А еще я приготовил для нее книжку про Серую шейку— такая грустная история про уточку, которая не смогла улететь на юг, потому что лиса повредила ей крыло. Я уже представлял себе, как вручу Кате свои подарки, а она посмотрит на меня своими голубыми глазами и проникновенно скажет:"Спасибо, Валера!"

Мне совершенно случайно удалось узнать какого цвета у Кати глаза. Как-то в один из редких солнечных дней, когда на мою парту падал яркий солнечный свет , Катя, возвращаясь за свою парту после ответа у доски, несколько удивленно посмотрела прямо мне в лицо, а потом передала мне записку:

– Вирелка, а у тебя такие же голубые глаза, как у меня.

Несколько лет я хранил эту записку дома в своем письменном столе, но потом она куда-то затерялась.

Катя почти всегда называла меня по фамилии или по кличке – так все девочки обращались к мальчикам , а мальчики к девочкам в младших классах.

Мне так хотелось, чтобы Катя меня назвала по имени.

И вот наступил праздничный день. Вера Николаевна выстроила всех девочек класса вдоль доски:

– Ну, мальчики, теперь вы можете поздравить ту девочку, которая вам нравится, – и она ободряюще нам улыбнулась.

Через толщу прожитых лет я до сих пор помню, как меня эта ее фраза слегка покоробила – значит все узнают, что мне нравится Катя? Я не торопясь начал выбираться из-за парты и вдруг увидел, что к Кате Поляновой стоит очередь из мальчишек, чтобы ее поздравить, а к некоторым девочкам вообще никто не подошел. В растерянности вернувшись за парту, я не знал, что мне делать. Вера Николаевна, не ожидавшая такого поворота событий, от волнения раскраснелась и смешно тараща глаза, зачем-то снова и снова взывала к нам:

– Мальчики, смелее, кто еще не поздравил девочек?

Ну, давайте же, девочки ждут!

Но мальчики упорно поздравляли только Катю Полянову. Катька, ничего не замечая, радостно принимала подарки, всем улыбалась и благодарила. Ревность вцепилась в меня мертвой хваткой – оказывается моя Катя нравится многим мальчишкам из нашего класса!

К пяти девочкам никто так и не подошел ( я специально посчитал), у самой маленькой по росту в классе Маши Тепловой уже начали кривиться губки и на глазах выступили слезы – она вот-вот была готова расплакаться. Остальные девочки стояли с застывшими на лицах растерянными улыбками. И я принял решение. У меня в портфеле лежали: открытка и книжка для Кати, плюс в последний момент я ей еще купил маленькую шоколадку ( папа заранее снабдил меня небольшой суммой для подарков к 8 Марта), потом у меня был смешной пластмассовый пупсик в ванночки – подарок для сестры и большое, красивое яблоко, который мама дала мне в школу (мы на днях получили посылку от бабушки с юга).

А Вера Николаевна как в забытье продолжает монотонно повторять:

– Мальчики, кто еще не поздравил девочек, кто не поздравил…

– Я еще не поздравил,– громко сказал я, выползая из-за парты вместе с портфелем.

Бодрым шагом подойдя к Маше Тепловой, я нырнул в портфель и достал от туда пупсика в ванночке:

– Поздравляю с 8 Марта! Желаю здоровья и счастья!– с выражением и звонко продекламировал я.

Маша, захлопав ресницами, со счастливой улыбкой взяла маленькую игрушку и прижала ее к груди двумя руками:

–Спасибо, Валера!– прошептала она.

Ах, как бы я хотел это услышать от.., но не будем расслабляться.

Дальше я по очереди подарил Катину открытку, книжку и шоколадку девочкам, оставшимся без подарков. Последней была девочка Света Петрова. Мы ее звали Светровой.

Однажды Вера Николаевна, вызывая ее к доске оговорилась и вместо того, чтобы сказать:

– К доске пойдет Света Петрова,– произнесла:

– К доске пойдет Светрова,– класс, естественно на это дружно "прыснул".

Так вот, Светровой я подарил своё красивое яблоко. Она страшно обрадовалась, и тут же его куснула. Это у нее получилось так смачно и звонко, что все радостно засмеялись. И тут же напряжение последних минут спало и в классе стало шумно и весело. Все стали расходится по своим местам, а Вера Николаевна обняла меня крепко и негромко, что бы слышал только я, сказала:

– Валерочка, какой ты молодец, какой ты умница, спасибо тебе,– потом уже отпустив меня, совсем шепотом пробормотала про себя:

– Какая я все таки дура…

После случая с поздравлениями на 8 Марта наши отношения с Поляновой (если они вообще были) разладились. Я перестал таращиться на нее, когда она возвращалось за свою парту, стал приходить в школу когда попало и перестал мечтать летать с ней с цветка на цветок. А она ходила как ни в чем не бывало, как будто ее не поздравляло пол класса мальчишек и как будто я ее поздравил.

Я ее не поздравил, а она этого и не заметила! Ну и ладно, зато скоро 1 Мая и потом три месяца каникул и долгое теплое лето!

И вот оно наступило!! Самое мое любимое событие после Нового Года – 1 Мая. Я обожал этот праздник. По проспекту Металлургов всегда проходила демонстрация, которую можно было наблюдать из окон нашей квартиры, но я любил самостоятельно прийти к заводоуправлению, где собирались демонстранты, а главное, музыканты духового оркестра, которые всегда шли во главе демонстрации.

А перед началом шествия ото всюду гремела музыка и песни, без которых мы не мыслили тогда праздника:

И мой любимый марш:

И действительно хотелось и петь и летать – такое было упоение праздником и весной.

Вместе с оркестром во главе демонстрации я гордо шел до нашего дома – это около километра, а потом прибегал домой, где мы ждали гостей или наоборот собирались идти в гости. В Руднегорске всегда весело отмечали праздники, обязательно с гостями и вкусной едой. Практически всегда на праздничном столе был торт, испеченный хозяйкой. Покупные торты не практиковались, а может быть их тогда и не было в продаже.

К праздникам всем на работе были положены большие праздничные продуктовые наборы с хорошей колбасой, красной и белой рыбой, с копченым палтусом, с черной икрой, крабами, шпротами, фруктами и конфетами, с Армянским коньяком и Советским Шампанским. Тогда было очень популярно шампанское полу-сладкое.

Обязательно на столе было оливье, собственного приготовления. Я мамино оливье мог съесть хоть кастрюлю – так вкусно она его готовила.

Сходив в гости или побыв с гостями у нас дома и празднично пообедав, я схватив свой любимый "велик" спешил во двор, где мы с ребятами как-бы открывали велосипедный сезон. И хоть кое-где еще виднелись небольшие кучи нерастаявшего грязного снега, основные тротуары и дороги были уже сухими и весело позванивая велосипедными звоночками мы радостно въезжали в весну.

Это было уже наше весенне-летнее детство. До сих пор не определюсь, что мне в детстве больше нравилось: лето или зима?

Наверное все же лето, ведь летом мы с родителями уезжали на юг к Черному морю.

Обычно при подготовке к отпуску и поездке на все лето на юг я как-то незаметно для себя забывал о Кате и своих чувствах: во-первых, подавляющее большинство всех детей Руднегорска уезжали с родителями на юг или в пионерский лагерь и мы, дети, знали, что через два с половиной месяца все вернуться домой, во-вторых, детская радость от предстоящей поездки к морю полностью вытесняла из головы все остальное, даже любовь, в-третьих, мне показалось, что в последнее время Кате стало безразлично мое внимание , значит и мне не пристало по ней скучать.