— Ну ты и потеряшка... — неприятно улыбается и достав телефон, смотрит в нем какие-то записи.

— Я скоро все верну… — спешу его заверить, что у меня все под контролем, но он озвучивает сумму уже на тридцать тысяч выше, чем была вчера.

Я понимаю, что это все для того, что бы загнать меня в угол, ведь такой молодой «товар» им терять не хочется.

Как сказала Надя «Ты не потеряла ценности. Облизать и трахнуть молодое тело хочет намного больше мужиков, чем ты себе представляешь»

От ее слов у меня засосало под ложечкой.

А я не хочу этого.

Вообще.

Мне противно от одной мысли что кто-то будет меня касаться.

На днях мне пришла мысль уехать с братом в монастырь. Там ведь могут приютить таких, как мы?

Мужик неприятно щурится, ощупывая взглядом мою фигуру и я уверенна, мысленно подбирая мне новых клиентов.

Сглотнув, увожу взгляд в сторону, что бы не выдавать своей трусости и неприязни, но дергаюсь натыкаясь на затаенный взгляд холодный, голубых глаз.

Кирилл.

Он стоит прислонившись к своему черному внедорожнику и курит.

Его изучающий взгляд скользит по моей форме, спускаясь к ногам, а потом резко поднимается вверх и застывает на моем лице. Затем медленно перемещается на мужика и… Он мрачнеет.

Легкий прищур, когда он выдувает ноздрями дым, не обещает ничего хорошего. Я совсем не знаю этого человека, но с уверенностью могу сказать, что увиденное ему не нравится на столько, что он выбросив окурок в урну уверенной походкой направляется к нам.

Растерянно сглотнув, наблюдаю за его движениями. Мне хочется развернуться и убежать и я бы так и сделала, но мои ноги, словно вросли в асфальт.

— Добрый вечер! – здоровается он со здоровяком и делает это, черт возьми так, словно… Заступается на меня.

— Добрый – недовольно фыркает здоровяк. – Какие-то проблемы?

Мне становится нехорошо от того, насколько спертым становится воздух, хотя мы и находимся на улице.

— У меня нет, а вот у вас похоже да. — Кирилл толкает руки в карманы джинсов и пару раз качнувшись на пятках вытаскивает одну, словно опомнившись, что не поздоровался со старым товарищем. – Громов Кирилл.

Кир явно уверен в своих действиях и прекрасно понимает, как действует его фамилия на окружающих. Это понимает и здоровяк, который буркнув что-то невнятное удаляется.

Мне очень хочется надеяться на то, что он больше никогда не вернется, но наверное на это надеяться глупо.

Перевожу смущенный взгляд на Кирилла и кружу глазами по его лицу, жадно осматривая его красивые черты. Я впервые так ясно вижу его глаза.

Они небесно-голубые.

Ему очень идет. Так же, как ямочки, которых сегодня нет, потому что он предельно серьезен.

Сейчас он мне кажется на вечность взрослее.

Кирилл измеряет меня тяжелым взглядом, подавляя мою и без того упорхнувшую смелость.

Опустив глаза на свои потертые кроссовки хочу начать разговор, но Кир меня перебивает.

— Зачем он приходил?

Пожав плечами отвечаю.

— Поесть наверное…

Я не могу вывалить на него свои проблемы. Не тот случай.

— Или другу заказать?

Усмехается красивый голос, а я уколовшись о грубый смысл бросаю на Кирилла оскорбленный взгляд, который тут же вновь опускаю на свои кросовки.

— Я… Не это имел ввиду, Даш…

А что?

Проглотив горечь сиплю.

— Что хотел, говори?

Я не хочу слышать даже этого, но обидеться топнув ножкой я не имею никакого права. В конце концов я сама виновата, что с его стороны ко мне есть эта неприязнь. Заслужила. Но слышать такое от него все равно больно. Очень.

Он может пользоваться своим статусом. От его фамилии вздрогнул огромный мужик, а моя весовая категория равна нулю.

Кто я такая, что бы обижаться на самого Громова?

Наверное прикольно, когда от твоей фамилии все разбегаются в разные стороны, как тараканы от включенного света.

— Поговорить.

Молча киваю, пытаясь затолкать подальше горечь, которая никак не желает меня покинуть. Я не спала сегодня, потому что моя пьяная мамаша долбилась в дверь до трех часов ночи, а потом я не смогла уснуть, потому что попросту перенервничала так, что у меня разболелась голова, а таблетки закончились.

И очень подозреваю, что мои синяки под глазами не исчезли при виде Громова.

Вот так Кирилл. Не все боятся твоей фамилии. Моим синякам и моей бедности на нее вообще насрать. Они всегда со мной.

Внезапно хочется себя пожалеть, но я поднимаю глаза и уверенно ( на сколько это возможно при моем волнении) произношу.

— Говори. — Потом подумав добавляю –те… Говорите.

Намеренно провожу между нами жирную линию, что бы не забываться.

Мы с ним разных планет и чем раньше я это приму, тем быстрее меня отпустит.

Если это вообще возможно.

Даша

Обхватив предплечья руками осторожно смотрю на красивого мужчину напротив.

Его голубые глаза настолько холодные, что мне становится некомфортно.

Даже не представляю, о чем он думает сейчас, но судя по взгляду ничего хорошего обо мне он не думает.

Что бы хоть как то сбросить с себя внезапную дрожь я смотрю в сторону и принимаюсь растирать предплечья, но все бесполезно, потому что волнение во мне разрастается со скоростью света.

Для того, что бы мне стало легче необходимо, что бы Громов, что б его Кирилл, покинул мое личное пространство, но он не собирается этого делать, и судя по всему у него совсем другие планы.

— Пойдем, присядем? – спрашивает кивая на свой автомобиль, а я инстинктивно поворачиваю голову к двери здания.

Там у меня Лешка.

Не представляю, чего ждать от обиженного, злого, взрослого мужчины.

А то, что Кирилл за маской непроницаемости скрывает именно эти эмоции я уверенна на все сто процентов.

— Я не могу. – трусливо шепчу, отступая на шаг назад.

Ядовитая ухмылка рождается на красивом лице лишь на секунду, затем вновь каменная маска.

Я должна испытывать к нему схожие эмоции, ну или… хотя бы долю того, что он испытывает ко мне, ведь мы с ним абсолютно чужие люди.

Но мое сердце предательски дергается, когда его рука взмывает вверх и тянется поправить съехавшую униформу.

Все-таки инстинкты сидят во мне глубже, чем эмоции, поэтому я втягиваю голову и закрываю глаза по привычке готовясь к удару.

Ничего не могу с собой поделать.

Наверное я никогда не буду, как все, потому что я совершенно не умею доверять людям и если я оказываюсь на чужой территории, то в первую очередь пересчитаю все окна и двери, запоминаю в какую сторону они открываются и где хранятся ножи. Сколько лампочек в доме и где находятся рубильники. Я поломана до такой степени, что когда этот мужчина меня целовал, на его больничной тумбе лежал раскрытый раскладной нож. Одно его неверное движение могло привести к его гибели.

Я поломана и меня вряд ли можно починить...

Я черт возьми не имею права умереть или стать инвалидом, потому что на моих руках маленький ребенок, которого не кому защитить.

Я не знаю, что задумал мужчина, от фамилии которого отступают в сторону бандюги, продающие несовершеннолетних девочек за деньги.

Открыв глаза вижу на лице Кира изумление.

Он вглядывается на меня с легким прищуром.

— Они тебя били?

Отрицательно качаю головой. Боже. Я не хочу этих разговоров. Потому что это… Слишком. Я подумаю, что дорога ему и привыкну. Не жалей меня пожалуйста. Со мной так нельзя. Я мгновенно прилипну к тебе, потому что меня редко жалеют и делают это не с таким обеспокоенным взглядом, как будто черт возьми своими глазами увидели все то, что происходит в моей жизни.

Мы смотрим друг другу в глаза и я почему-то не тороплюсь с ответом.

Через несколько секунд для меня это становится слишком откровенным и я увожу их в сторону.

— Да-а-аш… — Кир поддается вперед, но его прерывает телефонный звонок.

Поворачиваюсь на звонкую трель и прежде чем он на него отвечает, я успеваю заметить на экране счастливую парочку. На фото ухоженная блондинка прижимается губами к моей любимой ямочке на щеке, в мужчине я ожидаемо узнаю Кирилла.