Посмотрела на банку с кофе, на почти что закипевший чайник и поняла, что не хочу. Не хочу пить эту растворимую дрянь только потому, что другого нет, а нежно любимый мной капучино стоит денег… Я с детства привыкла экономить, даже если в кармане были лишние деньги. Баловал меня только брат, а к родителям я старалась вообще не обращаться, за исключением необходимостей. Но сейчас необходимости копить и экономить не было, поэтому я смело направилась одеваться — на углу недавно открылась кофейня и я собиралась ее посетить, вотпрямщас.

Солнышко светит, птички поют, бабки на котов орут… Что? Я прислушалась:

— Тебе не стыдно? — театрально вопрошала бабушка у наглой рыжей кошки, — Ты еще котят не выходила, а уже опять пузатая, паразитка! — бабушка схватилась за сердце, изображая сердечный приступ, — Ты же все время беременная, я не успеваю отдать одних котят, как появляются новые и куда ты мне прикажешь вас всех складировать? Хоть на пирожки вас продавай!

Кошка даже не слушала, развалившись на солнышке, она лениво вылизывала лапку и до проблем старухи ей не было никакого дела.

В новой кофейне было очень уютно и даже какой-то недовольный тип у стойки не мог испортить первое впечатление, ругался он громко, с чувством, только, видимо, разгонялся и стоящая по ту сторону девушка с виноватым видом, уже готовилась к долгому выносу мозга. Он без конца махал перед лицом брелком от машины с известным логотипом и раздражал в эти волшебные утренние часы всех клиентов:

— Это что, так трудно запомнить? — негодовал он, — Без лактозы, без сахара…, — возмущенно принялся перечислять, демонстративно загибая пальцы.

— Без кофеина и ложки, — добавила я, усаживаясь рядом на высокий, но удобный стул за стойку, — Кулер с водой на улице.

— Чего? — не понял мужчина, развернувшись ко мне и характерно поправив, сползшие на нос очки в тонкой оправе.

— Там, — указываю в сторону двери, — говорю, не вашу машину эвакуатор увозит? — я прямо-таки само сочувствие и заинтересованность, делаю обеспокоенный взгляд и указав на его ключи, лишь убеждаю его все больше, — Вот, значок такой же!

— Черт! — испугавшись, он забывает о несчастной бариста, забывает о своем кофе и как есть бросается к двери, где ему преграждают путь только зашедшие новые клиенты и он раздраженно распихав всех в стороны, прежде чем исчезнув с поля зрения, ловит в спину пару ласковых замечаний.

— Спасибо, — искренне благодарит вмиг повеселевшая девушка и тут же принимается готовить новый ароматный кофе, — Самый вкусный напиток дня за счет заведения, — не могу сдержать улыбку, пакости во благо — могу, умею, практикую, — Как вас зовут?

— Лена, — отвечаю, с интересом следя за работой кофевара, от вила шоколадного сиропа и карамели, мое настроение поднялось еще на пару градусов.

— А вы знаете, что ваше имя значит “солнечная”? — интересуется она, подписывая красивым почерком стаканчик и поправив черную непрозрачную крышку, ставит передо мной на бардовую салфетку.

В целом помещение было очень стильным, в черно-красных тонах и непременно будет пользоваться популярностью у молодежи. Это видно по стильным черно-белым картинам на стенах, приятной музыке и приглушенному свету.

— Теперь буду знать, — беру в руки стакан, приятно греет пальцы, а аромат просто божественный, — Спасибо!

— Хорошего дня! — летит мне в спину, и я выходу на улицу, подозрительно оглядываясь по сторонам, но того нервного тут уже нет, оно и прекрасно.

Трудилась я менеджером по работе с клиентами в фирме, занимающейся установкой мебели на заказ. Не потому, что всю жизнь мечтал этим заниматься, а потому, что оказалось, что все решают связи и опыт, а не диплом с отличием. Я-то после окончания университета такие планы строила! Закончить юридический факультет, пусть не в самом престижном, но во вполне достойном высшем учебном заведении — это должно было открыть передо мной все двери. Розовые очки слетели очень быстро, и когда надежда устроиться по специальности на достойную должность исчезла окончательно, пришлось устраиваться туда, где возьмут без опыта. Начальника мои коллеги дружно называли козлом. Я его таким уж плохим не считала, потому что характером пошла в брата, а он мог оправдать самого отпетого злодея. Я вот, например, считала, что нашего шефа в детстве обижали дворовые мальчишки, которым он не мог дать отпор, а поэтому он теперь на нас отрывается и орет почем зря. Жена у него, опять же, детей трое, все громкие — попробуй в такой обстановке психическое здоровье сохранить. Как мне эффектно уйти, я так и не придумала, поэтому решила уйти незатейливо, по собственному желанию. Не срослось — начальника на месте не было, офис ликовал, да и клиенты, на удивление, один адекватнее другого. Никаких «я же не думал, что, если на вашем столе гвоздь молотком выпрямить, он испортится». Сама не заметила, как пролетело рабочее время. Я подумала, что хорошо бы, если бы всегда было так, но тут же вспомнила, что я вообще-то умираю, и, скорее всего, судьба-злодейка показала мне демоверсию идеального рабочего дня, чтобы позлорадствовать. Мол, вот как хорошо будет здесь работать, когда тебя не станет.

Сергея я увидеть сегодня и не надеялась, но ему, как всегда, было плевать на мои ожидания. Как я уже говорила, он мог неожиданно свалиться на голову в любое время дня и ночи, по велению души и у меня еще ни разу не возникло желание его за это задушить.

— Привет! — услышала я, поднявшись на свой этаж — Сергей сидел на узком подоконнике и кажется уже запарился меня ждать, — Блин, ну и медленно ты добираешься, я задолбался тебя ждать, — нуда, я так и подумала, — Стою, дверь твою спиной протираю, уже и соседка выглянула посмотреть, кто это там такой подозрительный, — сходу протараторил он и отлип от подоконника, подбираясь ко мне.

— Светлана Васильевна?! — ужаснулась я, едва не выронив ключи из рук и покосилась на соседнюю дверь со священным ужасом.

Эта милая старушка была главной сплетницей нашего двора, причем настолько авторитетной, что ее россказням верили беспрекословно.

— Ага, — улыбнулся Сергей, — А я ей и говорю, что я, мол, твой сводный брат, что батька в детстве от меня отказался, я в деревне с матерью и вырос, а теперь приехал большой город покорять, я же петь умею и танцевать немножко, а ты чего-то дверь не открываешь…

— Ты не посмел! — ужаснулась я, вытаращив на его большие испуганные глаза в то время, как Сергей продолжил бессовестно издеваться надо мной, больной и несчастной.

— Конечно, — согласился Сергей. — Санитар я ее, говорю, из психушки нашей местной. Прошляпил пациентку, теперь вот поймать пытаюсь…

— Прекрати, — расхохоталась я. — Заходи уже, — открываю дверь и жестом предлагаю войти, — Ты чего здесь? — спрашиваю, стягивая обувь и стойко игнорируя вмиг очутившиеся на ягодицах руки, вот так наклонись только…

— Я твой парень, забыла? — напомнил он игриво, но тут же серьезно предложил, — Я вообще думаю, что нам стоит съехаться, тебе так не кажется? — но ему и вовсе не нужны мои ответы, он в своей манере продолжает бубнеть за двоих, — Я к тебе или ты ко мне, — отлипает наконец и разувается сам, — Вот у тебя были серьезные отношения?

— Нет, не были, — честно отвечаю и прохожу на кухню, ибо всю дорогу мечтала о стакане воды и Сережа, естественно, направляется следом.

— А перед смертью будут, — воодушевленно продолжил он, прислонившись спиной косяку, — Правда, здорово?

— Правда, — согласилась я, когда на дно раковины опустился опустошённый бокал.

Было и правда здорово. Сергей рядом… наверное, это все, о чем можно мечтать в последние дни своей жизни. Весело, тепло, уютно…

Торчать в кухне было бессмысленно, я хотела переодеться и за мной опять увязались, но меня это ничуть не напрягает. Когда ты часто в одиночестве, повышенное внимание приносит удовольствие, а не раздражение. Исходя из этого, напрашивается вывод: семьи, где мужья командировочные, крепче и долговечны?

— Слушай, я хотел спросить. — Сергей развалился на кресле, закинув ноги в разных носках на журнальный столик. — А эта дрянь вообще лечится?