Среди народа бытует мнение, что государственное управление – показная форма власти, я же на своей коже убедилась в его абсурдности. Ты можешь бесконечно думать, что свободен в выборе, но реальность раз за разом будет тебя тыкать носом в ограничения и обязанности. За ширмой власти стоит не закон, а люди, в чьих интересах потешить свое эго, раздувая повсюду огромный ворох зеленых банкнот. Именно этим фактом я и собираюсь воспользоваться. Грех не задействовать то, что само плывёт в руки.
По моим предположениям на этом вечере будет довольно много знати: самые высокооплачиваемые юристы страны, представители русского форбс, теневая элита страны. Да и вообще сюда стекутся все, кто так или иначе причастен к денежному обороту и государственной службе. Особенно смешит присутствие членов российского бомонда, состоящее по большей части из нелепых, но знаменитых актёров, певцов, деятелей культуры. Но именно здесь, среди шума и гнетущей своей вычернустью цирковой эквелебристики, можно отыскать островок тишины для завязки дружеских отношений и новых знакомств с некоторыми из присутсвующих, заведомо выделив среди бесчисленного множества гостей тех, с кем необходимо завязать тот или иной контакт. А в этом мне при должной заинтересованности и прочих дополнительных обстоятельствах равных нет. Правда для составления шортлиста предпочтений пришлось прибегнуть к помощи Кира, друга семьи и по совместительству телохранителя покойного отца.
На сегодняшний вечер я прибываю в провокационном длинном платье со шлейфом из новой летней коллекции zuhair murad с пикантным разрезом на левой ноге, доставшемся мне по ошибке стилиста. Я бы назвала его произведением искусства. Изысканностью на грани вычурности. Крестообразные соединения струящейся по телу ткани вытягивают силуэт, открывая взору самые озорные части фигуры. По плечам россыпью драгоценных камней вышиты узоры двух драконов, охраняющих священный храм небесной богини в районе груди. Белый цвет идеально сочетается с созданным в короткие сроки платиновым оттенком волос, с отливом в синий, производя на окружающих меня мужчин сногсшибательный эффект. С момента первого появления на закрытой границе Капитолия я чувствую на коже пожирающие взгляды, полные похоти и разврата, что невероятно возбуждают мою заснувшую от вечных проблем женскую сущность.
Я могла появиться здесь около часа назад, до прибытия лишних людей, но по нелепой случайности оказываюсь на месте только сейчас. Наспех натянув на подведенные серебряным карандашом глаза маску в тон, открываю самостоятельно пассажирскую дверь, будто одна минута спасёт от опоздания, и в три погибели выползаю из машины, запутавшись при этом в собственном длинном шлейфе. Господи, ну, почему я не дождалась водителя, запоздало интересуюсь у себя? Неприятный инцидент тут же попадает в объектив десятков подставных камер, что по неведомой причине были заведомо направлены на меня. Небольшая интерлюдия на свежем воздухе призвана превознести жертву политических игр на высоты олимпа, а за своими стенами опустить на самое дно. Во время движения вдоль кровавой ковровой дорожки фотографы просят сменить позу, репортеры, не смолкая, скандируют моё имя другие или задают провокационные вопросы, на которые я не знаю, что отвечать.
Налепив на лицо ослепительную улыбку, сдержанно отбиваюсь от нападок желтой прессы. Как никто другой, я знаю, как вжиться в нужную роль. Мне приходилось делать это изо дня в день всю сознательную жизнь так правдоподобно, что из моего настоящего исчезло самое дорогое, что когда-либо окружало меня.
Я научилась скрывать боль, счастье, радость, провалы и ошибки, но отчаялась отыскать ответ, как перестать чувствовать и не позволять своему сердцу бешено стучаться каждый раз, когда страшно. Как заставить бурлящую по венам кровь замедлить течение. Здесь и сейчас набатом в моей голове отбивает свой непостоянный, волнующий ритм почти умершая человеческая суть. Она боится услышать то, что так постыдно скрывает от посторонних. С чем не может ни с кем поделиться. С тем, что разрывает её, прокручивает через мясорубку каждую новую секунду заново, превращая нервы в фарш.
В своей панике я становлюсь похожей на параноика настолько, что обычные вещи начинают приобретать чуждые нормальному человеку оттенки. Замечаю то, что не хочу замечать. И вижу страх там, где его нет. Это сбивает столку. Я уговариваю Вселенную дать мне сил пережить этот вечер, подарив покой на последние несколько часов этого сложного уходящего дня. И кажется, у меня получается с ней совладать.
Постепенно тревогу сердца сменяет осознание неизбежности. Глаза привыкают к вспышкам камер, а тело, наученное следовать за светом, принимает самые причудливые позы их всех, что я когда-либо воплощала в реальности.
«Неправильные поступки порой приводят к правильным решениям» повторяю под нос себе священную мантру, медленно шагая по центральной аллее, ведущей в сад. Моё внимание привлекает журчащий фонтан по правую сторону. Смерив расстояние до особняка и интересующего меня искусственно созданного сокровища, спрятанного от любопытных глаз бесчисленными ветвистыми растениями, отклоняюсь от нужного маршрута и следую зову внезапно ожившего сердца. Я думала, что оно навечно закрыло свои двери, замуровав себя за стеной толстой слоя льда, и никогда не очнется. Чем ближе к цели, тем сильнее отражается от груди мышечный стук, что рефлекторно вызывает во мне мурашки. То и дело бегущие по рукам вверх-вниз под верхним слоем кожи, они напоминают маленьких зайчиков, согревающих и увлекающих в свою зеркальную страну.
Я так долго любуюсь окружающей действительностью, что не сразу замечаю незнакомых мне людей в костюмах. Мужчина повыше ростом хлопает другого по плечу и, прикрывая рот, шепчет нечто очевидно романтичное на ухо. Боже мой, думаю я. Неужели нельзя прелюдию в другом месте разыграть. Смеясь, обладатель красной бабочки, острых скул и вытянутого подбородка с однодневной щетиной, обходит друга со стороны и направляется в сторону дома. Я не могу разглядеть его лица, но уверенно представляю на его месте нарцисичного шута. Интересно, совпадет ли моё представление о нём с реальностью? Оставшийся на месте парень стоит ко мне спиной словно гранитное изваяние, созданное рукой величайшего мастера. Массивные широкие плечи натягивают ткань пиджака до предела. Натренированные руки пытаются скинуть напряжение, возникшее в теле от непроизвольной реакции на.. на шепот в ухо. Какая же я глупая. Запоздало выдыхаю от осознания очевидного. Я бы не смогла простить миру, что такой редкий экземпляр мужской сдержанности гомосексуальный. Повернувшись, молодой человек, посылает в пешее походное своего знакомого, а после обескураженно смотрит на меня. На одном из нас нет маски, поэтому я могу оглядеть его с ног до головы без тени стеснения. Начищенные до блеска туфли. Черный костюм с прямыми брюками, идеально сидящий на прожаристом мужском теле. Гладко выбритый волевой подбородок. И … глаза. Холодные. Серые. Обескураживающие. Я пытаюсь ухватить в памяти момент, когда видела их в последний раз. Неторопливо прокручиваю события в голове один за одним. Пока не дохожу до главного. Как только внутренний процессор соединяет последние обрывки воспоминаний воедино, подбираю подол своего платья и уношу ноги в сторону особняка. Чудом удаётся не запутаться в длинном шлейфе, что тянется от самых плеч.
Продолжая путь к Капитолию, вспоминаю обращение Громова, а это был несомненно он, к знакомому. Сухой. Так Максим его назвал. Перебираю варианты. Гербарий. Сухомлин. Сух.. Осознание очевидного обрушивается на меня лавиной заглушаемых годами эмоций. Я останавливаюсь посреди дороги, не в силах сделать вздох без боли. Тем долговязым незнакомцем был Лёшка. Мой Лёшка.
В холл особняка, который арендовали для бала, вхожу с небольшим опозданием, но никто не замечает моего пренебрежения этикетом. Вот и славно, думаю, продолжая неспешное движение вдоль алой жаротрепещущей светскими беседами дорожки. Пока гости не расселись по своим местам, у меня уникальная возможность встретиться с людьми из списка. Жаль, что времени маловато. Но когда ты ограничен в ресурсах, нужно всего навсего нащупать другой выход.
