Создание в 1899 году села Лифляндии оказалось одной из успешных попыток. В 2014 году – в год 115-летия села – на его месте в г. Большой Камень продолжают жить потомки эстонских переселенцев. Лишь название свое Лифляндия потеряла: ныне это просто отдалённый микрорайон города, называемый Новый Мир.
В Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока сохранились документы о предыстории села Лифляндии. Они иллюстрируют, насколько всё в жизни зависит от стечения обстоятельств. Вот, к примеру, архивный документ – телеграмма 1892 года № 284 из Владивостока. В ней речь о пятнадцати семьях астраханских поморов, которых переселили в Уссурийский край на восемь лет раньше, чем эстонцев. Телеграмма гласит: «Поморы Астраханской губернии, прибывшие в 1891 году, получив в Астрахани и Одессе на покупку рыболовных принадлежностей по 200 рублей на семью, по 550 рублей на постройку лодок, судов и пропитание, оказались не знающими дело пьяницами, негодными хозяевами. Невозможно рассчитывать, что они прокормятся промыслом. Побудили меня ходатайствовать перед генерал-майором Беневским о распределении их по деревням, предоставив заниматься земледелием или заработками.»4 Случись эти люди не пьяницами, создай они своё рыболовецкое хозяйство, может, и не пришлось бы в дальнейшем переселять жителей Прибалтики.
Но рыбным промыслом у российского побережья в конце XIX века по-прежнему занимались исключительно иностранцы. Это побудило государственных чиновников вновь искать для переселения рыбаков-российских подданных. Очередной выбор пал на балтийских поморов. Сохранилось письмо № 3948 Приамурскому генерал-губернатору о том, что 4 мая 1898 г. на пароходе «Нижнiй Новгородъ» прибыли семь человек ходоков. 14 мая 1998 года они отправились из Владивостока на боте «Гонецъ» определять места, удобные для переселения соотечественников. Это были ходоки Лифляндской и Эстляндской губернии, а Курляндской, написано, «не изъявили желания».
Село Лифляндия, 1922 г. Матс Шоберг с женой Анной, ее матерью Кадри и детьми: верхний ряд (справа налево) – Анна, Эдуард, Карл, Альберт; ниже справа налево – Ловиза, на руках матери Герман, между родителями Линда, сидит совсем скоро умерший Владимир, за ним Сальма.
В это время заселение территории края шло полным ходом: на пароходе «Нижний Новгород», доставившем гонцов, отправилась из Одессы в Приморье 121 семья (всего 817 переселенцев). В пути на пароходе родились четверо, умерли 15, прибыли во Владивосток 806 человек. В конце мая прибыл пароход «Орёл» с 1287 душами, в июне – «Киев», привёзший 866 человек, в июле – «Воронеж» с 853 пассажирами. Переселенцы ехали из разных мест. В прибывших за лето 1898 года четырёх партиях было 110 семей из Черниговской губернии, 133 семьи – из Полтавской, 296 семей – из Киевской, три человека – ходоки из Эстляндской, четверо – ходоки из Лифляндской губерний. Морской путь был тяжёлым для путешественников: на четырёх пароходах совокупно умерли в пути 84 переселенца.
Семерых ходоков-поморов для выбора места под будущее рыбацкое поселение привезли «на казённый счет»: государством израсходовано «на выдачу им содержания» 560 рублей. Пробыли гонцы в далёком крае недолго. 1 июля 1898 года чиновники писали начальству о том, какие места выбрали поморы, и почему они уже хотят вернуться.
Через год, 3 августа 1899 года, Приамурскому генерал-губернатору докладывали: «Прибалтийские рыбаки в количестве девяти семей из 31 лица мужского пола и столько же женского, прибыли во Владивосток на пароходе "Екатеринославъ" 1 июля и одна семья из трех лиц мужского пола и пяти женского 24 июля на пароходе "С.-Петербургъ". … Переселенцы из Лифляндской губернии заявили о нежелании поселиться с эстляндцами, т.к. последние склонны к пьянству и учинению беспорядков. … Лифляндцы по прибытии во Владивосток изъявили желание поселиться в бухте Куши, куда, не смотря на крайне неблагоприятную погоду, через короткое время отправились, закупив здесь шаланды и разных рыболовных принадлежностей, часть которых привезли и с собой…»5
Иначе повели себя эстляндцы. Как писала С.И. Белаш, начальник архивного отдела администрации г. Большой Камень: «…Они не торопились покидать Владивосток, долго перебирали бухту за бухтой. Вначале выбрали бухту Юшуай, затем Песчаную, но затем остановились на Консывай (Андреево). Часть группы выехала на место, другая – упорно отказывалась покидать Владивосток, где у них были «кров и стол». Потребовалось немало усилий, чтобы отправить их к месту проживания… В последующие годы эстонские рыбаки обживали бухты Кангауз, Южная, Юшуай, Вампауши и Подъяпольского. Так было положено начало российского рыболовства в Приморье."6
При переселении на семью выдавалась ссуда в 850 руб. Маломерное судно грузоподъемностью 10 тонн вместе со шхунным оборудованием стоило 600 рублей, и несколько семей, объединившись в артель, могли бы его купить. Условия выдачи ссуды были таковы: после пяти льготных лет начинали возвращать ссуду, делали это в течение 28 лет, уплачивая казне по 4 копейки с каждого заёмного рубля процентов и по 2 копейки с каждого рубля в уплату долга.7 С 1901 года переселенцев наделяли землёй «на душу мужского пола не свыше 15 десятин удобной земли, включая лесные пространства». (Десятина и гектар примерно равны: 1 дес. =1,09 га).
В годы Русско-японской войны (1904-1905) переселение в Приморье было прекращено и возобновилось только в 1906 году. Всего в село Лифляндское до 1910 года прибыли 73 семьи. По переписи на 1 января 1915 года население насчитывало 185 семей, всего 455 человек, из них 236 мужчин и 219 женщин. При этом дети переписью не учитывались.8
Семья Матса Шоберга не была в группе первых переселенцев из Прибалтики. Она прибыла в 1908 году. Как известно, в те годы переселение шло уже по железной дороге. Наверное, именно паровоз доставил в Приморье Матса Шоберга с семьёй. Что их встретило здесь?
Почти на 25 километров с севера на юг протянулось изрезанное бухтами и бухточками побережье, которое предстояло обживать эстонцам. Бухты (с севера на юго-восток): Кангауз (ныне Суходол, где поселился в своё время Матс Шоберг), Малый и Большой Кувшин (Куши), Андреева (Консывай), две безымянные, слабо выраженные бухты (на берега одной из них перевезли дом Матса, там впоследствии жил его сын Герман с семьёй), бухта Южная, полуостров Ханган, ещё одна безымянная, Юшуай (Ильмовая), Вампауши (Пять охотников) и бухта Подъяпольского. На берегу последней в 1906 году было образовано ещё одно эстонское поселение – Линда.9
Названия бухт и расположение поселений вдоль восточного побережья Уссурийского залива в 1910-1920 гг
Глава 2. Жизнь в селе Лифляндии до 30-х годов ХХ века
К началу I Мировой войны (к 1914 году) в дальневосточной Лифляндии рыболовством занимались 115 семей. Доход от рыбалки в год – 10321 рублей. У каждой семьи было по 15 десятин земли, часть которой обрабатывалась под огороды. Дороги между сёлами были плохие, сбывать рыбу и продукты огородничества во Владивосток было нелегко, вот и занялись рыбаки каботажем (доставкой морем во Владивосток сельди своего улова и, по подрядам местных крестьян, дров, леса, овощей). Каботажем занимались в одиночку и поартельно – по 5-6 человек в каждой артели. В селении было до 30 шхун и шаланд (больших парусных лодок) из которых 10 принадлежали отдельным домохозяевам и 20 – артелям. В селении насчитывалось до 70 больших лодок, обслуживавших рыбный промысел. Каботаж был выгодным занятием: за доставку от с. Лифляндского до Владивостока морем в 50 верст (по грунтовой дороге 105 верст) брали: за сельдь по 2 рубля за 1000 штук, перевозка дров и леса стоила 8-12 руб. с куб. сажени. За доставку картофеля, свеклы, моркови и других овощей брали 7-8 коп. с пуда или 25 % с продажной стоимости. В быту эстонцы сохраняли национальные традиции. Мужчины сами делали телеги, сани, хозяйственную утварь. Кроме разнообразной рыбы, выловленной в прибрежных водах и в открытом море, основной пищей были хлеб, картофель, крупы, горох, баранина. По утрам варили кофе из ячменя, цикория. В селении Лифляндском была построена кирха…10
