А я первым делом пробил его по нашей базе данных. И вы знаете, где его я обнаружил? В деле о краже драгоценностей в доме этого самого застройщика, которая произошла весной. Финансовый директор проходил по этому делу как подозреваемый.

– Доктор, – вмешался Шнайдер, – как вам такое совпадение? И, как вы понимаете, я его случайным не считаю.

Пéтрович улыбнулся. Да, сколько раз со Шнайдером им приходилось убеждаться в том, что совпадения в таких делах случайными не бывают.

– Я вызвал к себе следователя, – продолжил Влад, – который вел то дело, и он мне рассказал интересную историю.

Драгоценности были похищены из сейфа. Никаких следов взлома. В ту ночь, когда застройщик с женой ездили на выходные понежиться у озера так нами любого Рейнензиштадта. Следователь сказал, что застройщик поехал по делам, вместе со своим финансовым директором, посмотреть, как идет стройка. А жена напросилась к ним за компанию.

Поскольку взлома не было, то следователь предположил, что сейф был вскрыт одним из знакомых застройщика, посещавших его дом. И кто мог случайно узнать шифр. Вот таким образом наш финансовый директор попал в список подозреваемых.

А дальше начинается самое интересное. Оно заключается в том, что добыча взломщиков была приличным, но далеко не фантастическим кушем. Cамым удивительным являлось то, что грабители не взяли самое ценное, что хранилось в доме. Оригинал Ренуара. Да, этот застройщик славился удачными вложениями. В золото, драгоценности. И живопись. Это подтвердил еще один подозреваемый. Искусствовед, который делал экспертизу приобретений настройщика, того же Ренуара, и часто бывал в доме. Именно он на следующий день после ограбления подтвердил, что Ренуар не пострадал. Наконец, третьим подозреваемым, который мог быть замешан в это дело, оказался художник, который приходил к ним в дом писать портрет хозяйки. Все трое холостяки. У финансового директора, как сказал мне следователь, на ту ночь оказалось железное алиби. У искусствоведа послабее. Накануне он был на большом приеме в загородном доме одного из своих клиентов. Прием затянулся далеко за полночь, и хозяева не помнят, кто и когда уезжал от них. Искусствовед утверждает, что вернулся домой под утро, что подтвердила и консьержка. И совсем слабое алиби оказалось у художника, который всю ночь провел на тусовке в богемном квартале, где никто особо и не помнил, выходил ли он или нет. Остальные гости этого дома были женатыми, поэтому их алиби сводились к одинаковым показаниям их жен.

В этот момент официант принес рульку и большой графин шнапса. Друзья еще раз выпили за встречу, и тут слово взял Шнайдер:

– Доктор, представьте себе грабителей, которые смогли узнать шифр сейфа, но которые не имели ни малейшего понятия о картине. Я уже тогда высказал свое удивление следователю, который вел это дело. Но работа есть работа. Он для порядка составил список украденных драгоценностей и попросил Влада связаться со мной. Чтобы я подъехал и прошелся по ювелирам. Тот мир всегда ко мне относился с уважением.

Но ничего из этого списка на поверхность не выплывало. Следователь понял, что грабители вряд ли сразу попытаются продать драгоценности, и стал терпеливо ждать.

– И что, – спросил Пéтрович, – он до сих пор и ждет?

– Вот я и хочу его поторопить, – вмешался Шнайдер. – Чутье мне подсказывает, что финансовый директор был замешан каким-то образом в этом ограблении. Значит, если мы распутаем клубок вокруг брюликов, то мы выйдем и на след убийцы.

– Если чутье шефа, – Влад наконец допил свою рюмку, поставил ее на стол и сказал, – его не обманывает, то дело здесь совсем не в финансовых махинациях застройщика. А это значит, доктор Пéтрович, что вам не надо опасаться за свою жизнь.

Пéтрович посмотрел на друзей, улыбнулся, достал мобильный телефон и набрал номер старшего брата Клемен.

Распрощавшись с Владом, друзья направились в дом напротив.

В этот раз фрау Кламмер превзошла саму себя. Мало того, что дом просто сиял чистотой, а в холодильнике было полно всякой снеди, так стол в гостиной еще украшал и букет садовых роз. «Доктор Пéтрович, – сказала она хозяину при встрече, – вы первый раз приехали, когда розы вашей тетушки еще не успели отцвести. Было бы непозволительной небрежностью не сделать из них вам букет.»

Как обычно, Шнайдер прошел в тетину комнату, оставил там саквояж и вернулся в гостиную. А Пéтрович, вымыв руки, уже колдовал с мерной рюмкой, чтобы побаловать друга и себя полтинничком виски.

Они устроились за столом, Пéтрович раскурил «данхилл», и началась неспешная беседа.1

– Доктор, и каковы ваши первые впечатления? – спросил сыщик.

– Шнайдер, – вопросом на вопрос ответил хозяин, – вы знаете, почему я согласился принять участие в этом деле?

– Почему?

– Потому, что Влад согласился с вашим предположением, что финансовые махинации здесь ни при чем. И что концы надо искать в деле о краже драгоценностей. Конечно, порядка ради я просмотрю всю необходимую документацию. Но я думаю, что там найти что-нибудь криминальное не получится.

– Почему? – спросил Шнайдер,

– Строительство – это очень особый бизнес. Не зря мафия по всему миру цепляется за строительные контракты. В них закопать в землю миллионы не составляет большого труда. Конечно, можно сопоставить объем цементных работ с количеством заказанных цементовозов. Но как правильно оценить объем песка и гравия, грузовики с которыми загружаются на глазок? Да, даже такие выжиги допускают промашки. У меня был один случай, когда при строительстве делового центра я обратил внимание на объем высотных.

– А высотные, это что такое? – спросил сыщик.

– Монтажные работы, выполняемые на высоте, коэффициент которых пропорционален высоте, на которой они выполняются. В том случае я перерассчитал все высотные и получилось, что общая высота работ доходила почти до вершины Эвереста. Но там подрядчиком выступала малоизвестная компания. А здесь у нас компания признанного застройщика. Вряд ли его персонал допускал такие ошибки.

– То есть, вы исключаете возможность извлечения застройщиком теневых доходов?

– Отнюдь, – ответил аудитор. – Я даже допускаю, что покойный был не просто с ним в доле, но и сам разработал схему извлечения таких теневых доходов. И что причиной убийства теоретически могло стать его требование к застройщику пересмотреть условия, то есть доли, их теневого бизнеса.

– Почему теоретически? – спросил сыщик.

– Потому, что эта версия маловероятна, – ответил Пéтрович. – Финансовый директор работал у застройщика много лет. Они были в одной лодке. Чем покойный, недовольный своей долей, мог угрожать хозяину? Что выведет его на чистую воду? А заодно и себя? Нет, здесь дело в другом. А если ничего другого, кроме драгоценностей, у нас нет, то надо отрабатывать версию драгоценностей. Поэтому, раз вы сторонник этой версии, то план наших действий в ваших руках. Что вы собираетесь предпринять?

– Вы сказали, что завтра утром вы поедете в департамент и передадите Владу список документов, которые необходимо потребовать от застройщика. Я поеду с вами. Хочу пообщаться со следователем, который ведет дело о драгоценностях. Владу же был недосуг расспросить его подробно. Вот я это и сделаю завтра. А уеду я вечерним. Ведь послезавтра у меня бега.

Пéтрович закончил составлять список документов и закурил «шаком».2 С его точки зрения, департамент полиции обладал тем неоспоримым преимуществом по сравнению с бюро братьев Клемен, что в нем разрешалось курить. Поскольку все кабинеты были так или иначе заняты, то Влад разместил Пéтровича в комнате для совещаний. На сегодня почти все, подумал он. Сейчас дождусь Шнайдера, и мы поедем обедать.