурс. Мы взяли от Земли всё, что она могла нам дать.
– Что было дальше? – спросил Алекс.
– Неимоверное количество других планет в необъятной Вселенной манило нас. Освоение космоса стало жизненно важной задачей для всего человечества. И мы в этом преуспели. Novum Paradizum* [лат. «Новый Рай», Прим. автора] стала спасением для всех нас. Эта планета находилась примерно в трёх миллионах световых лет от Земли, в галактике Андромеда Х, и, судя по результатам исследований наших научных космических лабораторий, практически не отличалась от нашей, если только своими размерами. Диаметром она была около двадцати четырёх тысяч километров. Её атмосфера была идентичной нашей, состав воздуха, температура на поверхности и многое другое – тоже. Новый Рай казался нам идеальным местом для того, чтобы начать всё сначала. Меня, как и многих других, обслуживающих станцию, записали в первые ряды на разведывательный полёт на Novum Paradizum. В космос было запущено двадцать девять кораблей, на каждом из которых находилось до полутора тысяч человек и более трёх тысяч единиц различной техники. Это был исторический момент. Несколько десятков тысяч людей, оставшихся на планете, провожали нас с огромной надеждой на успех миссии, ведь мы были их единственным шансом на жизнь. По замыслу наших руководителей, уже через шесть лет мы должны были вернуться за теми, кто остался на Земле.
Старик снова замолчал, но Алекс не торопил его.
– Вы знаете, что такое любовь? – внезапно спросил Конрад.
Алекс улыбнулся:
– Конечно. Я чувствую её всегда, в каждое мгновение. Даже сейчас.
– Я говорю о любви между мужчиной и женщиной, Алекс. Пребывая здесь, я понял, что разумы вроде вас не создают пары. У нас, на Земле, это практиковалось повсеместно. Считалось, что для счастья человеку нужен другой человек.
Алекс, увлекающийся историей примитивных существ, уже слышал о таком явлении, как парная любовь, поэтому понимающе кивнул Конраду в ответ на его слова.
– Катарина. Таким было её имя. Она была прекрасна, как первые майские цветы, – Конрад прикрыл глаза, словно пытаясь поймать образ своей возлюбленной. – Конечно, вы не поймёте этого сравнения, Алекс, но поверьте мне на слово, её лучистые глаза разжигали жаркие костры в самых потаённых уголках моей души. Она была не такой, как все остальные, как бы банально это не звучало, – милой, скромной и по-детски бесстрашной. Катарина дарила мне всю свою любовь без остатка, полностью мне доверившись, и я отвечал ей тем же. Я безумно любил в ней всё: её постоянно растрёпанные пряди тёмно-каштановых волос, мелкие морщинки под ярко-карими глазами, тонкие обветренные губы, маленький шрам в форме снежинки на подбородке, бледную кожу, чуть посеревшую от отсутствия витаминов и солнечного света. Когда я на неё смотрел, я видел произведение искусства, не меньше.
Щетинки щупалец Алекса завибрировали, едва он направил их к Конраду. Алекс почувствовал сильное жжение, которое было столь же приятным, сколь и чрезвычайно болезненным. Это чувство было ранее ему незнакомо, и он поразился его сокрушительной силе и той гамме эмоций, которую оно было способно вызывать. Это не могло называться любовью в том понимании, которым обладал Алекс. Это было нечто другое, по мощности сопоставимое, пожалуй, лишь с непреодолимой тягой к жизни.
Алекс не торопил Конрада к продолжению рассказа, так как чувствовал, как ему тяжело в этот момент. Изучив сотни материалов о Конраде, он ни разу не встречал ни единого упоминания о существе женского пола по имени Катарина. Сейчас, в этот самый момент, старик впервые рассказывал о ней. Алекс не понимал, как любовь к этой женщине могла быть равной ощущению ужаса и отчаяния от гибели целой расы его сородичей, поэтому он безмолвно ждал, когда старик снова заговорит.
– Наша любовь расцвела на агонизирующей перед смертью планете. Я познакомился с Катариной в библиотеке, что находилась сразу на въезде в космический городок, где я работал. Когда я был подростком, я частенько туда забегал, как и другие дети нашего постапокалиптического мира. Конечно, книг на нашей планете сохранилось немного. Особой популярностью пользовались художественные произведения писателей ХХ и ХI веков, но я просматривал только исторические книги и энциклопедии. Я с жадностью разглядывал картинки прошлого, на которых были изображены невероятные пейзажи. Я видел бескрайние пространства лесов, озёра и реки с практически прозрачной водой, многочисленных представителей фауны, существовавших много лет назад, и не мог поверить в то, что всё это великолепие и буйство красок природы действительно когда-то было на моей планете. Катарина тоже любила смотреть на те фотографии. Она могла рассматривать их часами. Так мы и познакомились. Взаимная любовь вспыхнула между нами почти сразу. Novum Paradizum дал надежду не только всему человечеству, но и нашей с Катариной любви. Когда был назначен день вылета, мы обрадовались. Да, предстояла долгая разлука, а будущее было пугающим и трудно представимым, но мы знали, что это наш единственный шанс на спасение, шанс, чтобы быть вместе. Мы много говорили о моём полёте на Novum Paradizum. Строили планы, мечтали, смеялись. Катарина шутила о том, как я повстречаю привлекательных туземок и напрочь забуду о ней, хотя прекрасно знала, что эта планета полностью необитаема. Снимки спутников, отправленных на орбиту Novum Paradizum, полностью исключили вероятность существования на этой планете разумных существ, не найдя ни единого доказательства их существования там.
– Насколько я знаю, ваш полёт прошёл без сбоев? – спросил Алекс.
– Да. Долетев до пункта назначения и убедившись, что все наши пробы и исследования верны, мы сели на поверхность Novum Paradizum. Мы ещё не догадывались, что нас ждёт, поэтому ликовали, ведь эта маленькая планета, как мы думали, и вправду стала нашим спасением. Мы дышали чистым воздухом, вокруг зеленели луга. Алекс, вы даже не представляете, как я был счастлив тогда. Я думал о Катарине, о нашем будущем здесь, и это будущее казалось настолько близким и достижимым, что мысли о скорой встрече с любимой придавали мне сил. Мы начали осваивать наш новый дом. Теперь у нас было целых два Солнца, только цвет у них был не оранжевым, а холодно-лиловым. Нам пришлось полностью переиначить нашу прошлую систему летоисчисления, ведь день на Novum Paradizum равнялся примерно девятнадцати часам по земному времени, а ночь из-за постоянной смены солнц могла длиться от четырёх до шестнадцати часов. Сначала было трудно приспособиться, но впоследствии мы смогли всё систематизировать и привыкнуть к новому укладу нашей жизни. Мы работали, не покладая рук. Строили станцию и первый городок для тех, кто ждал нас на земле. Работы шли быстро. Мы укладывались в график, утверждённый на Земле ещё перед нашим отлётом. Когда мы почти закачивали, случилось то, чего мы никак не ожидали.
